Черный меч царя Кощея - Андрей Белянин

— Ядерное стратегическое оружие?

— Не поможет, — отмахнулся мужик, но быстро понял, что не в теме. — А что энто за хрень басурманская? Мы об энтой заразе ядерной отродясь не слыхивали, но говорю ж тебе, ядром его шкуру не прошибёшь. Однако единая хитрость есть...

— Какая? — Я без извинений отхлебнул из его кружки, но хозяин не обиделся, даже наоборот.

— Говорят, те, кто из одной посуды пьёт, братьями назваными становятся.

— Хотите иметь родственника в милиции?

— Добрые люди завсегда друг дружке помогать должны. Ныне я тебе, а глядишь, в какой беде и ты за услугу верностью расплатишься.

— По рукам, — согласился я. — Так что за хитрость?

— Думаю, что знаю я про слабость его. На женский пол гад энтот дюже падок!

— И чем нам это поможет в плане его задержания? — неуверенно пробормотал я. — Нет, конечно, можно хоть всю стрелецкую сотню Фомы Еремеева переодеть в девичьи сарафаны и выстроить по росту на Базарной площади. Но что, если Змей просто не прилетит? Есть гарантии, что мы его заманим этим конкурсом красоты «Мисс лукошкинская милиция в бикини»?

— Энто проблема, — важно признал Орёл, за время нашего диалога уже дважды наполнивший мясом тарелку. — Однако ж если среди девиц похищенных хоть одна найдётся, которая ножа в руке не боится, то... Как после утех сладких уснёт Змей в образе человеческом, сей же час ему голову и руби! Аки в писании библейском об Юдифи и Олоферне указано...

Вот тут я серьёзно призадумался. Пиво было крепким, шибало в ноги, но голова вроде бы пока оставалась трезвой. И эта трезвая голова весьма недвусмысленно пыталась определить для себя, кто же готов спать со Змеем ради его последующего умерщвления. Ответ упрямо не находился.

Царица? Ну, Лидия Адольфина убить, конечно, может. Австрийский королевский дом пролитием крови никогда не гнушался и, как утверждал тот же Горох, охотничий нож — хиршфангер государыня всегда носит под юбкой, прикреплённым ремешками к бедру. Другой разговор, что в бане она его гарантированно сняла. Успела ли забрать, пока летели, — вопрос открытый. И самое главное, я не мог быть уверен, что она согласится отдаться похитителю. Это не в её характере, да и чувство долга не позволит. Так что вряд ли...

— Девица Маняша из села Подберёзовки? — продолжал теоретизировать я, видимо, уже вслух. — Ну, что тут скажешь... Рука у дочери кузнеца тяжёлая, это факт. Способна ли она убить? В запале, в горячке, при самозащите да против тех же шамахан — запросто! А вот после первого сексуального опыта... Не знаю, не знаю, не уверен. А вдруг он, в смысле Змей, наоборот, после ночи любви ей очень даже понравится? Сельские девушки, они существа непредсказуемые...

— А твоя? — напомнил Орёл.

Я протянул руку, поймал его за грудки и тяжело выдохнул прямо в лицо:

— Моя может. Убить. Но спать с ним не станет. Скорее умрёт.

— Да я ж не за-ради обиды, братец названый, — легко отцепляя мои пальцы, повинился хозяин. — Хочешь, путь-дорогу к дворцу змеиному на Стеклянной горе нарисую?

— Да, — согласился я. — Извиняться не буду. Нарисуй, братец названый.

Бородач взял чистую глиняную тарелку и просто ногтем начал царапать на ней вполне себе профессиональную топографическую карту. Я узнал схематичную линию стен Лукошкина, полосу речки Смородины, Кощееву Лысую гору, а дальше за ней, через лес и большое озеро, появились очертания неприступной крепости в европейском стиле. Не знаю, можно ли было назвать это той самой Стеклянной горой, но на какой-нибудь рыцарский замок времён Войны Алой и Белой розы было очень и очень похоже.

— Держи, Никита Иванович. — Орёл пододвинул мне исцарапанную тарелку. — Ну а сам чего не ешь, не пьёшь? Али гостеприимством моим брезгуешь?!

— Вообще-то Баба-яга просила в ваших краях ничего не есть, а то назад не вернёмся. Но... я уже перехватил у вашей родни. Так что... ох!.. не знаю даже...

— Ешь, не бойся! А как я вволю поем-попью, так и вас на свет божий вынесу.

Мне оставалось лишь пожелать ему приятного аппетита, сделать себе бутерброд с говядиной и тихо выйти вон. Судя по страшному клёкоту за моей спиной, от запечённого быка вряд ли что-то останется. В сенях я был задержан хозяйкой. Дородная Акулина с двухлитровой бутылью мутного самогона в руках легко прижала меня бедром.

— Слышь-ко, добрый молодец, а мой муженёк не обещался тебя на свет божий вынести?

— Была такая тема, — не стал врать я.

— Вот и ладушки! Так, ежели ты не против, я бы матушке своей любезной подарочек малый с тобой передала, а?

Мне оставалось только развести руками. Старшая и самая недалёкая дочь Яги оказалась единственной, кто подумал хоть что-то передать в Верхний мир маме. Получается, она была лучшей дочерью? На мгновение мне показалось, что я в чём-то понимаю свою бессменную сотрудницу...

— Да, разумеется. Всё, что надо, передам.

Акулина радостно засуетилась и буквально через пять минут вынесла мне корзинку, набитую всякой домашней снедью.

— Вот тут вареньице, окорока кусок, булка, плюшки, ну и бутылочка настойки ядрёной.

— Сам не выпью и Митьке не дам, — клятвенно пообещал я. — А вы не в курсе, как нам вернуться?

— Дык муж мой до места доставит! Уж ему-то, поди, не впервой, — беззаботно отмахнулась хозяйка и, не прощаясь, ушла в дом.

Я вышел во двор с корзинкой в руках, встал перед курятником...

— Никита Иванович, а чё, всё кончилось, чё ли?

— Чё ли нет, — вздохнул я. — Сейчас хозяин выйдет и отправит нас домой, в родное отделение.

— А энто как?

— Энтого не знаю, — передразнил я. — Однако если сюда нас закинули через колодец, то, видимо, обратно доставят так же.

— Ну тады не страшно, энто быстро же, да?! — С надеждой вытянув шею, мой напарник помахал рукой выходящему из дома Орлу.

Мужик шёл вперевалочку, держа под мышками два берестяных короба. Весьма объёмных, надо признать...

— Всё, полетели, парни. Как я птицею обернусь, садитесь ко мне на спину и короба держите. Коли я налево голову поверну, бросьте мне в клюв мясо, а коли направо — хлеб. Бог даст, подниму вас до Верхнего мира, а там уж сами, своим умом, своими ножками...

Я на автомате проверил короба — в одном куча буханок хлеба, в другом жареные курицы. Ну, в принципе всё понятно, справимся.

Мужик отошёл подальше, подмигнул нам и всем телом ударился оземь. В тот же миг перед нами встал огромный орёл. Вот тут, естественно, и началась вся трагикомедия...

— Я не полечу! Ни за что! Как Бог свят, нипочём на птицу энту страшную не сяду! Лучше прямо тут расстреляйте-э-э!

— Митя, успокойся.

— А я спокойный! Как слон спокойный, я его в цирке видел. Вы за моё спокойствие не беспокойтесь, вы меня на птицу энту не сажайте — хуже будет!