Забыв обо всем - Энн Мэйджер

Реджина закусила губу — день, начавшийся на рассвете как сказка, превратился в кошмар.

Нико опустил трубку на рычаг.

— Я вызвал машину с водителем. Через пять минут уйдем через запасной ход.

Звонок раздался даже менее чем через пять минут. Нико взял ее за руку и повел к двери. Реджина растерянно оглянулась, потом бросилась к картине, на которой маленький мальчик играл в песке, и схватила ее.

— Оставь!

— Нет, я возьму ее с собой в самолет.

Реджина рассматривала гобелены, картины и антикварную мебель, стараясь не подать виду, какое подавляющее впечатление производит на нее все это великолепие. По правде говоря, она чувствовала себя маленькой девочкой, отставшей от экскурсионной группы и заблудившейся в огромном палаццо.

Где Нико? Почему он не приходит?

Его царственная мать в дорогом шелковом костюме явно от какого-то известного дизайнера поприветствовала ее пожатием холодной руки и ледяным тоном предложила чай. Реджине на самом деле очень хотелось чая, но она вежливо отказалась, не желая доставлять княгине дополнительные хлопоты. Поджав губы, княгиня осведомилась, не будет ли Реджина так любезна подождать, пока они с сыном «обсудят сложившуюся ситуацию» наедине.

Поминутно поглядывая на часы, Реджина сидела на старинном жестком и ужасно неудобном стуле, обтянутом парчой. Не выдержав долгого сидения, она встала и начала расхаживать по комнате. Она остановилась у портрета величественного пожилого человека в костюме из красного бархата с пронизывающим взглядом. Кардинал? Кто рисовал его портрет — не один ли из известных мастеров?

Князь Нико Романо с детства жил среди этой роскоши, он привык к дорогим вещам, роскошным домам, вращался среди известных и влиятельных людей. А тот Нико, которого знала она, шутливо приветствовал девушек бутылкой пива в баре, танцевал в ночном клубе и занимался любовью в тесной прибрежной пещере. Тот Нико был весел и нежен, и ей казалось, что он приоткрыл перед ней свою душу… Но его настоящая жизнь, конечно же, здесь.

Реджина вспомнила загроможденный дом родителей с тремя спальнями, украшенными репродукциями в рамочках. Она была из самой обычной американской семьи среднего класса, и ей, можно сказать, повезло по сравнению с многими-многими другими. Нико уже по рождению находился в привилегированном положении и принадлежал к самой знатной и богатой аристократии.

Да, невозможные, бесперспективные отношения — моя специальность, горько сыронизировала про себя Реджина.

В холле послышались мерные уверенные шаги, и она вскочила в надежде увидеть Нико, но в комнату вплыла его надменная мать. Реджина хотела улыбнуться, но губы не слушались ее.

— Я ничего не сделала намеренно, — запинаясь, произнесла Реджина.

— Но в любом случае вы должны понимать, как неприятна вся эта ситуация для нашей семьи.

— Мне очень жаль.

— По крайней мере, пресса не знает, кто вы, и если вы им не сообщите… — Губы княгини дрогнули в надменной усмешке.

— Вы же не думаете…

Княгиня изогнула аристократическую бровь.

— Конечно, нет.

И Реджина поняла, что имеет в лице матери Нико непримиримого врага.

— Массимо приобрел для вас другой авиабилет. Первый класс. Сегодня вечером.

— Благодарю.

Княгиня кивнула. Ее макияж, наряд… все было безупречно. Никогда еще Реджина не чувствовала себя такой обычной и простой, такой неподходящей высокородному Нико.

— Где Нико? — спросила Реджина и не узнала своего голоса.

— Здесь, — раздался его глубокий, холодный голос. — Моя мать сообщила тебе, что все уже организовано?

От его холодного тона ей стало намного хуже, чем от надменной враждебности его матери, и она смогла лишь кивнуть.

— Мама, мы пойдем.

Реджина заставила себя приблизиться к Нико и его матери, стоявшим в дверном проеме. Высоко вскинув подбородок, она придала лицу холодное и надменное выражение, очень похожее на то, которое не сходило с лица княгини, и Нико не смог сдержать улыбки. Реджина вышла в холл, а княгиня, нахмурившись, смотрела ей вслед. Не в силах продолжать представление, Реджина нервно рассмеялась и бросилась в объятия Нико. И пусть его тело было сковано напряжением, он крепко прижал ее к себе.

В лимузине Реджина откинулась на спинку кожаного сиденья.

— Ты — молодец, держалась с ней на равных, — заметил Нико с улыбкой.

— А мой багаж?

— В багажнике.

— А Массимо?

— Он выехал раньше и встретит нас в аэропорту. Когда мы приедем, он проводит тебя в терминал.

— Я понимаю. — Она ничего не понимала, но храбрилась.

— Меньше всего я хотел причинить тебе боль, но ты невольно оказалась втянута во все это. Не хочу, чтобы твое имя вываляли в грязи.

— Все в порядке. Даже если так случится, это ничему не повредит… Мы из разных миров, и то, что случилось, лишь подтверждает…

— Кара, Кара… Удивляюсь, как в наше время люди еще придают значение всей этой ерунде? С другой стороны, если мы продолжим наши отношения, вся эта шумиха когда-нибудь уляжется… Я успешный бизнесмен, и если для тебя не важны титулы …

— Нико, а твоя мать? Разве она смирится?

— Да, для нее это будет непросто, особенно поначалу. Но ведь у нее не будет выбора, не так ли?

Реджина вдруг представила себе, как празднует Рождество или Пасху в обществе надменной и враждебной свекрови. О чем они станут говорить? Какой бабушкой она станет для ее детей? Как будет относиться к ним, если их родит женщина незнатного происхождения?

Нико обнимал ее всю дорогу до аэропорта, голова Реджины покоилась на его плече. За окном проплывали удивительные пейзажи, и в другой ситуации она прильнула бы к окну и любовалась ими. Но сейчас ее волновал только Нико, ведь их время истекало. Она любила его так сильно, что ей было больно.

— Жаль, что сегодня наши воспоминания не пополнились новыми впечатлениями, — заметила она.

— В нашем распоряжении заднее сиденье лимузина.

Реджина выразительно посмотрела на затылок шофера в форменной фуражке.

Нико нажал кнопку, и между ними и шофером опустилось непрозрачное стекло. Щелкнули предохранители на дверях.

— Мы в полном уединении, Кара.

В следующее мгновение она уже лежала под ним обнаженная, и, как всегда, секс между ними был много больше, чем просто секс. За отведенное им короткое время они успели столько… Но когда они приедут в аэропорт, все закончится. Она больше никогда его не увидит.

Массимо проводил Реджину до стойки паспортного контроля, помог справиться с электронным билетом и донести сумки. Их путь пролегал через несколько газетных киосков, и со всех прилавков на нее смотрел разъяренный Нико, пытающийся заслонить Реджину от камер. И везде его имя было на первых страницах, набранное крупными буквами.