Закон стаи - Сергей Романов

На марфинских водохранилищах решили строить целлюлозный комбинат. Объясняли решение тем, что предприятие просто необходимо области, да и сама стройка, а затем и пуск комбината помогли бы решить проблему занятости жителей Марфина. Но именно водники и запротестовали против строительства. Район издавна считался экологически чистым, снабжал область питьевой водой, и возведение на берегах озер какого бы то ни было предприятия, даже с безотходным производством, у местных жителей не вызывало особой радости.

Пользуясь плодами демократизации, марфинцы взбунтовались, но администрация области настаивала на строительстве. Комиссии из столицы сменяли одна другую. Вот тогда-то губернатор и решил создать свою, областную и независимую комиссию под председательством доктора технических наук Сердюкова, втайне надеясь, что он и его научный авторитет помогут начать стройку.

Гидролог Сердюков досконально во всем разобрался. И мало того что забраковал проект очистных сооружений комбината, но и поддержал марфинцев, доказав, что деятельность нового предприятия негативно скажется на чистоте питьевых ресурсов области.

После своего заключения, опубликованного в газете, он попал в немилость губернатора. Его тут же обвинили в непрофессионализме, отрешили от кафедры. Злопыхатели шутили, что опять-таки свою карьеру он самолично утопил в марфинских озерах. Но все обернулось иначе: марфинцы выдвинули кандидатуру Сердюкова в областной парламент. Народ в России всегда горой стоял за обиженных властью. И Сердюков безоговорочно победил в первом же туре.

Теперь он снова ехал к марфинцам, но только для того, чтобы разрешить другой конфликт и найти те деньги, которые не выплачивали рабочим водонасосных станций. Честно признаться, в этот раз он был не уверен, что сможет с честью выйти из создавшейся ситуации. В финансовых делах он разбирался гораздо слабее, чем в экологических.

«Ну что ж, — подумал он, подходя к вокзальной площади, — если Леночка решила сделать на меня ставку только из-за своей карьеры, пусть будет так. За все надо платить, и за любовь девчонки в том числе». Но ему, Сердюкову, после ссоры с женой, очень хотелось верить, что Пряхина по-настоящему его любит. Да, ко всему прочему, он и не считал себя стариком.

Только по объявлению по радио он узнал, что до отправления поезда осталось пять минут. Он ускорил шаг, пересек вокзальную площадь и спустился в тоннель, ведущий к перронам. Его вагон был в голове поезда, и он уже бежал, стараясь справиться с откуда ни возьмись появившейся одышкой. В бытность деканом этого «дефекта» у него не наблюдалось — два раза в неделю он посещал спортзал. Сердюков почувствовал, что бежать у него больше нет сил, и снова перешел на ускоренный шаг. Навстречу по опустевшему перрону к нему кинулась Леночка. Повисла на шее, поцеловала в щеку:

— Милый, я так волновалась.

Поезд тронулся, и они, невольно оттолкнув проводницу, вскочили в тамбур чужого вагона.

Секретарша вошла в кабинет Бурмистрова и нерешительно остановилась. Шеф сидел за столом в наушниках, подключенных к дорогому музыкальному центру. В такт музыке он раскачивался в кресле, на лице сияла блаженная улыбка, и он что-то негромко напевал. Однако музыка, похоже, нисколько не мешала ему заниматься делами. На столе перед Бурмистровым лежала огромная карта марфинских водохранилищ. В руке он держал толстый красный маркер, которым то и дело обводил какие-то только ему понятные объекты на карте.

Наконец он убрал локти со стола, повернулся к музыкальному центру и тут же заметил секретаршу. Не переставая улыбаться, он снял наушники.

— Ну что там случилось?

— Отец Митрофан на проводе.

— Можете идти, Настя, — кивнул ей президент банка «Интерресурс» и тут же нажал кнопку громкоговорящей связи. — Какие проблемы, батюшка?

— Как раз проблем-то и нет никаких, — раздался густой баритон священника. — По вашему заказу вечером вчерашнего дня я хотел освятить лагерь забастовщиков, что на площади перед думой. Только не оказалось там никаких забастовщиков.

— Куда же они могли испариться? Утром, ровно сутки назад, я сам лично их видел. Стучали защитными касками по асфальту и требовали денег.

— Я бы, Денис Карлович, мог наплести вам какую-нибудь чушь насчет нечистой силы, но вы ведь человек умный и образованный… — громкий раскат смеха батюшки заполнил весь кабинет. — Я, конечно, отработал заказ: обошел всю площадь, кадилом помахал, святой водички побрызгал и ушел.

— Спасибо, отец, — сухо ответил Бурмистров и, не дожидаясь в ответ благодарности, разъединился с абонентом, снова переключил кнопку селектора на секретаршу: — Пантова ко мне! Быстро!

— Но ведь идет утреннее заседание думы, Денис Карлович! — услышал он удивленный голос Настеньки.

— Пантова ко мне, — уже со строгостью в голосе повторил Бурмистров.

Он поднялся и, заложив руки за спину, прошел в дальний конец кабинета. Затем вернулся обратно к столу. «Черт знает что! — подумал он. — Столько средств и усилий ушло на организацию этой забастовки, и все пошло прахом». Теперь его интересовал только один вопрос: почему пикетчики прекратили забастовку перед зданием думы? Устали? Захотелось домашнего уюта, развлечений? Но ведь он, Бурмистров, сделал все, чтобы решить бытовые проблемы забастовщиков. Цистерна с питьевой водой, два импортных сортира, непромокаемые в проливной дождь палатки, даже холодильники и телевизоры были подарены пикетчикам в первый же день забастовки. Не говоря уж о том, что по его приказу на площадь регулярно завозили завтраки, обеды и ужины. Не бесплатно, конечно. Ведь тогда это была бы не акция протеста, а самый настоящий лагерь отдыха. Так почему же демонстранты так резко свернули палатки?

Дверь в кабинет с шумом открылась, и на пороге появился разгневанный Пантов.

— Наглеешь, Карлович! Неужели не мог дождаться окончания утреннего заседания!

Бурмистров пристально оглядел Пантова и брезгливо поморщился:

— Плевать мне на ваши заседания. Толчете воду в ступе да яйца свои со стула на стул перекатываете.

— Я не позволю так с собой разговаривать! Я ведь не какой-нибудь школяр, бляха-муха, а депутат областной думы!

Не предлагая гостю свободное кресло, Бурмистров подпер кулаком подбородок и произнес с издевкой:

— Извините, господин Пантов, но в ближайшее время я подумаю насчет вашего дальнейшего пребывания в этой должности. Кажется, уже началась предвыборная кампания? К тому же мне не хотелось бы, чтобы в думе сидели люди с куриными мозгами и короткой памятью.

Гордость и спесь с лица Пантова вмиг улетучились.

— При чем здесь память? — понуро спросил он.

— Да просто вы быстро забыли, на чьи деньги осуществлялось восхваление вашей неординарной личности в предыдущую выборную кампанию и кто финансирует вашу кандидатуру в настоящее время. Мне, конечно, жалко сдирать с каждого столба плакат с вашей улыбающейся физиономией, но ради принципа я могу пойти на все. Тем более конкурентов на ваше место — предостаточно.