Сад утрат и надежд - Хэрриет Эванс

Скоро я это исправлю, сказала себе Джульет, устало моргая. У Би тоже закончилась учеба, и теперь все трое детей были в ее распоряжении. Она не рассчитывала, что Би будет все время рядом с ними, но заставила ее дать обещание, что они проведут один день вместе. Сегодняшний день. Я поставлю в саду мольберт, и мы все будем рисовать на нем пальцами. Я поведу их в кино. Мы пойдем на ланч в «Вагамаму» в честь каникул. После обеда мы испечем сами печенье. У нас получится прекрасный лондонский день. Они будут вспоминать его.

Она пошевелила пальцами ног, натянула одеяло под подбородок и попробовала уснуть, но ничего не получалось. В пять тридцать снова проснулся Санди; Джульет, с горячими от усталости глазами, увела его вниз и начала готовиться к замечательному первому дню каникул.

– Можно я что-нибудь посмотрю на твоем айпаде?

– Нет, милая. Ешь свои оладьи.

– Я ненавижу оладьи. Я хочу «Чериос». Можно я что-нибудь посмотрю в твоем айпаде?

– Нет. И нет. А теперь послушайте. Сегодня у нас будет веселое утро. Би, положи свой телефон.

– Нет.

– Би… – Джульет просто вырвала телефон из руки дочери. Би вскинула голову и зашипела:

– Госссподи, ма. Не забирай никогда у меня мои вещи, о’кей? – Она вскочила и потянулась за телефоном.

Джульет пришла в ужас.

– Господи, Би…

– Отдай мне телефон. – Би выхватила его из рук матери.

– Би. Кто пишет тебе это? – Джульет наклонилась к дочери и вытянула шею, чтобы увидеть ее лицо, снова уткнувшееся в телефон.

Би подтянула колени к подбородку. Словно живое существо, спрятавшееся в панцирь. Словно ребенок, каким она когда-то была внутри нее и хотела распрямиться. Айла смотрела на эту сцену с бесстрастным лицом. Джульет положила ладонь на согнутую спину дочки и почувствовала торчащие позвонки. Она провела по ним пальцами: один, второй, третий.

– Дочка, пожалуйста, скажи мне.

– Просто ребята.

– Это Молли?

Би подняла голову.

– Ребята из школы.

Джульет сделалось муторно, словно от удара под дых.

– О’кей. Я поговорю с твоими учителями, когда начнется учеба. Я напишу электронное письмо…

Би вскочила со стула.

– Если ты это сделаешь, я уйду, – крикнула она. Айла взяла листок бумаги и принялась лихорадочно что-то рисовать, напевая себе под нос. – Обещаю. Я, блин, убегу, и ты никогда меня не найдешь. Ты и все остальные.

– Би, милая. – Джульет оттолкнула от себя стул и с трудом раскрыла рот. – Послушай меня, доченька! Они не смеют так обращаться с тобой. О’кей? Все очень просто. Хорошо, что я увидела это. – Она ухитрилась оттеснить дочь в угол кухни и положила руки ей на плечи, но при этом ее не покидало чувство, что она поймала ее, но не может ей помочь. – Я поговорю с их родителями, я поговорю в школе – я все улажу, обещаю тебе.

– Ты. Меня. Не. Слушаешь. – В черных глазах девочки горела злость. Санди заревел и уронил на пол чашку с мюсли. Би оттолкнула мать и протиснулась мимо нее.

– Слушай, ты многого не знаешь. Я сама должна это уладить. Не ты. Ты не знаешь ничего.

– Но они не имеют права так обращаться с тобой!

– Ма! Ты сначала разберись со своими проблемами, а потом беспокойся обо мне! – Би раскрыла рот и улыбалась – жутко, зловеще. – Ты – ты погляди на себя! – Джульет посмотрела на старомодную юбку в сборку и стоптанные сандалии «биркеншток». – Ты не имеешь, блин, ни малейшего представления, что происходит в твоей собственной жизни… – Би подавила рыдание. – Осстттавь меня в покое! Оставь меня в покое! – Она попятилась. – Я пойду гулять.

Айла оторвалась от рисования и подбежала к старшей сестре:

– Но Биииии! Я думала, что мы с тобой поиграем сегодня. Я написала на листочке, погляди…

Джульет видела, как ее старшая дочь мучительно скривила губы, пытаясь сообразить, что ей делать. Вот он, ад жизни в семье, с людьми, которые тебя любят! Би закусила губу и оттолкнула от себя Айлу.

– Отстань от меня! Сегодня у меня нет времени.

Круглое, милое личико Айлы застыло и превратилось в маску почти комичного смятения, глаза наполнились слезами.

– Я ненавижу тебя! – закричала она. – Дура косматая! Троглодитка!

Джулия остановила младшую дочку.

– Би, милая, ты ведь обещала, что побудешь с нами…

– Господи, ма, ты просто смешная. Папа прав. – Она, пятясь, отступала по коридору. – Просто… оставь меня в покое! – За ней захлопнулась дверь.

Как же ей помочь? Что же делать? Мысли Джульет метались и кружили по одним и тем же знакомым дорожкам. Она взяла телефон, села за стол, чтобы послать сообщение учительнице, но сообразила, что у нее нет электронного адреса новой учительницы, да к тому же она предаст Би, если так сделает. Она протерла глаза.

Где же сейчас ее любимая девочка? Отправилась в Хайгейт, чтобы молча сидеть в кафе с хохочущими, томно тянущими слова девчонками и играющими в крутых мальчишками? Бродит по Хиту? В слезах сидит где-нибудь? У Джульет защемило сердце. Раньше она пыталась ходить за ней, быть рядом с ней всюду, но тогда ее застенчивая, замкнутая Би начала хитрить. Она пыталась незаметно и с любовью направлять ее, но это тоже вроде не работало, что стало видно по недавним отзывам учителей. «Беатрис умная девочка, но учеба не главное для нее, и мы должны совместными усилиями преодолеть дефицит усердия, который проявился во время этого важного учебного года».

Ой, Би… с твоими густыми, темными волосами, когда-то кудрявыми, и с маленькими ручками, в которые ты весело хлопала, с твоими темно-карими, как у бабушки Стеллы, улыбавшимися глазами… Как все это ужасно, как ужасно, что я не могу достучаться до тебя…

Черное отчаяние снова нахлынуло на нее, и она выпрямилась, опираясь на спинку стула. Айла что-то яростно царапала на бумаге, не поднимая глаз. Джульет обошла маленькую темную кухню, сунула мисочки в посудомойку и захлопала в ладоши. Сейчас она немного скорректирует планы и выйдет с младшими, чтобы быть дома, когда Би вернется – она надеялась на это…

– Так, друзья. Давайте одеваться. Мы порисуем пальчиками потом. А через полтора часа начнется кино.

Айла подозрительно взглянула на нее:

– Какое кино?