Врачи из ада. Ужасающий рассказ об экспериментах нацистских врачей над людьми - Вивьен Шпиц

с чемоданом и сумкой я забралась в военный грузовик, после чего капрал довез меня до моего первого приюта.

Мы ехали по разрушенным улицам, усыпанным кучами земли, обломками камней и битым кирпичом.

Я молча смотрела на зияющие дыры, проделанные бомбами в тех немногочисленных многоквартирных домах и зданиях, что еще стояли вертикально, хоть и превратились в остовы. Под куполом серого неба все вокруг казалось сюрреалистическим этюдом, выполненным углем на покрытой снегом земле. В городе не было ничего цветного.

Машин было совсем мало, если не считать легковушки, джипы и автобусы армии США. Маленькие обугленные деревья и кусты, покрытые шапками снега, стояли, не дрогнув, словно наперекор всему. Группа бесцветных немцев – мужчин и женщин – разбирала завалы в переулках с помощью ручных тележек и тачек. Время от времени на пути нам встречались немцы, согнувшиеся над своими велосипедами и лавирующие между выбоинами на дороге.

Мы подъехали к небольшому двухэтажному дому с тремя спальнями, располагавшемуся на Бюловштрассе, и я познакомилась со своими соседками. Обе трудились на союзников: юная чопорная девушка – истинная британка с манерой быстро и четко разговаривать с собеседником – и красивая молодая француженка, которая вышла нам навстречу в платье-комбинации. По взгляду я быстро поняла ее настрой и убедилась, что в ее наряде не было ничего неблагопристойного. Так состоялось мое второе знакомство с чужой культурой. Мне пришлось столкнуться сразу с двумя иностранными языками: британской и французской версией английского! А еще впервые за все путешествие рядом со мной оказались женщины, не считая супругу премьер-министра Исландии, с которой я познакомилась в Рейкьявике.

НЮРНБЕРГ ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Центр Старого города, обнесенного средневековой крепостной стеной

Вид из крепости

Руины Церкви Святого Лаврентия в Старом городе

Территория рядом с Церковью Святого Лаврентия

Капрал сообщил, что в 7:00 утра за нами заедет автобус американской армии, который останавливался у всех резиденций, после чего мы отправимся на завтрак в огромный особняк, где американцы оборудовали столовую.

Мои соседки подтвердили, что шокирующие сведения, которые вывалил на меня майор на аэродроме Вестовер, соответствуют действительности. Холодной осенью в городе не было ни отопления, ни горячей воды. Приходилось принимать ледяной душ – в те моменты, когда мытье все-таки происходило. Я узнала, что французы и британцы полагают, будто мы, американцы, слишком озабочены ежедневными водными процедурами. Если верить моим соседкам, принимать душ чаще раза в неделю не было никакой нужды! За довольно короткий период времени мне удалось «ощутить веяние» этого подхода не только в нашем доме, но и во Дворце правосудия.

Я исправно опускала хлорные таблетки в каждый стакан воды, – иначе пить воду было небезопасно.

В ту первую ночь, совершенно вымотанная мучительной недельной поездкой, я забралась в постель, радуясь, что в этот пронизывающий до костей холод могу укутаться в толстое пуховое одеяло.

Рано утром мы сели в армейский автобус, который, как и обещано, приехал в 7:00. Мой завтрак состоял из холодных вареных яиц, панкейков с сиропом, овсяной каши, разведенного сухого молока, консервированных фруктов и растворимого кофе. В столовой к нам присоединились другие сотрудники. Почему-то завтрак тогда показался мне невероятно вкусным. Я скоро к нему привыкну, поскольку в течение последующих полутора лет он будет примерно одним и тем же.

Вивьен Шпиц в столовой, ноябрь 1946 года

После завтрака мы подъехали к железным воротам Дворца правосудия, где большинству из нас предстояло работать.

Дворец правосудия

Сильно поврежденный, но все-таки сохранившийся комплекс сооружений, образующих Дворец правосудия, стоял на западной окраине Нюрнберга. От четырех огромных зданий из серого камня отходили три крыла, в которых размещались залы судебных заседаний, служебные помещения и тюрьма. Фуртерштрассе, главная улица города, на которой и располагался Дворец правосудия, уходила далеко вперед и достигала ближайшего городка Фюрта, где также разместилась часть американского состава и союзных сил. Позади Дворца бежала, пересекая Нюрнберг, река Пегниц.

Еще недавно здесь располагался Высший земельный суд, представляя собой судебную ветвь власти Баварии, которая теперь вошла в состав американской зоны оккупации. По иронии судьбы, над входом во Дворец висела табличка с десятью заповедями.

Когда началась активная бомбардировка Германии союзниками по антигитлеровской коалиции, знаменитое здание суда сильно пострадало. Разбитые окна, уничтоженные залы и пробитые полы, – для проведения судебных разбирательств сооружению требовался серьезный ремонт.

Дворец правосудия

В сентябре 1945 года под строгим надзором Эвана Дилдайна, лейтенанта 204-го инженерно-саперного батальона, бывшие эсэсовцы (ныне военнопленные) активно занялись восстановлением, ремонтом и расширением главного зала судебных заседаний. Для этого пленных специально отправили в Нюрнберг из других военных объектов, расположенных на территории американской зоны оккупации, по распоряжению генерала Джорджа Паттона. Лейтенант Дилдайн рассказал мне, что во время работ по ремонту балкона на слабый участок конструкции свалили слишком много строительного мусора, в результате чего произошло обрушение. Часть обломков упала вниз с высоты четвертого этажа, что привело к смерти одного человека и к серьезным ранениям еще троих.

Фронтальная часть третьего этажа сильно пострадала от американских бомб. Однако все необходимые ремонтные работы удалось завершить вовремя, к открытию первого Нюрнбергского процесса 20 ноября.

Немецкие военнопленные ремонтировали здание, в котором их бывших начальников впоследствии приговорят к тюремному заключению или смерти.

К фасаду здания нас подвез армейский автобус, проехав через огромные ворота, которые крепились к каменным столбам, соединявшим секции железного забора, возвышающегося по всему периметру здания. У изрешеченного пулями сводчатого прохода стояли на страже американские бронетранспортеры весом в тринадцать тонн. На каждом из них разместилось по солдату на крышке люка орудийной башни, а еще один их товарищ сидел у длинного ствола пушки, направленной на улицу.

Я поднялась по ступеням к главному входу и показала пропуск американским военным, сторожившим дверь. Они вели себя очень официально, по-деловому, их лица оставались серьезными. Я была новым, незнакомым им человеком, и они воззрились на меня с подозрением. Они внимательно проверили мой пропуск и изучили документы всех моих спутников, включая генерала Телфорда Тэйлора, главного обвинителя от США, и каждого офицера, вне зависимости от ранга. Пройдя по длинным холодным коридорам, я добралась до офиса Сары Крускалл, капитана Женской вспомогательной службы сухопутных войск США для прохождения инструктажа. В манере общения капитана Крускалл, четвертой женщины, с которой я познакомилась за