Шулер с бубновым тузом - Наталья Солнцева

Кто не помнит кадра из фильма о трех мушкетерах, когда потрясенный любовник замечает клеймо в виде лилии на плече Миледи?

Примерно такое же выражение лица было у меня, когда кофточка Анны сползла, и моему взору открылся знак на ее груди, чуть пониже левой ключицы.

— Боже! — пробормотал я, прислушиваясь к звукам в душевой, где заперлась сестра.

Наверное, я побледнел и покрылся испариной. В этом городке творятся дикие вещи. Или у меня горячечный бред.

Я вспомнил, что в кармане моих джинсов до сих пор лежит платок, которым я вытирал рукоятку ножа, торчавшего из мертвого Джо. Я оставил барышню в покое и кинулся во двор избавляться от улик. Платок с пятнами крови я облил бензином и поджег. То же пришлось проделать с кофточкой и брюками Анны.

«Следы крови могли остаться на стенках кармана!» — вспыхнуло в моем мозгу.

«Не суетись, Нико, — рассердился мой двойник. — Мне больно смотреть на тебя. Где твоя хваленая выдержка, которой ты так гордился?»

Мне стало стыдно. Хорошо, что Анна не видела моих лихорадочных действий. Все же я вывернул карман и торопливо застирал его.

«Да ты трусишка, мой милый, — развеселился второй Нико. — Трусишка и паникер! А строишь из себя супермена. Кто будет проверять твои карманы?»

Моя голова трещала от мыслей.

Нельзя медлить с отъездом. Я начал собирать сумку, но едкие комментарии двойника задели меня за живое.

«Ты не только трус, но и болван, — разошелся тот. — Ни в коем случае нельзя увозить Анну сразу же после убийства. Этим ты навлечешь на нее подозрения. Пусть она даст свидетельские показания, если кто-нибудь удосужится поговорить с ней. В конце концов, вы можете подтвердить взаимное алиби».

— Алиби… — выдохнул я. — Ну конечно. Не зря я читал детективы вместо классики. Сейчас пригодятся почерпнутые оттуда знания.

Я остыл, прекратил судорожные метания. И вернулся к двери в душевую. Анна все еще мылась… или плакала, но уже беззвучно. Я слышал только плеск воды.

— Анна! — крикнул я и постучался к ней. — Ты в порядке? Открой, ради бога. Я хочу извиниться.

Она выключила душ. За дверью воцарилась настороженная тишина.

— Открой, — повторил я значительно мягче, чем в первый раз. — Нам надо поговорить.

Брякнул шпингалет, и дверь сама собой приотворилась, из душевой повалил пар. Анна молча стояла там, завернутая в мое большое синее полотенце. Ее лицо опухло от слез.

— Ну что, видел? — с вызовом спросила она.

Я обескураженно кивнул.

— Не вздумай ни о чем расспрашивать. Все равно не отвечу.

— Захочешь, сама расскажешь.

— Жди, дожидайся…

Она дерзила, забыв о том, что я прикрываю ее.

— Я не враг тебе, — примирительно вымолвил я.

— Ты шпионил за мной! Прикинулся пьяным, а сам крался следом!

— Скажи спасибо, что я оказался рядом.

— Спасибо, — криво улыбнулась она. — Теперь сдашь меня в ментовку?

— Фу…

— Не нравится мой грубый слог? Так я в сестры не напрашиваюсь. Вали, откуда явился!

— Гонишь меня? А как же алиби?

— Какое алиби? — повернулась она, смерив меня испепеляющим взглядом. — Я ни в чем не виновата. Стало быть, мне алиби ни к чему.

— Почему у тебя руки были в крови?

— Я думала, Джо еще живой… нечаянно прикоснулась…

«Она запросто может свалить вину на тебя, — бубнил второй Нико. — Скажет, что вы с Джо ссорились, ты ему угрожал. Потом отправился к нему играть, а когда остался без гроша, пришел в неистовство и прикончил удачливого Калиостро. Анна, заподозрив неладное, кинулась следом и застала тебя на месте преступления, прямо над трупом. Чем ты будешь крыть? Твое слово против ее слова, дружище».

— Как бы не так, — усмехнулся я. — Я шел за тобой по пятам… в доме, кроме тебя и Джо, никого не было.

— А ты проверял?

— Джо был еще теплым, и кровь не успела свернуться.

— Ты эксперт?

— Я все понимаю, Анна… и не собираюсь подставлять тебя. Наоборот, я готов помочь тебе выпутаться. Во имя нашего отца, который хотел позаботиться о тебе.

— Хотел? Где же он был все эти тридцать лет?

Должен отметить, она выглядела гораздо моложе. Я бы дал ей не больше двадцати пяти. Тело упругое, стройное, кожа гладкая, без единой морщинки.

— Отец не знал о твоем существовании.

— Да? А с мамой он как поступил? Поматросил и бросил?

— Мертвых не судят, Анна.

Она помолчала, глотая слезы, потом подошла ко мне, обдавая запахом ромашкового мыла, и неожиданно прильнула к моей груди, шепча:

— Ты мне веришь, Коля?

— Верю, верю…

У меня язык не повернулся сказать другое. Она казалась такой несчастной, одинокой, жалкой в своей неприкаянности. И этот ужасный, позорный след под ключицей. Откуда он взялся? Ее пытали? Кто-то отомстил ей за поруганное чувство?

Я понимал, что сейчас бесполезно допытываться, что и как. Ситуация не располагает.

Я обнял ее и прижал к себе, ощущая тепло и трепет ее тела. Разумеется, это было братское объятие. Кровь ударила мне в голову, еще немного, и…

— Идем в комнату, — приказным тоном заявил я, пугаясь нахлынувшего желания. — Велика вероятность, что к нам завтра заявится следователь с обычными в таких случаях вопросами. Нужно подготовиться.

Она сникла и покорно дала увести себя в гостиную.

— У тебя был роман с Джо? — спросил я, когда она оделась в халат и уселась на диван, поджав ноги.

— Мы встречались.

Она не отрицала любовной связи с этим проходимцем. Ей было некуда деваться под моим пронизывающим взором.

— Как давно?

— Тебе не все равно? Ну год!

У меня накопилась к ней куча вопросов, но я не торопился их задавать. После, когда все уляжется, и мы уедем в Москву, настанет мой час…

Этой ночью Глория несколько раз просыпалась. Ей опять приснился странный сон, который как будто бы повторялся, но каждый раз в нем появлялись новые персонажи и новые подробности.

Бесконечная анфилада комнат с высокими потолками, вереница зеркал и отраженные в них свечи… за окнами — благоуханный темный сад, полный шума листвы, шепота и приглушенного смеха. По широким аллеям прогуливаются дамы, кавалеры, короли и шуты, монахи, ангелы и демоны… а над ними порхают толстощекие амуры. В глубине сада скрыты мраморные беседки, прохладные гроты и романтические развалины, населенные жуткими призраками. На небе серебряным блюдом висит луна…