Конец игры, или Личные счеты Кремнева - Фридрих Незнанский

Теперь все семь стволов были направлены на Егора. Он опустил руку, сжимающую пистолет, а другой рукой устало вытер потный лоб.

— Ублюдок! — крикнул он по-английски. — Сволочь!

Егор подошел к бездыханному Шерингу, остановился рядом и пнул его ботинком по ребрам. Бойцы следили за его действиями слегка растерянно, не зная, что предпринять.

Один из семерки — по всей вероятности, главный — сделал несколько шагов по направлению к Кремнёву, по-прежнему держа его на мушке, затем повернулся к стоящему рядом боевику и сказал:

— Рик, фотографии у тебя?

Парень по имени Рик достал из заднего кармана брюк два фотоснимка и протянул их главному.

— Пристрелил паскуду, — проговорил тем временем Егор и снова пнул лежащего на песке Шеринга по ребрам.

— Эй, полегче! — обратился к нему главный. — Этот кусок дерьма уже мертв! Кстати, ты из какой группы?

— А?

— Я спрашиваю: из какой ты группы? Что-то я тебя не помню, приятель.

Кремнёв свирепо и подозрительно прищурился на главного.

— А ты сам-то из какой? — спросил он.

— Я из демонов-«полуночников», — ответил боец.

— А-а, — понимающе протянул Кремнёв. — Ну а я из группы… продленного дня.

Боец на мгновение задумался, затем качнул головой:

— Не слышал про такую. Это чья?

— Моя, я так думаю, — ответил Кремнёв.

Произнеся условную фразу, он покосился на Шеринга. Однако тот не подал никаких признаков жизни. Лицо Егора слегка потемнело.

Боец, тем временем, поднял к глазам фотографии. Веки его слегка дрогнули. Он перевел взгляд на лежащего «в профиль» Шеринга и помрачнел.

— Кажется, это он, — угрюмо проговорил боец.

— Чего? — не понял Егор.

Глаза Кремнёва сузились, когда он увидел на плече бойца татуировку — рыцарский щит, пробитый, как стрелами, тремя молниями.

Боец выставил перед собой снимок и сравнил его с лежащим на земле Шерингом.

— Точно он! Ты кого замочил, кретин?

Кремнёв ухмыльнулся.

— Я так думаю — кого надо.

Шеринг не шелохнулся. Тогда Егор поднял кулак ко рту и дважды кашлянул. Но Шеринг и на этот раз остался неподвижен. «Уж не случился ли с ним удар?» — тревожно подумал Кремнёв.

Тем временем семеро боевиков окружили Егора, глядя на него с недоверием и настороженностью.

Старший группы ткнул пальцем в Шеринга и сказал:

— Этого парня велено было брать живьем. А мочить нужно — этого!

Он вынул из-под фотографии Шеринга второй снимок и сунул его Егору в лицо. И вдруг осекся, сообразив, что объект уничтожения стоит сейчас перед ним.

— Ты…

— Кажется, он моргнул, — перебил его боец по имени Рик. — Черт, да он живой!

Старший группы вскинул пистолет, но Кремнёв его опередил. Он перехватил ствол пистолета и резко пригнул его вниз. Прогремел выстрел. Пуля прострелила бойцу ступню.

Егор вырвал у него из пальцев пистолет и, вскинув руки, открыл стрельбу из двух стволов. Еще три боевика рухнули на землю с простреленными ногами. Один упал на камни и схватился за раздробленное пулей плечо. Оставшихся двоих уложила Орлова.

Все это заняло несколько секунд. Егор выбил ногами пистолеты и винтовки из рук корчащихся на земле врагов.

— Лежите и не дергайтесь! — приказал он.

Шеринг приподнялся с земли и с ужасом уставился на Кремнёва.

— Вы что, и правда, супермен? — пробормотал он, вставая на ноги.

Кремнёв сдвинул брови.

— Очухался, Моня? Какого хрена ты там валялся? Я ему твержу, как дятел: «Я так думаю, я так думаю». Кашляю, как чахоточный. А он… У тебя что, беруши в ушах?

— Нет, просто… Я выжидал момент получше.

— Момент он выжидал! Чтоб ты сдох, сын педиатра!

Шеринг отряхнул колени и обиженно возразил:

— Мелко плаваете. Мой отец был хирургом.

— Надо уходить! — сказала Орлова.

С другого конца причала к ним уже бежали четверо крепких парней. Прогрохотала канонада выстрелов, пули засвистели в воздухе, зачиркали по камням, выбивая искры.

— Бежим! — крикнула Ирина.

Она схватила Шеринга за руку и поволокла его к арке с каменными ступенями, уводящими вниз.

— Не забудь — на втором причале! — крикнул ей вслед Егор.

Он бросился к яхт-клубу, туда, где на автомобильной стоянке сверкали хромированными деталями несколько мотоциклов.

Кремнёв прыгнул в седло ближайшего мотоцикла и выжал сцепление. Мотоцикл, взревев мотором, понес своего отчаянного седока прочь от яхт-клуба.

Десятью секундами позже трое бойцов оседлали оставшиеся мотоциклы и пустились в погоню за Кремнёвым.

Глава охранного предприятия «Защита» Константин Олегович Котов сидел за столиком в глубокой нише, срытой от глаз прочих посетителей бара. Он был хмур и недоволен. Впрочем, Константин Олегович бывал хмур и недоволен всегда, когда ему приходилось беседовать с человеком, который в данный момент сидел напротив него.

Человека этого звали Болтун — за длинный язык, которым он «трепал» без меры и надобности. С виду Болтун был сущим агнцем. Белокурые волосы, голубые, не замутненные заботой глаза, открытое лицо, мягкая улыбка. Однако Константин Олегович прекрасно знал, какой страшный и опасный зверь скрывается под этой «овечьей шкурой».

В послужном списке Болтуна было больше полутора десятков трупов. И это лишь те, о которых Константин Олегович знал наверняка.

Один знакомый рассказывал Котову, что однажды Болтун застрелил одного банкира прямо на какой-то презентации в присутствии сотни гостей. Просто подошел и выстрелил ему из пистолета в живот. А потом, как призрак, растворился в толпе. При этом он учел расположение камер, и не попал ни в один объектив.

Это был «чистильщик» высшего пилотажа. Но в последние годы работы у него было немного, и он готов был взяться за любую мелочь. Однако то, что собирался предложить ему Константин Олегович, мелочью назвать было нельзя.

— Итак? — вскинул брови Болтун.

— Есть дело, — сухо сказал Константин Олегович.

— Я понял. Иначе бы ты меня не позвал.

Болтун сунул в рот сигарету и щелкнул крышечкой зажигалки.

— Дело очень ответственное, — продолжил Котов. — Оплачивается хорошо.

— Сколько?

— Пятьдесят тысяч долларов.

Болтун выпустил облако дыма.

— Кто «объект»? — поинтересовался он. — Президент какой-нибудь компании?