Коридоры времени - Пол Андерсон

Эхегон и его главные советники стояли у огня вместе со Сторм. Увидев ее высокую, величественную фигуру, Локридж забыл об Аури и подошел к ней.

— Что случилось? — спросил он.

— Ютоазы идут, — ответила Сторм.

В течение минуты он вбирал связанную с этим названием информацию, которую смогла предоставить ему диаглосса. Племена Боевого Топора образовывали вытянутый к северу край той огромной волны — скорее, культурной, нежели расовой, — которая распространялась от Южной Руси в течение последних одного-двух столетий. Они продвигались вперед, повсюду сокрушая цивилизации: Индия, Крит, Хетты, Греция — никто не устоял перед этими воинами, и их язык, религия, образ жизни изменили облик всей Европы. Но в Скандинавии с ее редким населением до сих пор удавалось избежать крупных столкновений между местными охотниками, рыбаками и крестьянами и пришельцами — разъезжающими на колесницах кочевниками.

Тем не менее до Авильдаро доходили слухи о кровавых столкновениях на востоке.

Эхегон на секунду прижал Аури к своей груди.

— Я не особенно боялся за тебя, поскольку ты под защитой Малькольма, — сказал он, — но я благодарю Ее за то, что вы вернулись. — Он повернулся к Локриджу своим бородатым, с резкими чертами лицом.

— Сегодня, — продолжал он, — люди, которые охотились в южной стороне, вернулись домой с известием, что ютоазы движутся на нас и завтра будут здесь. Это чисто военный отряд, только вооруженные воины, а Авильдаро — первая деревня на их пути. Чем оскорбили мы их богов?

Локридж взглянул на Сторм.

— Что ж, — сказал он по-английски, — мне, честно говоря, очень не хотелось бы применять наше оружие против этих бедолаг, но если придется…

— Нет, — покачала она головой. — Выброс энергии могут засечь. Или, во всяком случае, агенты Патруля могут прослышать об этом, и у них возникнут подозрения. Нам лучше всего укрыться в другом месте.

— Что? Но ведь…

— Не забывай, — сказала Сторм, — что время неизменяемо. Раз это селение существует через сто лет, значит, вполне вероятно, что местные жители завтра отобьют нападение.

Он не мог оторваться от ее взгляда; однако Аури тоже смотрела на него, и Эхегон, и рыбаки, с которыми он вместе выходил в море, и подружки, и кузнец, делавший кремневое оружие, — все они не сводили с него глаз. Локридж решительно расправил плечи.

— А может и нет, — возразил он. — Может, они в будущем — просто прислужники победителей, или станут ими, если б не мы. Я остаюсь.

— Ты смеешь… — Сторм осеклась. Несколько мгновений она стояла — неподвижная и напряженная. Потом улыбнулась, протянула руку и потрепала его по щеке.

— Я должна была знать, — сказала она. — Хорошо. Я тоже остаюсь.

Они шли на запад по лугам, оставляя слева дубовый лес; жители Авильдаро вышли им навстречу. В общей сложности их было человек сто — десяток колесниц, остальные двигались пешком, — не больше, чем защитников деревни. Локридж смотрел на войско противника, щурясь в блеске полуденного солнца, и с трудом мог поверить, что перед ним те самые внушающие ужас воины Боевого Топора.

По мере их приближения он сосредоточил внимание на одном из них, казавшемся типичным. Своим телосложением воин не слишком отличался от людей Тенил Оругарэй — разве что был несколько меньше ростом и более коренастым; волосы его были заплетены в косу, борода раздвоена; лицо с резкими чертами и крючковатым носом — скорее центральноевропейского, чем славянского типа. На нем была короткая куртка и кожаная юбка до колен с выжженным символом клана; он держал круглый щит из буйволовой кожи с изображенной на нем свастикой; оружием ему служили кремневый кинжал и красиво отделанный каменный топор. Губы его были плотоядно раздвинуты в нетерпеливой усмешке.

Колесница, которую он сопровождал, представляла собой легкую двухколесную повозку из дерева и прутьев, запряженную четырьмя косматыми лошадками. Правил ими юноша, невооруженный и в одной лишь набедренной повязке. Позади него стоял его хозяин — видимо, вождь, ростом выше многих, он размахивал топором, длинным и тяжелым, словно алебарда; рядом с ним были укреплены два готовых к бою копья. На вожде были шлем, латы и наколенники из армированной кожи; на поясе висел короткий бронзовый меч, на плечах развевался выцветший плащ из выделанного на юге полотна; под косматой бородой сверкало массивное золотое ожерелье.

Таковы были ютоазы.

Завидев неровный строй жителей рыбацкой деревни, они замедлили движение. Затем вождь на передней колеснице протрубил в бычий рог, отряд разразился боевым кличем, похожим на волчий вой, и кони перешли в галоп. Подскакивая и раскачиваясь, мчались за лошадьми повозки, вприпрыжку неслись пешие воины, гремели топоры, ударяя по туго, как на барабане, натянутой коже щитов.

Эхегон с мольбой посмотрел на Сторм и Локриджа:

— Пора?

— Еще немного. Пусть подкатятся поближе, — Сторм вглядывалась, прикрыв глаза ладонью, — что-то тут не так — вон тот, в задних рядах… из-за других не вижу…

Локридж ощущал, как растет позади него напряжение: шумное дыхание и шепот, шарканье переступающих ног, острый запах пота. Люди, вышедшие защищать свои жилища, не были трусами. Однако враг был специально оснащен и обучен для сражений; даже ему, человеку из двадцатого века, знакомому с танками, атака колесниц казалась все ужаснее по мере того, как они вырастали перед ними.

Он поднял ружье и прижался щекой к прохладной и твердой ложе. Сторм неохотно разрешила использовать сегодня оружие из времени Локриджа. И, возможно, знание того, что им предстоит увидеть стреляющие молнии — пусть даже на их стороне, — подвергало мужество людей Тенил Оругарэй еще большему испытанию.

— Лучше позволь мне начать стрелять, — сказал Локридж по-английски.

— Подожди! — Голос Сторм прозвучал так резво, перекрыв окружающий гвалт, что он обернулся к ней. Ее кошачьи глаза сузились, обнажились зубы; ее рука лежала на энергопистолете, которым, по ее словам, она не собиралась пользоваться. — Я должна сперва увидеть того человека.

Воин на колеснице поднял и вновь опустил топор.

Лучники и пращники в задних рядах ютоазов остановились; оружие показалось в их руках; камни и стрелы с кремневыми наконечниками со свистом полетели в сторону прибрежных жителей.

— Огонь! — заревел Эхегон. В этом не было нужды: одновременно с возмущенным рычанием с передней линии его войска разрозненным залпом полетели стрелы.

На таком расстоянии они не причинили противнику никакого вреда. Локридж видел, как две-три стрелы ударились о щиты, остальные вообще не достигли цели. Но ютоазы мчались во весь опор — до столкновения оставалось, вероятно, не больше минуты. Уже можно было различить раздувающиеся ноздри и белки глаз передних лошадей; Локридж хорошо видел развевающиеся гривы, вспыхивающие на солнце кнуты, безбородого кучера и дикую усмешку, раздвинувшую торчащую позади него бороду вождя; сверкал поднятый топор с блестящим, словно металл, каменным острием.