Хроники Звёздного Народа - Инна Пакета

окружили носилки и молча смотрели на Круглова. Он лежал с закрытыми глазами. Его чёрные вьющиеся волосы стали совершенно седыми. Правой рукой он прижимал к лицу мокрый платок, на котором были большие пятна крови. Он тихо стонал.

— Лицо цело, не считая шишек на лбу и разбитого носа, но левая рука и правая нога сломаны. Придётся всё-таки нести, — спокойно сказала Талия и первая отошла от носилок.

За ней увязался Меркулов.

— Талия, а вы откуда знаете?

— Я вижу.

Услышав голос Талии, Жорик открыл глаза, осторожно повертел головой и, встретившись глазами с холодным взглядом Талии, дико взвыл:

— Это она сбросила меня со скалы! Она хотела меня убить! Она ведьма!

— Ты врёшь, — даже не повышая голоса, сказала Талия.

— Жорик, этого не может быть! — взволнованно заговорила Зиночка. — Когда мы услышали крик, Талия была здесь с нами, у костра.

— А я говорю, это была она! Она просто ведьма!

И он захлебнулся кровью, которая снова пошла у него из носа.

— Геннадий, займитесь больным. Поговорим потом, — спокойно распорядилась Талия и ушла к себе в палатку.

Через некоторое время к ней заглянул Геннадий.

— Талия, мы вправили Круглову кости и наложили гипс. Он теперь спит, и можно поговорить.

Талия вышла из палатки, села на один из камней, которые они использовали для сидений, и предложила присесть остальным. Когда все устроились, она спокойно начала разговор.

— У меня есть два варианта беседы. Один — для людей, с которыми я расстанусь через пару часов. Второй — для моей команды, которую я так старательно подбирала несколько лет. Выбор за вами.

Все молчали, опустив головы. Наконец, Сокол чуть охрипшим от волнения голосом нарушил молчание:

— Талия, но вы же понимаете: чтобы сделать выбор, мы сначала должны разобраться, что же произошло.

— Хорошее начало разговора. Но оправдываться мне не в чем. А на серьёзные вопросы я отвечу честно.

На поляне вновь воцарилось молчание.

— Галя считает, что сначала я должен сказать своё слово, — нерешительно возобновил разговор Андрей. — Вернее, я должен рассказать то, что мы видели. Мы сидели на соседней с тронным залом террасе. Снаружи нас не было видно. На террасе четыре окна. Два из них выходят на площадку на крыше тронного зала, а два — прямо в пропасть. Вид был настолько грандиозным, что мы просто были зачарованы и не заметили, как там появилась Талия. Мы заметили её, когда она уже стояла на самом краю обрыва. Это было так красиво, что мы решили всё это снять на видео, чтобы при случае ей подарить. Когда в кадрах наших камер появился крадущийся Жорка, мы пришли в неописуемый ужас. Нам и в голову не пришло, зачем он крадётся, и Талию предупредить мы не могли, боялись испугать. Мы уже не снимали, мы просто с замиранием сердца смотрели, а камеры работали. Нам показалось, что он её толкнул. И когда их обоих не стало на площадке, Галка упала в обморок. Пока я привел её в чувство, всё кончилось. На площадке лежал разбитый Круглов, а Талии нигде не было. Вы говорите, что слышали крик. А мы были в таком шоке, что ничего не слышали. Когда пришли в себя, хотели позвонить, но оказалось, что ни у Гали, ни у меня нет телефонов. Видно, мы их здесь оставили. Мы ещё не смотрели, что нам удалось запечатлеть. Чтобы добраться до Круглова, нужно было спуститься вниз и снова подняться на плато. Между террасой и плато широкая расщелина и нет мостика. Внизу мы и встретили группу с носилками. Вот наши видеокамеры, можете посмотреть сами.

Он протянул два устройства для сканирующей съёмки в разные стороны. И они пошли по кругу. В полной тишине все рассматривали отснятые кадры. Дольше всех возился с камерами Николай. Он дождался, когда оба устройства оказались у него в руках, и несколько раз просмотрел, что было в архиве каждого. Это был его конёк. Потом он аккуратно положил обе камеры рядом с камнем, на котором сидел, и тихо сказал:

— Да. Он её толкнул.

И тут заговорили все разом.

— Зачем?

— Почему?

— Талия, а как вы оказались здесь?

— На этот вопрос отвечу сразу. Я умею это делать.

— И всё-таки, — словно не услышав странного ответа, спросил Сокол, — почему он это сделал? У него не было причин для такого поступка!

— Причины были, — Талия по-прежнему отличалась от всех своим спокойствием. — Вот. Можете посмотреть ещё одно видео.

И она протянула ещё одну камеру, где было снято её ночное свидание с Кругловым.

— Да, — сказал Сокол, просмотрев сцену свидания, открутил на начало и передал дальше.

Камера снова надолго задержалась в руках Николая.

— Отличная ночная съёмка, — наконец, изрёк он. — Правда, и аппарат, скажем прямо, не простой. Но такую съёмку из здесь присутствующих мог сделать только я. Я этого не делал. И вы, Талия, не могли этого сделать. Так кто же это сделал?

— Об этом чуть позже, когда разберёмся, кто мы: случайная походная компания или серьёзная рабочая группа. У вас достаточно фактов для размышления, и вы имеете право на время для этих размышлений, и даже можете посовещаться. Чтобы вы знали, где я, я буду сидеть здесь у костра.

Первыми пришли Андрей и Галя.

— Талия, — сказал Андрей. — Мы сделали свой выбор. Во-первых, мы не сомневаемся в твоей невиновности, мы всё видели своими глазами. Во-вторых, мы сами просили, чтобы нам дали экстремальную работу. Единственное условие, которое мы оговаривали, это то, что мы будем работать вместе.

— Галя, а что скажете вы? — Талия повернулась к девушке. — Я хочу услышать каждого.

— Я согласна с Андреем. Но не буду скрывать, мне немножко страшно.

Талия усмехнулась.

— Бояться — это не значит быть трусом. Спасибо вам обоим за правду. Садитесь. Но никто пока не должен знать о вашем решении. Даже не думайте об этом. А чтобы это легче было сделать, займитесь едой. Всё давно остыло.

Следующим был Геннадий.

— У меня нет сомнений, — сказал он. — Возникли, когда в нашей группе появился Круглов. Вот ему я с детства не верил. Я с вами.

— Я рада. Вы прекрасный врач. У вас будут неограниченные возможности совершенствоваться в вашей профессии. Присаживайтесь, где хотите. Но вы никак не должны влиять на решение других.

Все остальные во главе с Соколом пришли вместе.

— Талия, не думайте, что мне на раздумья было нужно так много времени. Я не хотел, чтобы другие принимали решение, глядя на меня. Вот они все. И они своё решение приняли самостоятельно, — в голосе Сокола не было