Хроники Известного космоса - Лэрри Нивен

Мэтт морщил нос – в скафандре сильно пахло металлом. Любой был бы на седьмом небе от счастья, совершив в одиночку побег из Госпиталя. Поистине, надо быть везунчиком Мэттом Келлером, чтобы…

Донесся рев, как будто где-то вдалеке происходил непрерывный взрыв.

«Что теперь они пробуют?» – подумал Мэтт и поднял пистолет.

Корабль содрогнулся, и снова, и снова… Мэтта трясло, как куклу в коробке. Все же он ухитрился упереться в стены ногами и плечами.

«А я-то думал, этот сукин сын блефует!»

Он поймал парализатор, грозивший улететь в пространство.

Корабль подпрыгнул. Мэтт получил сильный удар по скуле в тот момент, когда оторвалась целая стена комнаты. Рев внезапно усилился, и намного.

– Мы слишком близко, – сказал Парлетт.

Худ, сидевший в кресле водителя, ответил:

– Мы и должны быть достаточно близко, чтобы отдавать приказы.

– Глупости. Вы боитесь, что вас кто-нибудь назовет трусом. Говорю вам, держитесь позади. Предоставьте воевать моим людям – у них достаточно опыта.

Худ пожал плечами и рычагом «3–4» подал машину назад. В армаде из сорока с лишним машин, в рое красных хвостовых огней на фоне звездного неба, они и так двигались последними. В каждой машине Парлеттова войска сидели двое его потомков – водитель и стрелок.

Парлетт, нависая над телефоном, как гриф, вдруг прокаркал:

– Я связался с Дирдре Люссен! Всем молчать. Слушай, Дирдре, ситуация чрезвычайная…

Остальные – Гарри Кейн, Лидия Хэнкок и Джей Худ – слушали.

Разговор занял несколько минут. Наконец Парлетт откинулся на спинку кресла, улыбаясь хищными белыми зубами.

– Ну вот, она передала наши обвинения по интеркому. Теперь одна часть Реализации пойдет против другой.

– Вам потом будет очень непросто обосновать эти обвинения, – предупредил его Гарри Кейн.

– Вовсе нет. К тому времени я смогу убедить самого Кастро в том, что он виновен в измене, злоупотреблении служебным положением и разнузданном инцесте. При условии… – Парлетт сделал эффектную паузу. – При условии, что мы возьмем Госпиталь. Если я буду контролировать Госпиталь мне поверят все. Потому что только я и буду говорить. Основной посыл таков. По закону я отвечаю за Госпиталь, и получил эту обязанность еще в ту пору, когда Кастро был ростом с Худа. Не будь меня, она досталась бы другому экипажнику. На практике же Госпиталь принадлежит Кастро, и я должен исправить ситуацию. Нам необходимо взять под контроль Госпиталь до того, как начнем менять правительство на Горе Погляди-ка. А взяв контроль, я его удержу.

– Посмотрите вперед.

– Полицейские машины. Их не много.

– Идут плотным строем. Интересно, это хорошо или плохо? Никто из нас не учился воздушному бою.

– Почему вы не воюете друг с другом?

– Мы ожидали, что придется воевать, – сказал Парлетт. – Но и мысли не допускали, что это будет война с Госпиталем.

– Что это, ради Демонов Тумана?

Парлетт резко подался вперед, схватился неодинаковыми руками за приборную панель. Он не ответил.

Гарри потряс его за плечо:

– Что это? Похоже на пожар в крыле Госпиталя.

Парлетт окаменел от шока.

И тут огромный кусок Госпиталя отделился от остального и величественно двинулся прочь. Вокруг его основания бушевало оранжевое пламя.

– Это «Планк», – ответил Миллард Парлетт, – взлетает на посадочных двигателях.

Полли сидела в переднем левом кресле. Она с исключительной осторожностью прикасалась к органам управления, но ручки все равно двигались короткими рывками. Должно быть, где-то в цепи управления, которая вела от этого кресла к ядерным сборкам, отваливались хлопья ржавчины.

Наконец сборки разогрелись.

И Полли попробовала водяные клапаны.

Похоже, транспортники содержались в готовности к немедленному взлету. Наверное, такое решение было принято в первые годы колонизации, когда никто – ни экипаж, ни колонисты – не знал, выживет ли колония на другой планете. Потом об этом забыли, и корабль лишь обслуживался в рутинном порядке.

Пока транспортники сами не стали частью Госпиталя, а жилые отсеки не превратились в лабиринт лестниц и времянок. Пока банки органов не были полностью вынесены из кораблей и не закрылись отсеки гибернации. Пока корабли не превратились в электростанции – хоть и с допросными и, возможно, с другими секретами.

Но шкафы с инструментами остались нетронутыми. А в опрокинувшихся кладовках, за дверями, которые не открывались веками, лежали скафандры.

В топливных баках и посадочных двигателях остались вода и уран. Никто не позаботился о том, чтобы их удалить. Вода не испарилась – резервуары были рассчитаны на тридцатилетнее хранение в межзвездном вакууме. А уран…

Полли подала воду в разогретые двигатели, и корабль взревел. Она издала торжествующий крик. Корабль содрогался и вибрировал по всей своей длине. За приваренной дверью звучали приглушенные вопли.

Что ж, не выйдет так – выйдет по-другому! Термоядерный двигатель «Планка» выключен, но двигатель «Артура Кларка» должен работать на всю мощность. И когда Полли обрушит на него «Планк» из-за атмосферы, взрыв снесет всю верхушку Плато Альфа!

– Стартуем, – прошептала она.

«Планк» оторвался от скальной поверхности, поднялся на несколько футов и неуклюже осел обратно. Казалось, огромный корабль тяжеловесно подпрыгивает на чем-то мягком. Полли понажимала водяной клапан – никакого эффекта. И подача воды, и реактор работали на максимуме.

Полли зарычала от злости. Реактор почти мертв, ему не превозмочь даже силу тяготения Горы Погляди-ка, всего восемь десятых от земной. Если бы не посадочная юбка, создававшая эффект воздушной подушки, «Планк» вообще не сдвинулся бы с места.

Она потянулась через пульт к соседнему креслу. Под ее рукой сдвинулся рычаг, и в кормовой части «Планка» качнулись два стабилизатора. Корабль накренился и пополз, толкнув Госпиталь почти нежно – раз-другой.

По Госпиталю с ревом разливалось пламя. То был водяной пар, разогретый до белого каления, до точки распада на кислород и водород, и он уничтожал все на своем пути. Как ураган смерти, он ревел в коридорах и проламывался сквозь стены там, где коридоров не было. Люди даже не успевали понять, что их убивает – прикосновение сверхперегретого пара моментально ослепляло.

Треть первого этажа была охвачена огненной смертью, рассеянной пламенем двигателей.

Для людей внутри и снаружи Госпиталя, людей, которые никогда не встречались и никогда не встретятся, в эту ночь все произошло одновременно. Остававшиеся в здравом уме запирали двери и искали убежища, чтобы дождаться конца событий.

– Это Лейни, – сказал Джей Худ. – Больше некому. Она добралась.