Потрясатель: Божественный уровень. Схватка за Даронар. Потрясатель вселенной (сборник) - Георгий Лопатин

И вот эта парочка носилась друг за другом то по камням, то скрывалась в густой и высокой траве, что достигала им до плеч, так что и непонятно было, что там происходит, только трава и колышется.

А болельщики неистовствовали.

– Бей его!

– Рази!

– Кусай!!!

– Режь эту собаку!!!

Бойцы, естественно, не обращали внимания на все эти крики и предложения, а действовали так, как считали нужным.

Меня схватка как-то не увлекла. То ли все дело в моем характере, то ли все еще проще – мне самому вскоре предстоит оказаться на их месте и биться за жизнь под рев толпы.

– Они так долго могут носиться без видимого результата… – заметил я.

– Могут, но затягивать бой гладиаторам весьма невыгодно.

– Почему?

– Все просто. Уровень выигрыша бойца, если он свободный (ну да, свободные тоже участвуют, я например тоже пару раз выходил на Арену… как раз после неудачной попытки захвата твоего мира), или выигрыш хозяина зависит еще и от длительности схватки, и чем дольше она идет, тем меньше доля выигрыша. И штрафы достаточно существенны. Бывало, что победитель вообще ничего не получал, разве что ему возвращают его собственную ставку. Все сделано для большей зрелищности. Так что учитывай этот момент, когда выйдешь на арену, потому как даже если выиграешь, но я не получу дохода – накажу.

– Ясно… И что, схватка идет обязательно до смерти?

– Что, боишься?!

– Неприятно…

– Не обязательно, если опять-таки не оговорено обратное. А оговаривают этот момент частенько, ведь бои до смерти гораздо популярнее. А так свободный боец может признать свое поражение, за фамильяра это может сделать его хозяин. Но ты особо на меня не рассчитывай, ценность твоя не слишком велика, так что для увеличения прибыли я сразу поставлю тебя на схватку до смерти. Ха-ха-ха!!!

Я по этому поводу промолчал.

Но вот гладиаторы, видимо, помня о временном факторе, стали биться более ожесточенно. Гнолл то и дело тыкал в своего противника копьем. Но в какой-то момент кобольд ухватил копье левой рукой и во встречной атаке сразу перерубил древко своим каменным топором. Это, понятное дело, вызвало бурю эмоций у зрителей.

Собакоголовый остатками древка врезал по выставленной в защите руке кобольда (увернуться он уже не успевал), да так, что древко с треском сломалось пополам. Видимо, сломалось не только древко, но и рука кобольда, потому как тот взвизгнул и отскочил в сторону, тратя ману на излечение травмы. Гнолл время тратить не стал и, выхватив нож, с рычанием бросился на увечного врага. Кобольд еще не успел срастить руку и только отмахивался от собакоголового топором из камня.

В какой-то момент неожиданным ударом ноги топор был выбит из руки кобольда, и он свалился на спину, поваленный прыгнувшим гноллом. Все уже решили, что собакоголовый победил, ему оставалось нанести последний удар костяным ножом или вовсе порвать врагу глотку зубами, но неожиданно кобольд схватил ранее сломанной рукой, что до сего момента болталась почти безвольно, нож и всадил его гноллу в бок, в район печени, а потом еще и еще.

Собакоголовый выгнулся, пронзительно взвыл от дикой боли и безвольно рухнул на кобольда, заливая его свой кровью.

– Ловко он обманул собачку, – хмыкнул Урзгабал. – Я даже не уверен, что рука была сломана. Либо он залечил рану гораздо быстрее и дальше просто разыгрывал из себя слабачка. А тот попался.

– Да, тут всякое могло быть.

Тем временем кобольд сбросил с себя гнолла и встал над тяжелораненым противником, все еще скалившим пасть, после чего начал смотреть на зрителей, а те бесновались.

– Добей!

– Кончай блохастого!

– Бой был до смерти, – пояснил Урзгабал, – но в принципе, есть шанс на выживание проигравшего, если зрители за него вступятся.

– Но не в данном случае.

– Да, собачке не повезло. Да и вообще мало кому везет, ты это тоже учитывай, – мерзко хохотнул четырехрукий.

– Угу…

Гнолл был приговорен жаждущей крови толпой, и кобольд послушно размозжил голову гноллу подобранным ранее каменным топором. Толпа богов восторженно взревела.

Тело проигравшего постепенно истаяло, отправившись в Тартар (ведь тело и душа бога – это суть одно и тоже), а вместе с ним исчез пейзаж. Теперь на месте груды каменных глыб и высокой травы между ними была обычная площадка, такая, какой ее я и ожидал увидеть изначально.

Толпа богов требовала новых кровавых зрелищ, и ее не заставили долго ждать. На небольшие постаменты с разных концов Арены вышли два новых участника: ламия с болотного цвета змеиным хвостом, облаченная в кожаную броню и вооруженная двумя кинжалами, и гном в на вид железных доспехах, с внушительного вида молотом в руках и толстым деревянным ростовым щитом.

Неожиданно над площадью Арены заклубился белесый светящийся туман, что увеличивал свою плотность с каждой секундой, как и усиливалось при этом свечение.

– Что происходит? – поинтересовался я.

– Сейчас поймешь…

Прошло какое-то время и туман начал рассеиваться, а свечение спадать. Когда он окончательно рассосался, я увидел, что вместо обычной площадки возник новый рельеф. Со стороны гнома шел скалистый выступ, а со стороны ламии – классическое болото с тиной и всякими кувшинками и камышом, но чем ближе к центру площади арены, тем пейзаж сильнее менялся, словно смешиваясь. Болото становилось не таким жидким и топким, а скальный выступ разрушался в щебень и песок. В центре арены, как компромисс, находилась тонкая полоса обычной земли. Интересненько…

– Ну что, все понял?

– Да. Противоборство на арене заключается еще и в том, чтобы создать удобный для себя рельеф местности.

– Именно. И кто больше вложит в этот фактор силы, у того и выйдет тактическое преимущество. Но, как ты понял, во всем надо знать меру, а то можно передавить противника, создавая подходящий для себя ландшафт, но остаться совсем без маны и тогда ландшафт станет бесполезным.

– Понимаю…

– Хотя иногда подобное противоборство лишь трата сил, – продолжил Урзгабал. – Вот, например, эти разбрасываться силами особо не стали, и получилось так на так. Скорее даже, у ламии есть некоторое преимущество.

– Почему?

– А ей что болото, что земля, что камень, все едино. А для гнома попасть в топь – практически верная смерть.

– А во время боя рельеф менять можно?

– Нет. Да и смысл? Преобразование ведь не мгновенный процесс, и пока будешь ладшафт преобразовывать, тебя десять раз убьют. Так что, что получилось за отведенную минуту, то и придется использовать, но опять же если иное не оговорено дополнительно.

– Не очень понятен принцип создания рельефа, – признался я.