Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

– Да, вежливое обхождение с капитаном стоит дорого, – сказал он. – С другой стороны, без его согласия здесь ничего не происходит. Думаю, мы все отдаем себе в этом отчет.

– Так говоришь, словно кто-то решил помериться с капитаном силами, – проворчал Скорпион.

Все это время он продолжал следить за удлиняющимся лучом орудия класса «Ад» – яркой чертой, пересекающей сферу военных действий. К этому времени луч вконец истончился. Там, куда приходился удар пушки, оставался только гаснущий пепел уничтоженной материи. Это оружие было одноразового действия: выстрелил и выбросил.

– А вы полагаете, в этом нет необходимости? – спросил Васко.

– Я оптимист. Надеюсь, что меня окружают здравомыслящие люди.

– Вы победили в торге за орудия класса «Ад», – продолжал Васко. – Часть забрал Ремонтуар, но часть осталась на «Ностальгии». Меня это не удивляет: кораблю спокойнее с такими пушками, чем без них. Но мы по-прежнему не знаем, как следовало поступить. Что будет в следующий раз?

– В следующий раз? Я не предвижу никаких споров.

Но он кривил душой. Ремонтуар и Антуанетта улетели, и Скорпион чувствовал, что остался один. Вчера Ремонтуар забрал часть сервороботов, оборудования и пушек с тайного склада. Взамен на «Ностальгии» появились новые фабрики и та блестящая штуковина, за сборкой которой в шахте наблюдал Скорпион. Ремонтуар объяснил, что оружие и механизмы едва испытаны. Перед применением эту технику необходимо тщательно настроить, насчет чего сочленители перед отлетом оставили подробные инструкции. Их техники не могли остаться на «Ностальгии» и заняться отладкой, в противном случае их маленькие корабли не смогли бы вернуться к Арарату, чтобы воссоединиться с основной боевой группировкой. Несмотря на широкое применение систем подавления инерции, сочленители по-прежнему сильно зависели от запасов топлива и допустимых пределов приращения скорости. Законы физики все еще действовали. И вовсе не собственное выживание заботило сочленителей, а польза, которую они еще могли принести Материнскому Гнезду. Поэтому они улетели, забрав с собой единственного человека, который, по мнению Скорпиона, посмел бы противостоять Ауре, если бы того потребовали обстоятельства.

«Единственный, если не считать меня», – подумал Скорпион.

– По крайней мере один спор нас ожидает в самом ближайшем будущем, – сказал Васко.

– Будь добр, объясни.

– Нам нужно решить, куда мы летим – в дальний космос, к Хеле, или назад, на Йеллоустон. И всем нам известно ваше мнение.

– Ого! Уже «всем нам»?

– Вы в меньшинстве, Скорп. И это просто констатация факта.

– Нет необходимости в конфронтации, – тихо, примирительным тоном проговорила Хоури. – Аура располагает особой информацией, и к ее словам нужно отнестись серьезно. Васко имеет в виду, что так считает большинство руководителей.

– Но это не означает, что они рассуждают правильно. Это не означает, что мы, если доберемся до Хелы, найдем там что-то полезное, – возразил Скорпион.

– В той системе наверняка что-то есть, – сказал Васко. – Исчезновения Халдоры наверняка что-то означают.

– Они означают массовый психоз, – сказал Скорпион. – Они означают, что отчаявшимся людям мерещится всякая чепуха. Считаешь, на этой планете есть что-то стоящее? Отлично. Отправляйся и проверь. И объясни мне, почему тамошним обитателям не было от этого никакого проку.

– Их называют вертунами, – заметил Васко.

– Мне плевать, как их называют. Их взяли и уничтожили, к такой-то матери. Неужели ты не способен сделать из этого элементарный вывод? Неужели тебе непонятно: будь в той системе что-то действительно полезное, они бы воспользовались этим, и спаслись, и сейчас были бы живы?

– А если этим воспользоваться не так-то просто? – спросил Васко.

– Ты хочешь слететь туда и выяснить, чем же это так нелегко воспользоваться, даже когда альтернатива – полное истребление? Да ради бога, отправляйся. Пришлешь мне открытку. Я буду неподалеку, в двадцати световых годах.

– Вы боитесь, Скорпион? – спросил Васко.

– Не боюсь, – ответил свинья, удивившись своему спокойствию. – Просто стараюсь быть разумным. Есть разница. В один прекрасный день ты ее увидишь.

– Не побывав на Хеле, мы никогда не узнаем, что там происходит, – сказала Хоури. – Вот о чем говорит Васко. Сейчас нам почти ничего не известно об этой планете и о населявших ее вертунах. Церкви не позволяют научным экспедициям даже приблизиться к этой системе. Ученым, которых не контролируют попы, вход туда заказан. Ультра не суют нос слишком глубоко, поскольку торговля бесполезными артефактами дает им неплохую прибыль. Но мы должны выяснить как можно больше.

– Больше, – повторила за матерью Аура и засмеялась.

– Если она считает необходимым лететь туда, то почему не объяснит зачем? – Скорпион кивнул на молочно-серый сверток с ребенком. – Что же там прячется такое, без чего нам не обойтись?

– Она не скажет, – ответила Хоури.

– Не скажет сейчас? Или вообще никогда?

– Ни то ни другое, Скорп. Просто ей пока неизвестно, что находится на Хеле. А что будет потом – кто знает?

– Не понимаю, – вздохнул Скорпион.

– Повторю слова доктора Валенсина. Он каждый день осматривает Ауру, и каждый день ему кажется, что она находится на другой стадии развития. Нормальные дети не появляются на свет в ее возрасте. Не говорят и даже не дышат. Иногда у нее речь трехлетнего ребенка, иногда хуже, чем у годовалого. Доктор видел, как меняется структура ее мозга: новые конфигурации приходят и уходят, словно облака. Вот мы, Скорп, тут разговариваем, а она в это время меняется. Это происходит постоянно. У нее голова как плавильная печь. Можно ли ждать от этого ребенка четкого объяснения, зачем нам нужно лететь на Хелу? Все равно что спрашивать, зачем людям еда. Любой малыш скажет тебе: еда нужна, потому что хочется есть, вот и все.

– Как понимать твое «а потом – кто знает»?

– Понимай так, что ответ есть, – проговорила Хоури. – Есть ответы на все вопросы, по крайней мере на все те, которые нам следовало бы задать, чтобы принять решение. Но они зашифрованы. Они слишком тщательно скрыты, чтобы их мог добыть и прочитать разум ребенка, даже через два или три года. Смысл подобных вещей не откроется Ауре, пока она не подрастет.

– Ты взрослая, – сказал Скорпион, – и можешь читать у нее в голове. Вот и найди ответы.

– Все не так просто. Я понимаю только то, что понимает она. В основном получаю от нее детские представления о разных вещах. Простые, кристально чистые, яркие. В основных цветах спектра.

В полумраке Скорпион увидел, как сверкнула улыбка Хоури.

– Тебе бы стоило посмотреть на краски, какими их видит ребенок.

– Да я вообще не очень хорошо различаю цвета.

– Можешь хоть на минуту забыть о том, что ты свинья? – спросила Хоури. – Избавься от привычки все сводить к этой разнице, и тебе наверняка полегчает.