На крыльях. Музыкальный приворот - Анна Джейн

– Ольга, – произнес всего одно слово Арин, и Кей резко к нему повернулся. – Мой друг знал про нее. И ничего не говорил.

– Узнал? – спросил светловолосый музыкант отрывисто.

– Узнал, – согласился Арин.

– Как?

– Какая разница? Само пришло. Видимо, – усмехнулся Арин, – подошло время. Для правды.

– Поэтому и улетел? – спросил Кей, пытаясь понять, когда это произошло. В последнее время, после того, как они вернулись со свадьбы Синего, с Арином что-то произошло, но что, Кей понять долго не мог. Потом Арин в один момент сорвался и улетел. А сегодня вернулся и дал ему по морде.

Теперь понятно почему.

– Ты встречался с ней, – не спрашивал, а скорее утверждал Кей.

– Да.

– И как все прошло? Расскажи уроду-другу.

Арин пожал плечами. Он достал сигарету и закурил, выпуская в темную ночь клубы белого терпкого дыма.

– Тут высоко. Город как на ладони.

Кей нахмурился, глядя на друга.

– Устал падать, – сообщил тот, задумчиво коснувшись разбитой скулы. На лице его был отек от ударов – лед не особо помог. Но глаза оставались спокойными, хоть и уставшими.

* * *

После того как в порыве гнева Алина рассказала ему про Ольгу, Арин пришел в бешенство. И просто покинул дом близнецов, чтобы дать себе время остыть и банально не ударить сестру. Тогда он еще не знал, что и лучший друг был в курсе происходящего.

Арин, ничего не замечая из-за гнева, сел за руль, но, тотчас врезавшись в стоящую рядом машину, понял, что не сможет вести, а потому вышел из автомобиля и пешком пошел прочь. Он покинул поселок, не ощущая на себе удивленные взгляды охраны, и зашагал вдоль пустой темной трассы, чувствуя, как внутри все плавится от праведного гнева.

Арин умел сдерживать себя. Почти всегда он умело держал свои эмоции под контролем, четко осознавая это и разрешая им вырываться наружу лишь во время концертов, когда из спокойного парня порою превращался в настоящего психа: прыгал в толпу фанатов, хэдбенил[4] по полной, разбивал гитары – позволял своему внутреннему черному демону неистовствовать, наслаждаться агрессией, драйвом и упиваться громкими криками и восхищенными взглядами людей, зачарованных музыкой. И после концертов Арин не сразу приходил в себя, слабо ощущая грань между обычной жизнью и сценой. Иногда он вел себя как животное – позволял себе такие вещи, на которые бы решились далеко не все. Но когда приходил в себя, когда становился самим собой, никогда не чувствовал стыда или угрызений совести – знал, что ему необходимы такие разрядки.

Музыка стала его частью, бежала по его венам, билась в груди вместо сердца.

Но все это было на концертах, а тогда, в ту ночь, Арин понимал, что не может сдерживать себя в обычной жизни. Он шел по обочине, сжимая кулаки и с трудом подавляя крик, рвущийся из горла наружу.

Ольга. Девочка из прошлого. Славная, светлая – как чистый снег. Ушедшая, как теплая весна.

Ольга давно стала его забытой мечтой. Чистым островом в океане грязи и нот, к которому он время от времени приплывал, чтобы набраться сил. Если бы не его неосторожность, они бы до сих пор были вместе. Как знать.

Он отлично помнил ее лицо: и тонкие длинные светлые ресницы, и крапинки в серо-голубых глазах, и веснушки, которые она пыталась тщательно скрыть. И хотя у него после нее было много женщин, он не забывал ее лицо.

В какой-то момент Арин с быстрого шага перешел на бег и бежал долго, чувствуя, как начал задыхаться и как рвутся мышцы в ногах.

В ушах звучал голос сестры:

«Ты всегда был таким, братик: милым, самоотверженным и тупым. Но как же тогда Олечка, которая спряталась от тебя в Лондоне? Или где она там сейчас? На восточном побережье Штатов… Забыл ее, да? А она тебя помнит и…»

Помнит.

Возможно, Оля ждала, что он найдет ее. Увезет. Спрячет. Защитит.

Возможно, она ждет его до сих пор.

«А она тебя помнит и…»

Слова хлестали по щекам, как руки.

Он тоже ее помнит. Но не знает, где она. И тогда не мог узнать – даже через детектива, которого нанимал.

А потом оставил попытки. У него появилась музыка, которая заменила любовь.

Арин бежал долго, изматывая себя, и вместе с физическим напряжением уходила злость. Наверное, для людей в редких машинах, которые проезжали по трассе, он смотрелся странно, но ему было все равно.

В какой-то момент Арин остановился, согнувшись и упираясь руками в колени, ловя воздух ртом и чувствуя, как горят ноги. Силы были на исходе, но – парадокс! – он чувствовал себя значительно лучше.

Арин дошел до какого-то поселка, расположенного рядом с городом, устроился на пустой остановке, решив дождаться первого автобуса. И много думал, грея руки дыханием.

Утром, перед свадьбой Келлы, он попал к частному детективу – не говоря об этом никому: ни сестре, ни Кею. Тот пообещал найти Ольгу в кратчайшие сроки.

И нашел. Правда, детективу пришлось постараться – Ольга сменила имя и фамилию, однако в этот раз Арину повезло. И он, не особо веря в это, стал обладателем ее адреса – сейчас девушка жила в Лондоне, как и говорила сестра.

Вновь ничего никому не объясняя, Арин купил билет на ближайший рейс из Берлина в Лондон и улетел. Ему казалось, что они должны встретиться. Им стоит хотя бы поговорить. Объясниться. Попрощаться – спустя столько лет.

Если Оля помнит его, как сказала Лина, значит, она ждет. Точно ждет. Возможно, ей важно, чтобы он сам нашел ее. Доказал свою искренность. Тогда, боясь родителей, находясь в стрессовой ситуации, она боялась выйти с ним на связь. А он просто не мог найти ее. И потом бросил это дело.

А она ждала, черт возьми. Ждала!

Арин был реалистом и понимал – невозможно восстановить утраченные связи, хеппи-энд в их истории весьма сомнителен, но странное чувство, желание встречи гнали его вперед. Самолет рассекал густые облака, а Арин, сидя в кресле, почему-то вспоминал былые дни, хотя давно уже запретил себе погружаться в прошлое.

Тогда, в школе, когда он сидел за одной партой с Антоном, а Оля – с его сестрой, ему было страшно подойти и признаться в своих чувствах. Смущался до дрожи в коленях. И только благодаря, наверное, Лине смог преодолеть себя.

Когда они остались с Олей одни в запертой квартире, то сначала сидели порознь – она на диване, вытянув длинные ноги, обтянутые прозрачными тонкими колготками, он – в кресле. Поняв, что самим им не выбраться, а придется ждать кого-то, кто откроет квартиру снаружи, они успокоились и разговорились. Говорили о фильмах, музыке, почему-то – об истории. Стали смеяться и шутить. Оля увидела в его комнате гитару и спросила – умеет ли он играть, и Арин исполнил ей пару песен. Сначала ему отчего-то было неловко, а потом он вдруг как-то внезапно понял, видя восторженные глаза девушки, что ему нравится играть для кого-то, и, наверное, тогда его впервые и стали посещать мысли о том, чтобы заниматься музыкой всерьез. Что бы ни говорили родители, и как бы ни смеялась сестра.