Хозяин Пророчества - Николай Бородин

Последнее, правда, относилось скорее к людям, гномам, демонам и паре кирссов, они уже успели привыкнуть друг к другу за время похода и не шарахались от одного вида покрытых шерстью или красноглазых существ. Чего не скажешь об орках. Под чутким руководством Наран-зуна, который не упускал удобного момента бросить на остальных неприязненный взгляд, пустынные воины выстроили лагерь в лагере — их палатки встали плотным кольцом, повернувшись глухими концами наружу. Где-то там, внутри, горели костры, даже доносились обрывки каких-то песен, но представители других народов ясно поняли, что они здесь чужаки и им совершенно не рады.

Не обошлось и без стражи; причем все предводители, немного посовещавшись, сошлись на том, что не стоит пренебрегать караульными, сведущими в магическом искусстве. В конце концов, рядом была пустыня, о волшебных чудесах которой даже живущие там орки говорили поеживаясь. И никто не мог поручиться, что какой-нибудь полк армии мертвых не забрел случайно в эти края.

Но сделать все без ошибок все-таки не получилось — в частности, одна ошибка, тщательно замаскировавшись под естественный магический фон, внимательно следила за расположившимся на привал отрядом.

С немалым и очень хищным интересом.

Ночная жизнь вступила в свои права. Что-то постоянно шуршало и попискивало в сухой и жесткой, как щетка, траве. Снор, вызвавшийся дежурить в первую смену, поначалу не утерпел и влепил из личного арбалета по ближайшему шороху, но одно-единственное прилипшее к стальному болту жесткое крылышко, судя по всему, божьей коровки его явно разочаровало. После этого он уже вел себя довольно мирно, хотя и явно скучал, глядя в огонь. Что и говорить, за непродолжительное время каждый привыкал к этому постоянному шороху, автоматически фильтруя его. В конце концов, трудно было ожидать от жучков какой-либо угрозы, даже если бы их собралась целая сотня.

Те, кто считал нужным верить в приметы и символы, вероятно, были бы обрадованы, узнав, что неприятности начались почти сразу после полуночи, когда безобидное доселе шуршание превратилось в нечто куда более опасное. Впрочем, для того, чтобы обрадоваться, надо было быть очень удаленным наблюдателем.

В конце концов, идеальные солдаты для засады — это скелеты. Они не сопят, не треплются от скуки о бабах, не воняют пивом и чесноком и, в отличие от зомби, самими собой тоже не пахнут. И могут подбираться к своей добыче раздельно, причем в прямом смысле слова — каждая косточка своим собственным путем. Чтобы потом в мгновение ока собраться и ка-ак прыгнуть.

Внешнее кольцо дозоров состояло в основном из орков, и это оказалось чертовски правильным решением. Потому что пустынные воины, даже не изменившись в лицах, вступили в бой сразу же. Снор потом вспоминал, что стражник, сидевший напротив него с полуопущенными веками, словно бы борясь со сном, так и не раскрыл глаз пошире, а мгновенно был уже на ногах и невесть когда выхваченным клинком крошил скелетов. Самому ярлу тоже досталось: подобравшийся со спины скелет отточенным движением воткнул руку ему в спину, вырывая сердце.

Вернее, попытался воткнуть. Мощь оживленных магией бойцов напрямую зависит от количества и мощи этой самой магии, так что подлинным ужасом в ночи становились лишь те, которые были созданы в результате положенного обряда, да еще и наделены собственным сознанием. А на эти скелеты волшебства пожалели, поэтому тот, что атаковал гнома со спины, фактически ударил старой высохшей костью по гномьему доспеху — со всеми вытекающими. Снор, быстро повернувшись и крякнув от неожиданности, впервые глянул так близко в пустые глазницы агрессивно настроенного черепа, щедро размахнулся и обрушил на голову вражины кулак в латной перчатке. Ржавый шлем разошелся ромашкой и стыдливо прикрыл горку костяной крошки. Это, впрочем, оказалось только разминкой — следом уже лезли новые скелеты. Правда, Снор только обрадовался, поприветствовав второго «гостя» широкой, хотя и слишком хищной ухмылкой и мощным прямым ударом в челюсть. А потом еще и в затылок, когда кулак прошел насквозь.

Мертвецы, судя по звукам, подобрались со всех сторон и напали одновременно, отовсюду доносились азартные крики вошедших в раж орков и радостные вопли гномов, наперебой оравших:

— Глянь, как я его!

— Во здорово улетел!

— Ага, в три разные стороны!

Но к вящему сожалению остановившегося на привал отряда, в планы атакующих не входило устраивать из ночной засады фарс. И бросившиеся со всех сторон скелеты оказались скорее отвлекающим маневром, чем реальной угрозой.

Настоящая опасность, как обычно, подобралась с самого неожиданного направления. Здоровенная костяная тварь выбралась из-под земли в середине лагеря во всем своем блеске — с многочисленными глазами, горящими красным светом, несколькими щелкающими клешнями, парой десятков ног и ручьями струящегося вниз песка. Чудовище встало на дыбы, с клацаньем встряхнулось, расшвыривая по сторонам песок, взревело и… упустило свой шанс поучаствовать в битве. Яссольф, уже успевший за несколько мгновений возненавидеть свою безопасную и удаленную от врагов позицию в середине лагеря, наконец-то обнаружил практически у себя под носом достойную цель для своей пушки и, ухмыляясь, словно заправский маньяк, дал залп.

Даже успевшие зажмуриться все равно увидели ярчайшую вспышку. Все остальные, временно утратив зрение, не утратили желания выразить свое мнение о случившемся и сообщили демону много нового и интересного сразу на нескольких языках. Даже языковой барьер не мог стать препятствием — настолько красноречивы были интонации и жесты многочисленных рассказчиков.

Неведомые координаторы атаки, видимо, решили, что прелюдий уже хватит, и наконец-то бросили в бой основные силы, крайне удачно подгадав момент, когда все были слишком заняты ликованием и чисто дружескими мелкими выяснениями отношений. Хотя даже будь все в полной боевой готовности, шансов у них было немного: в центре лагеря вспух громадный темный нарыв и, прорвавшись, выпустил на волю волну духов.

Везде когда-нибудь шла битва не на жизнь, а на смерть, даже если нога существ, считающих себя мыслящими, никогда здесь не ступала. Деревья воевали друг с другом за солнце и воду, травинки и цветочки тоже на деле занимались совсем не теми умилительными вещами, которые обычно приходят в головы стихоплетам. Кто-то прыгал, выслеживал, охотился из засады, убегал или догонял, нападая, пожирая и умирая.

Но земля здесь помнила и кровь, которая лилась на ней давным-давно, когда орки и бестии, впервые встретившись, решили познакомиться наиболее распространенным образом: начав резать друг друга. В песках не осталось даже костей, но память была вечно жива и готова ответить на зов тех, кто умел спрашивать.

Темная волна, слитая из множества бывших жизней, настолько единая, что отдельных силуэтов было и не разглядеть, рванулась к своей добыче. Людей сразу же прикрыл Альтемир, демонов взяла под защиту Сетэль; Кьяр, как мог, держал оборону вокруг гномов, а Харад-аль, скрежеща зубами, тратил силы на щит вокруг орков. Духовные волны густели, чернея на глазах, и громоздились друг на друга, вздымаясь достаточно высоко, чтобы скрыть звездное небо.