Вуаль тысячи слез - Гейл Линдс

— Это Аксис Тэр, — объявила Маретэн, — восточный квартал.

— Да! — в восторге кричал Терреттт. — Да, да, да!

— Вторая — в Каменном Рубеже. — Она нанесла ее на карту. — Третья — к северу от водопада Поднебесный.

Одна за другой Маретэн отметила еще четыре точки — в самом сердце Большого Воорга, в Большом Разломе среди гор Дьенн Марр, на южной оконечности острова Висячий Скелет в Светящемся море и последнюю — в крошечной деревушке Им-Тэра среди коррушских степей.

Не выпуская кисти из рук, Маретэн обратилась к брату.

— Зачем ты рисуешь эти точки? — спросила она. — Терреттт, что ты имеешь в виду? Что они выражают?

Терреттт зашевелил губами, но вместо слов полилась слюна.

Маретэн посмотрела на семь малиновых точек на карте и все поняла. Судя по всему, Терреттт с помощью увеличенного гэргоном ативара нашел семь Порталов, которые так упорно разыскивал Нит Батокссс. Но как же это произошло? Неужели гэргон сделал из Терреттта своего рода указатель? От мысли, что Нит Батокссс манипулирует ее братом, Маретэн стало не по себе.

Терреттт робко потянулся к сестре, и Маретэн взяла его за руку. Рука брата казалась ледяной, а в глазах читался испуг. Терреттт прильнул к Маретэн всем телом.

— Там. В. Темноте. Что-то. Есть, — выдавил он. — Страшное. Злое. Коварное.

— Что там есть? — с бешено бьющимися сердцами спросила Маретэн. — Что прячется в темноте?

— Злое. В. Темноте. Терпеливо. Ждет.

— Чего ждет?

— Злое. В. Темноте. Терпеливо. Ждет. Когда. Откроются. Все. Семь. И. Придет. Конец.

* * *

Потерявшись в темноте За Хара-ата, Риана думала, куда пропал соромиант и не нападет ли колдун снова. Она кружила по улицам, надеясь почувствовать пульсацию силовых ручьев. Внезапно ей показалось, что по телу разливается приятное тепло. Порывшись в карманах, девушка вытащила теплую каменную фигурку, которую подарил горский вождь Му-Аввул. Риана увидела, что фулкаан, священная птица пророка Джихарра, стал ярко-оранжевым. «Изображение фулкаана источает силу и духовное богатство. Береги его». Потрогав фигурку большим пальцем, Риана тут же почувствовала сильную пульсацию ручьев.

Вернувшись на верный путь, девушка уже не в первый раз мысленно поблагодарила Му-Аввула. Ранее фигурка фулкаана смогла зарядить жезл, а теперь помогла ощутить пульсацию.

Риана спешила, надеясь оторваться от соромианта.

Ручьи уводили ее все глубже в лабиринт мертвого города. Риана то и дело замечала прямо посреди улиц ямы, как естественные, так и вырытые Бэйи Дас. В толщу земли уходили деревянные лестницы с обвязанными тряпками ступеньками. Над За Хара-атом висела тяжелая, похожая на туман тишина. Холодный ветер мел по пустынным улицам, завывал по углам. А соромиант исчез.

Следы присутствия Бэйи Дас встречались все реже и реже, когда ручьи вывели Риану на маленькую, ничем не примечательную площадь. Со всех сторон ее окружали дома. Риана присела и, коснувшись сердоликовой руны на булыжнике, прочитала название: Площадь Смертельной Опасности.

В самом центре площади находилась треугольная плита из черного базальта. Риана удивилась — базальт, встречающийся в Аксис Тэре на каждом шагу, совершенно неизвестен коррушам. Транспортировка наверняка обошлась в кругленькую сумму. Риана подошла поближе, увидев, что на постаменте стоит позеленевшая от времени медная чаша. Она обошла постамент, и волшебный шарик высветил руны, которые покрывали грани подножия. «Место грез», «Место истины», «Место глубочайшего знания» — так назывались и три срединные точки, на которых в монастыре Плывущей Белизны стояли келлы.

Риана тут же вспомнила, чему учила шима Ведда. Первый закон археологии гласил: «Чем больше труда вложено в строение, артефакт или резьбу, тем важнее оно было для наших предков».

Риана вскарабкалась на плинтус и, заглянув в медный сосуд, поняла, что это вовсе не чаша, а колодец, как и в монастыре, наполненный черной водой.

«Вуаль Тысячи Слез заключена в непроницаемую оболочку, — объясняла Перрнодт. — Она укрыта в огненном ларце, окруженном водой, а между ними — непроглядная тьма».

Риана поняла, что обнаружила воду, которая окружает огненный ларец.

Сидя на скамье под лоджией, Миннум мрачно смотрел на дождь, барабанивший по каменной цистерне в Музее Ложной Памяти. Капли дождя неистово стучали по крыше, но смотритель, крепко задумавшись, ничего не слышал. Любой калека иногда вспоминает о том, какой была жизнь, когда он был здоров, и Миннум, тоскуя по прошлому, испытывал нечто подобное. Он закрыл голову руками. Теперь ему казалось, что дождь смеется над ним. Черные мысли теснились в голове, словно тяжелые гвозди в кулаке кузнеца.

Стоит продолжать врать всем и, главное, себе? Или набраться храбрости и сделать то, что следовало сделать уже довольно давно?

Дождь, перешедший в мокрый снег, замерзал по углам двора и в сумеречном свете блестел, как паутина. Миннум всегда считал двор музея своим. Старику показалось, что это кое-что означает. Вопрос только в том, что именно…

Наконец смотритель встал, вошел в здание и остановился у огня, который полыхал в почерневшем от времени камине. Миннум протянул руки к очагу, чтобы немного согреться. Тут же заклубился дым, а огонь предупреждающе затрещал и замерцал. Миннум вздохнул, покачал косматой головой и, взяв острый гвоздь, проколол кожу на указательном пальце. Выдавив несколько капель крови, он стряхнул их в огонь, который вспыхнул, издав негромкое «Вомп!». Пламя заколыхалось, будто от внезапного сквозняка, ив ту же секунду стало сине-зеленым. Затем оно приобрело нормальный цвет, а перед камином выросла темная фигура.

Явившийся был закутан в полосатую, расшитую бусинками накидку, лицо скрывала белая вуаль с вышитыми письменами. Миннум прищурился, пытаясь определить — женская это фигура или мужская. Хотя какая ему разница! В любом случае показался друуг из таинственного племени кочевников, что бродят по диким пустыням Большого Воорга. Миннум считал, что изначально друуги были рамаханами. Однако они ушли из монастырей, едва в них появились первые ростки неверия и коррупции. Друугов считали волшебниками и мистиками. И даже Миннум их побаивался.

— Зачем ты меня вызвал?

Смотрителю показалось, что друуг не говорил, а напевал.

— Архидемон на свободе.

— Да, на двух Порталах взломаны печати. Пэфорос…

— Пэфорос попал в наш мир? — Миннум раскрыл рот от изумления. — Я думал, на свободе лишь Хоролаггия.

Друуг медленно зашагал по залу.

— Мы знали, что это случилось.

Сила магии друугов заключалась в их языке, однако существовала и еще одна тайна этого племени, которую Миннум раскрыть не смог. «Сколько секретов, — подумал он. — И один страшнее другого».