Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон

– Я Хагбарт, – сказал жрец. – Пришел, чтобы сопроводить тебя в Каупанг. Мои собратья с волнением ждут встречи, дабы испытать тебя на нашей земле. Нам очень повезло, что ты приплыл сюда из Англии… – Он помялся. – Не расскажешь ли, что сейчас видел?

– Ничего, кроме мира, каков он есть, – отвечал Шеф.

– Видеть вещи такими, какие они есть, – это редкий дар, – заметил Хагбарт. – И уж совсем редкость – видеть средь бела дня. Возможно, ты истинный пророк, как утверждает Торвин, а не лживый посланник Локи, как считают остальные. Я буду твоим свидетелем. А сейчас мы должны идти.

– В замок Хрорика?

– А оттуда в Каупанг.

Шеф встал с земли и понял, что успел закоченеть. Ковыляя вниз по склону холма, а потом по улицам Хедебю, он размышлял об увиденном. Его ли собственный разум подсказывал принять предложение христианина Бруно? Было ли увиденное предостережением, рассказом об истинной природе мира, в котором он пребывал, – мира морских королей, мира, возникшего за сотни поколений из крови и страха?

В городе гнали вереницу рабов. Шеф смотрел на них, поражаясь, что нашелся покупатель на таких убогих: немощные старики, хромые старухи, все изнурены непосильным трудом, просто мешки с костями, будто старые волы, годные только на убой.

– Стоит ли таких вести на рынок? – спросил он.

– Шведы покупают их для жертвоприношений в Уппсале, – ответил один из стражников. – Зимой и летом берут сотню волов, сотню коней и сотню мужчин и женщин и вешают в большой дубовой роще. Они говорят, что иначе Шведское королевство падет и небо рухнет им на голову. Если трэлл больше не может работать, за него всегда можно получить последнюю цену.

Другой стражник рассмеялся:

– И поэтому наши трэллы стараются изо всех сил. Может, это мы должны приплачивать шведам?

Глава 9

На фоне небывало синего неба кряж сиял пронзительной белизной. Горы крутыми уступами спускались к черной воде у самого подножия, – черной лишь там, где пролив очищала впадающая в море река. В неглубоком заливе до сих пор лежал толстый лед, соединяющий материк с рассыпанными вдоль его берега островами. Легкая пороша покрывала лесистые острова и лед в промежутках между ними. Там, где ветер сдул снег, виднелся ледовый панцирь – прозрачный, полурастаявший, темный от лежащих под ним вод, хотя толщиной он был все еще около фута.

Стоявшие на носу корабля Шеф и Карли испытывали почтительный трепет. В покинутой ими Дании весна была в разгаре, проклюнулись почки, птицы пели и вили гнезда. Здесь же не увидишь свежей зелени, только темную хвою, а яркое солнце освещает лишь хмурые снега. Корабль теперь двигался медленно, на одних веслах, да и теми гребли потихоньку. Хагбарт убрал парус этой ночью, едва почуял землю по обе стороны от корабля и понял, что они входят в глубокий фьорд, ведущий к городу Осло. Потом стал время от времени слышен скрежет льдинок, ударяющих в хрупкие доски обшивки. Взобравшийся на самый планшир матрос, удерживаясь одной рукой, смотрел за борт и подавал команды рулевому, в каком направлении обходить большие льдины, целые островки льда, принесенные течением от берега.

– В эту пору лед уже не очень опасен, – заметил Хагбарт, когда его непривычные к северу пассажиры встревоженно подскочили, заслышав под ногами скрежет. – Но рисковать все равно не будем.

Уменьшению скорости Шеф был несказанно рад, а Карли рад еще больше – и не только из-за страха перед неизвестностью, что ждала их в порту. Ни тот ни другой раньше не плавали на стремительных ладьях викингов. Ощущение полностью отличалось – как теперь понял Шеф – и от церемониального шествия «Норфолка» вдоль немецких берегов, и от тошнотворных колыханий и кренов рыбачьих плоскодонок в Йоркшире. «Орвандиль» Хагбарта, настоящий корабль викингов, извивался на волнах, словно большая гибкая змея. Каждый набегающий вал нависал высоко над бортами, смотрел внутрь беспалубного корпуса, будто решившись разбить его своим низвергающимся потоком. И тогда нос задирался, лез вверх по склону, заглядывал за гребень, будто живое существо, и начинал спуск, в то время как корма еще только поднималась. Шеф, через какое-то время вернувший самообладание, обнаружил, что Карли сидит и с ужасом смотрит на нижние доски обшивки, ниже уровня воды. Они ходили ходуном, то прижимаясь к ребрам корабельного каркаса, то отодвигаясь от них, привязанные только плетеными сухожилиями. Нередко щель была достаточно велика, чтобы человек мог засунуть в нее руку, ногу или даже голову. В такие моменты казалось, что доски держатся на честном слове. Какое-то время Карли и Шеф сидели перед этими досками, подозревая, что стоит им хоть на минуту потерять бдительность, как чары спадут и море ворвется внутрь.

Сама мысль о том, что корабль может обо что-то удариться, была невыносима. Шеф как-то спросил Хагбарта, случается ли викингам перевозить лошадей или скот, и если да, то что они делают, чтобы животные в панике не начали метаться и биться. Хагбарт рассмеялся.

– Сколько раз на моем «Орвандиле» перевозили лошадей, – сказал он, – и даже самым злым жеребцам стоило лишь хорошенько оглядеться по сторонам, чтобы всю дорогу стоять очень-очень смирно.

И Шеф хорошо их понимал.

Все-таки, несмотря на лед, приходилось торопиться и в дневное время идти под полным парусом, со скоростью, лишь ненамного меньшей лошадиного галопа или стремительного бега, на какой способен юноша, когда ему нужно налегке промчаться четверть мили. Но ладья летела по волнам часами. В первый день Шеф прикинул, что за двенадцать часов светлого времени они прошли свыше ста пятидесяти миль, хотя постоянно лавировали против ветра. За два дня и две ночи они преодолели, наверное, четыреста миль – четыре сотни миль, отделяющие весенние ручейки на равнинах Дании от вечного холода в горах Норвегии.

На протяжении всего пути Хагбарт объяснял спешку грозящими то с одной, то с другой стороны опасностями. Конвой короля Хрорика сопровождал их ночью вдоль берегов Южной Ютландии и в проливе Бельт, отделяющем материковую Данию от священного Фюна – острова самого Одина.

– Здесь не очень опасно, – сказал Хагбарт. – У Хрорика договор с Гамли, королем Фюна.

Но им пришлось резко отвернуть в море, когда с рассветом корабли Хрорика ушли назад. Король Арнодд из Ольборга, пояснил Хагбарт. Он не заклятый враг, но, как и все, заботится о себе. И в эти заботы входит ограбление судов. Грабят всех мореплавателей, кто не имеет его разрешения, не родственник ни ему, ни его ярлам или просто слишком слаб и беззащитен. Однако сейчас он напуган – под угрозой его репутация.

– Кто угрожает ему? –