Тор. Разрушитель - Вольфганг Хольбайн

— Локи! — воскликнула Урд.

— Он задал вопрос. Я что, должен был солгать ему?

— Конечно нет, но…

— Мы зависим друг от друга, Урд, — продолжил Локи. — И теперь так будет всегда. Я, признаться, не думал, что в этом возникнет необходимость, но, боюсь, мне опять придется завоевывать дружбу Тора. Неужели я должен был начать со лжи?

На это Урд ничего не ответила, но Тору почему-то захотелось накричать на Локи. Он и сам не знал, по какой причине. Все слова, сказанные братом, были правдой.

Но это было еще не все. Где-то под напускной честностью скрывалось что-то мрачное, отвратительное, какая-то тайна, столь чудовищная, что Тор заранее знал: ему не стоит открывать ее, ибо она омерзительна.

— Дружбу? — Это слово показалось ему неуместным, однако он не мог объяснить почему.

Локи рассмеялся.

— Как я посмотрю, кое-что ты все-таки помнишь, да?

— Нет.

— Помнишь-помнишь. Может, что-то ты и позабыл, но только не самую суть. Да, мы были друзьями, но это не означает, что мы всегда сходились во взглядах. Я не буду ничего скрывать и не стану пытаться обмануть тебя.

— Потому что ты знаешь, что в любой момент я могу все вспомнить?

— Да уж, своего умения играть словами ты не утратил. Рано или поздно ты все вспомнишь, я в этом уверен. Но я не могу ждать до тех пор. Ты нужен мне здесь и сейчас.

— Зачем?

— Ты нужен мне как друг. Как заместитель. А еще для того, чтобы ты мог сдержать свое слово. Урд сказала мне, что ты заключил с Бьерном что-то вроде сделки. Однако я сомневаюсь, что он собирается придерживаться принятого вами соглашения.

— Но войско Бьерна отступило!

— Только потому, что они испугались твоего гнева и мощи твоего молота, — ответил Локи. — Армия стоит в дне езды отсюда. Хугин и Мунин говорят об огромном войске в тысячу всадников, если не больше. Они вернутся, и кто-то должен задержать их, если солдаты Бьерна придут в город раньше, чем приплывет наш флот.

— Я должен задержать их в одиночку? — опешил Тор. — Тысячу всадников?

— Завтра, во время прилива, я уплыву на «Нагльфаре», чтобы встретить наш флот и поторопить наших братьев и сестер. Я оставлю здесь всех воинов, каких только смогу, да и наши сестры неплохо поработали, так что теперь в Эзенгарде больше приверженцев Несущих Свет, чем ты думаешь. Ты не один. — Локи так резко покачал головой, что его белокурые волосы рассыпались по плечам. — Если нам повезет, дело вообще не дойдет до боя. «Нагльфар» — очень быстрый корабль, а ветер благоволит нам. Но не стоит полагаться на флот, ведь мы можем опоздать, пусть и ненамного. Так что лучше рассчитывать на собственные силы. Город хорошо укреплен, и его легко защищать как на суше, так и на море.

— Знаю, — ответил Тор.

— Ты всегда был лучшим стратегом из всех нас, — сказал Локи. — Значит, мне не нужно говорить тебе, сколько людей падет, пытаясь завоевать Эзенгард, который защищает тысяча исполненных решимости воинов. — Поставив кубок на стол, он встал. — Ты должен удерживать город до тех пор, пока я не вернусь. Надеюсь, флот прибудет сюда завтра вечером, в крайнем случае — ночью.

«И почему он подумал, что я буду вести войну от его имени?» — удивился Тор.

— Я не уверен… — начал он.

— Что ты можешь положиться на меня? — Локи улыбнулся, но его глаза оставались серьезными. Он вздохнул. — Я удивился бы, если бы ты не произнес этих слов. Могу только попросить тебя о том, чтобы ты доверился мне. Возможно, ты многое позабыл, но я не сомневаюсь, что ты примешь правильное решение, если прислушаешься к своим ощущениям. А теперь я оставлю вас одних. Приходи завтра утром в порт, прежде чем мы отплывем. Я хочу узнать твое решение.

— А что, если я откажусь?

Склонив голову к плечу, Локи окинул его пристальным взглядом, словно хотел ответить на этот вопрос, но потом передумал и лишь покачал головой. Спустя мгновение он молча вышел из комнаты.

Тор с трудом встал со стула, повернулся к Урд и замер, увидев, что она до сих пор кормит Ливтрасир.

— Ты его знаешь?

— Локи? — Урд чуть ли не испуганно покачала головой. — Нет!

Но Тор сразу заметил, как странно Локи и Урд смотрели друг на друга. Так, словно они давно уже были знакомы. И еще кое-что…

— Когда мы пришли сюда… Ты посмотрела на Локи и сказала: «Наконец-то вы прибыли!»

— Я слышала о том, что Локи должен приехать сюда, и узнала «Нагльфар», — упрямо ответила Урд. — Я никогда его раньше не видела!

— Но ты его верховная жрица!

— Нет, я твоя верховная жрица! — резко поправила его Урд. — А если и так… Знаешь, не всякая жрица Несущих Свет каждый день общается с богами.

— Локи не бог. И я тоже.

— Значит, в вас скрыто наследие богов. Я слышала, что он сказал.

— Если это правда! — фыркнул Тор.

Урд предпочла не отвечать. Встав, она заявила, что пора перепеленать Ливтрасир, а затем уложить девочку спать.

Тору хотелось бы, чтобы Урд пришла к нему этой ночью. Пускай бы она просто полежала рядом, чтобы он мог чувствовать ее близость… Но Урд не пришла. Задолго до рассвета чья-то узкая рука потрясла его за плечо, но это была не Урд, а Гундри. Девушка выглядела бледной и усталой, щеки ввалились.

За ночь огонь в камине догорел, и в комнате царили сумерки. Увидев, что Тор открыл глаза и потянулся, девушка испуганно отдернула руку.

— Простите, господин, — пробормотала она. — Я понимаю, что еще рано, но Локи послал за вами, и…

— Да, я знаю. — Подавив зевок, Тор, все еще сонный, уселся на кровати. Очень хотелось потянуться, но почему-то он стеснялся делать это в присутствии Гундри.

После сна голова была несвежей, иначе он обязательно рассмеялся бы от таких мыслей. Нельзя потягиваться, потому что ты не один в комнате? Рассуждения Урд о божественной сущности, видимо, возымели свое воздействие.

— Господин? — неуверенно произнесла Гундри.

Должно быть, часть его мыслей отразилась на лице.

— Ничего, — улыбнувшись, сказал Тор. — Не воспринимай меня всерьез. Я еще не до конца проснулся.

— Вчера был очень тяжелый день, вы устали. — Гундри кивнула. — И вы… — Переминаясь с ноги на ногу, она нервно провела кончиком языка по губам и замолчала.

— Если хочешь о чем-то рассказать мне, не стесняйся, говори, — подбодрил ее Тор, вставая и заворачиваясь в покрывало.

В камине тлели угли, но в комнате было очень холодно.

— Я хотела сказать вам… что мне очень жаль, господин, — запнувшись, выпалила она.

— Жаль?

— Я имею в виду Элению и Лива. Мы все… в растерянности, господин. Никто не понимает, как такое могло произойти.