Ночная жажда - Скотт Сиглер

– Инспектор Чанг…

– Черт побери, да зови меня просто Пукки. Кстати, ты ведь слышал, наверное, что Зоу снова восстановила нас на работе?

Худ несколько раз перевел взгляд с Пукки на Брайана и обратно.

– Нет, не слышал. Но это отличная новость! Поздравляю.

– Gracias, – ответил Пукки по-испански. – И нам, кстати, вернули дело, связанное с той свидетельницей… Помнишь? Ее звали Тиффани Хайн. Она поделилась с нами своими впечатлениями от просмотра ночных пейзажей напротив ее дома.

– А-а, это та старушка, которая рассказывала про оборотней?

Пукки щелкнул пальцами.

– Вот именно! – Он указал жестом в сторону двери в палату. – Личность бомжа с ребенком уже выяснили?

Худ кивнул.

– Уже прислали снимки. Парня зовут Эгги Джеймс. За ним числится несколько незначительных правонарушений, связанных с употреблением наркотиков, но в целом ничего серьезного. Постоянного места жительства нет. По показаниям свидетелей, он вышел из туннеля метро. Врачи говорят, что у него сотрясение, но угрозы здоровью нет.

– А по поводу ребенка, – вмешался Брайан. – Это что, его ребенок?

Худ пожал плечами.

– Понятия не имею. На ребенка тоже нет никаких документов. Он сейчас в родильном отделении.

Пукки вытащил блокнот, нарисовал такой же символ, состоящий из треугольника и круга, который когда-то ему показал напарник, потом протянул блокнот Худу:

– Этот символ ты видел на одеяле?

Стюарт внимательно посмотрел, затем коротко кивнул:

– Да. Одеяло там же, в палате. Машина «Скорой помощи» привезла его прямо сюда, поэтому осмотр личных вещей еще не производился. Мне сказали, что, возможно, это связано с похищением, поэтому за ним должен кто-нибудь присмотреть.

– Слушай, нам нужно пройти в эту комнату, – сказал Пукки. – Всего на несколько минут. Ты не возражаешь?

Стюарт покачал головой, затем открыл дверь, впустив Брайана и Пукки.

Внутри на больничной койке лежал чернокожий человек. Из-под одеяла торчала лишь перебинтованная голова. Левая рука была прикована наручниками к корпусу металлической койки.

Брайан ожидал, что в груди у него сейчас похолодеет, но ничего такого не произошло. Человек в кровати оказался самым обыкновенным.

У стены стояла металлическая тележка. Пукки подошел к ней и поднял прозрачный пакет, внутри которого лежало грязное одеяло.

– Оно все в символах, – проговорил он. – Взгляни-ка сюда. – И бросил пакет Брайану.

Тот поймал его. Несмотря на то, что одеало находилось в пакете, исходивший оттуда запах нельзя было спутать ни с чем. Он, казалось, заполнил весь его мозг. Точно так же, как в доме Рекса, этот запах вызывал у него желание что-то сделать, но только теперь это желание усилилось – возможно, в сто, в тысячу раз…

Брайан вернул пакет Пукки.

Запах исходил не только от одеяла. Клаузер осмотрел тележку. На ней были сложены пакеты с одеждой бомжа и еще какой-то мешок с веревками. Все эти предметы источали сильный запах.

Брайан подошел к койке и нагнулся над ней. Бездомный тоже обладал запахом, хотя и не таким сильным, как его вещи.

Мужчина, по-видимому, почувствовал присутствие посторонних. Его веки дернулись, глаза открылись, и он медленно повернул голову.

– Кто вы такие? Вы полицейские?..

Пукки вздохнул.

– Надо было все-таки выключить неоновую лампочку над дверью. Здравствуйте, мистер Джеймс. Меня зовут инспектор Чанг. А это – инспектор Клаузер.

Брайан коротко кивнул.

– Как вы себя чувствуете, мистер Джеймс?

Мужчина медленно заморгал, как будто ему было трудно перемещать веки.

– Я жив, – сказал он. – Уже неплохо. А где… мой ребенок?

– Здесь в больнице, – сказал Пукки. – С ним все хорошо. Вы что же, утверждаете, что это ваш ребенок?

Эгги посмотрел сначала на Пукки, затем на Брайана.

– Да, – ответил Эгги. – Принесите мне моего мальчика, или я засужу вас, придурки!

Пукки покачал головой:

– Личность ребенка должна проверить служба защиты детей.

Эгги попытался сесть. Он, по-видимому, был удивлен, что едва может пошевелить левой рукой. Увидел наручник, затем так резко дернулся, что загрохотала кровать.

– Нет! Не приковывайте меня цепью, не приковывайте меня цепью!

Не приковывайте меня цепью… Странная реакция на наручники у человека, уже имевшего судимость.

Эгги не сводил широко раскрытых глаз со своего закованного в наручники запястья.

– Пустите же меня, – прошептал он. – Принесите мне мальчика и отпустите. Ради всего святого!

– Мы не можем этого сделать, – сказал Брайан. – Мистер Джеймс, скажите, зачем вы нарисовали эти картинки на своем одеяле?

– Я ничего не рисовал! Отпустите меня, не сажайте на цепь, не приковывайте меня цепью, пожалуйста! Отпустите меня, иначе Хиллари узнает, что я не смог ничего сделать.

Брайан посмотрел на Пукки, но тот лишь пожал плечами.

– Хиллари, – повторил Брайан. – А что, эта Хиллари и есть мать ребенка?

Эгги яростно закачал головой. Его дыхание участилось.

– Мамочка – это чудовище.

Клаузер чувствовал, как у него похолодело внутри. Ребенок, бомж, чудовища – все они были связаны, все являлись частью его прошлого.

– Чудовище, – сказал Брайан. – Так вот зачем эти картинки на одеяле? Чтобы спасти ребенка от чудовища?

– Я же сказал, что не рисовал никаких картинок! Пустите меня… Не дайте им снова забрать меня в туннели… Пустите же меня, черт побери!

Пукки наклонился поближе.

– Туннели? Где? Расскажи нам!

Эгги закачал головой.

– Не помню я! Не забирайте меня в белую комнату. Отпустите же. Отпустите!

Дверь палаты распахнулась. В проеме появился Стюарт Худ.

– Парни, я только сообщить, что отчаливаю. Дежурный сказал, что Зоу приказала снять все наряды и убираться из больницы.

– Снять наряды?! – переспросил Пукки. – А кто вас заменит?

Худ пожал плечами.

– Кто-то должен подъехать. Точно не знаю, парни, но получен приказ, и нужно его выполнять. Группа спецназа тоже покидает свои посты. Только позже.

Худ закрыл дверь, оставив Брайана и Пукки наедине с Эгги Джеймсом.

– Пукс, тут что-то не так.

– Действительно? Неужели Зоу хочет оставить похитителя ребенка без охраны? И неужели она решила вдруг, что Эриксон уже в состоянии сам за себя постоять?