Забытые союзники во Второй мировой войне - Сергей Брилев

— Товарищ Сталин, операция по освобождению Бирмы, начавшаяся в начале этого года, протекает вяло и неудачно. Японцы, сильно потрёпанные американцами на море, компенсируют утрату морских коммуникаций установлением контроля на материке: в Бирме и над железнодорожными путями от Шанхая до Сингапура.

— Удаётся им это?

— В течение этой весны эта задача ими в основном выполнена. Войска Чан Кайши оттеснены от побережья ещё глубже в материковые районы. Создание сквозной коммуникационной линии позволяло Японии рассчитывать на длительное ведение боевых действий на континенте.

— И всё-таки американцы делают ставку именно на Чан Кайши, Вячеслав?

— Китай рассматривается в Вашингтоне как более перспективный партнёр, чем Великобритания, уход которой из Азии фактически предрешён: настолько позорно в начале войны англичане сдали японцам такие «жемчужины» своей империи, как Сингапур и Гонконг.

— А Рузвельт всё время подначивает Черчилля, что после войны надо бы «сдать» и Индию.

— Да, товарищ Сталин. И в этом смысле Рузвельт и Чан Кайши — союзники. По нашим сведениям, Рузвельт и Чан Кайши одинаково смотрят на необходимость ликвидации и колониального правления Франции в Индокитае, и предоставления независимости Индии.

— А что с восстановлением суверенных прав Китая?

— И Рузвельт, и Чан Кайши видят в составе нового Китая и Гонконг, и Шанхай, и Кантон, контроль над которыми до войны принадлежал Великобритании.

Сидевший все это время молча Берия вдруг понял, что этот нескончаемый разговор Сталина с Молотовым ему есть чем дополнить.

— Товарищ Сталин, у нас, чекистов, есть на этот счёт интересная дополнительная информация.

— Валяй, Лаврентий. А то ты всё молчишь, да молчишь.

— Докладываю, товарищ Сталин. Ещё в позапрошлом году, точнее 18 февраля 1942 года, у Чан Кайши была встреча с лидером индийских националистов Махатмой Ганди.

— Как как?

— С Махатмой Ганди, — вновь заглянул в свои бумаги Берия, дабы убедиться, что правильно произнёс это имя. — Встреча прошла в Индии, в Калькутте. И, по некоторым сведениям, при обсуждении военно-стратегического положения в Азии Чан Кайши рассуждал о роли малых государств.

— Неужели о Туве?

— Да, товарищ Сталин. И о ней тоже. Цитирую: «Бутан — де-факто самостоятельное государство, как и… Непал. Теперь они будут бороться за свою самостоятельность не против Лондона, а, на стороне Лондона, против Японии, если она вторгнется на восток Индии…»

— Что-то ты нас совсем запутал, Лаврентий.

— Товарищ Сталин, я подхожу к главному. Вот что здесь мне пишут дальше: «СССР тоже проводит такую политику: Тува и Внешняя Монголия, хотя и всецело зависят от СССР и имеют схожий с СССР режим, но не входят в его состав. Поэтому СССР может опираться на них и в его войне с Германией, и в его противостоянии с Японией…»

Оценщики тувинского руководства: китайский генералиссимус Чан Кайши и индийский миротворец Махатма Ганди

— Это верно.

— Но послушайте, какие дополнительные сведения удалось при этом получить. «При этом Чан Кайши и Махатма Ганди согласились в том, что в этом контексте многое зависит от личностей государственных руководителей. По их мнению, лидеры Монголии и Тувы, будучи союзниками СССР, проявляют себя не как марионетки, а как национальные лидеры». Товарищ Сталин, — оторвался Берия от чтения документа. — Правильно ли, что мы даём Токе столько самостоятельности?

— Ты опять за своё, Лаврентий. Всё хочешь оправдаться за орден, который получил от Токи.

— Но, товарищ Сталин!

— Не бузи, Лаврентий. Про твоего Току будет разговор отдельный. Пока же ты, Вячеслав, закончи свою мысль. То есть, получается, что для Америки Китай — способ лишить после войны влияния Британскую империю?

— Совершенно верно.

— И Китай Чан Кайши будет союзником Америки?

— Да.

— И тем более будет требовать возвращения Китаю Монголии и Тувы?

— Уже требует.

— Вот как?!

— Но пока США отказались поддержать Чан Кайши в вопросе о Внешней Монголии. Не хотят осложнять отношения с нами.

— Но это пока?

— Да.

— Как мы можем закрепить это положение? Может, нам присоединить Монголию к СССР?

— Товарищ Сталин, тогда мы обрекаем себя на вечный пограничный конфликт с Китаем…

— Как предлагаешь поступить?

— Подготовить к следующей вашей встрече с Черчиллем и Рузвельтом проект документа, в котором все три великие державы объявят о признании Монгольской народной республики.

— А что, если к власти в Китае придут не чанкайшисты, а коммунисты Мао Цзэдуна? — придумал Сталин ещё один вариант. — С ними-то мы договоримся.

— Позвольте, товарищ Сталин? — Лаврентий Берия понял, что пора переходить в наступление.

— Что ещё скажешь, Лаврентий? Опять что-нибудь про Току?

— По данным нашей вашингтонской резидентуры, к Чан Кайши собирается вице-президент США Генри Уоллес. И в инструкциях, полученных им от Рузвельта, четко прописано, что он должен настоятельно рекомендовать Чан Кайши урегулировать отношения с коммунистами. Более того: американцы уже налаживают прямой канал связи с самим Мао[243].

— Считаешь, что Мао может развернуться от нас к американцам?

Советский плакат, посвящённый послевоенным переговорам СССР и КНР

— Товарищ Сталин, вы сами как-то назвали его «хорошим патриотом», но «маргариновым коммунистом».

— Вот и американцам он нравится, потому что, по их мнению, он не совсем коммунист, — вновь перевёл внимание на себя Молотов. — В контролируемых им районах Мао Цзэдун отказался от конфискации помещичьих земель, исходит из признания частной собственности на землю. Пытается, с одной стороны, привлечь на свою сторону мелких крестьянских хозяев, а с другой — обеспечить лояльность крупных собственников.

— Ну, это мы, я думаю, ему подскажем, как поправить. В конце концов, возьмём и отдадим Мао Маньчжурию. Там он у нас будет под боком.