Столетняя война. Том IV. Проклятые короли - Джонатан Сампшен

сладкой. Она была достигнута дорогой ценой, которая подкосила армию Генриха V и изменила ход кампании. Загнанные на пять недель на залитую водой долину Лезарда, войска стали уязвимы для болезней. Погода стояла жаркая. Несмотря на хвастовство епископа Куртене, продовольствие, привезенное из Англии, быстро заканчивалось или сгнило. Добывать пищу становилось все труднее, когда французы начали организовывать оборону. Войска были вынуждены питаться недозрелыми фруктами. В начале сентября дизентерия начала распространяться по армии и вскоре достигла масштабов эпидемии. Считается, что умерло около 2.000 человек, гораздо больше, чем погибло в боях. Среди умерших были сам епископ Куртене, Майкл де ла Поль, граф Саффолк, и несколько других выдающихся капитанов, тела которых были отправлены обратно в Англию. Остальные были похоронены в братской могиле на высотах Гравиля. Еще около 5.000 человек, включая герцога Кларенса и графа Арундела, были слишком больны, чтобы продолжать компанию. Арундел так и не оправился и умер в Англии в конце того же года. В общей сложности Генрих V потерял около половины армии, которую он привел с собой из Англии.

До окончания срока действия контрактов капитанов оставалось еще девять месяцев. В начале сентября один из гасконских клерков Генриха V в письме муниципалитету Бордо сообщил, что после взятия Арфлёра план короля состоял в захвате близлежащего Монтивилье, а затем в охране прибрежной части Нормандии вплоть до Дьепа и продвижении вверх по долине Сены к Руану и Парижу. С сокращением сил, имевшихся в его распоряжении, от этих амбициозных проектов пришлось отказаться. Подавляющее большинство членов Совета короля призывали его вернуться с флотом прямо в Англию. Но Генрих V отверг их совет. Вместо этого он решил пройти 150 миль через Нормандию и Пикардию и вновь пересечь Ла-Манш из Кале. Флот был отпущен, чтобы вернуться в Англию, забрав с собой больных и большую часть багажа и снаряжения. Из оставшихся войск 300 латников и 900 лучников были оставлены удерживать Арфлёр под командованием графа Дорсета, что было нелегко, учитывая разрушение его оборонительных сооружений во время осады. Таким образом, у короля оставалось всего 900 латников и 5.000 лучников, для похода в Кале, а также неопределенное количество боевых слуг и пажей, сопровождавших своих господ. Как отмечали его советники, наступающая осень, сокращение численности и растущая мощь французской армии делали этот выбор очень опасным[545].

Почему Генрих V принял такое решение? Главной причиной была его одержимость своим имиджем во Франции и, в некоторой степени, в остальной Европе. Его претензии на французский престол и завоевания в Нормандии, возможно, были не более чем разменной монетой в переговорах о уступке ему территорий, но даже в качестве разменной монеты они мало чего стоили, если люди не относились к ним серьезно. Он хотел продемонстрировать французам бессилие их правителей и неспособность Дофина защитить их. Перед отплытием из Саутгемптона он отправил во Францию герольда с письмом, в котором объяснял свое поведение при разрыве переговоров в Уинчестере, еще раз жаловался на "отказ в справедливости", который он получил от французов, и взывал к божьему суду через битву. Кульминацией этой напыщенной переписки, продолжавшейся во время осады Арфлёра, стало письмо, отправленное Дофину после падения города, в котором Генрих V предложил решить вопрос между ними в поединке. Генрих V, разумеется, не ожидал, что французский король поддастся на уговоры или Дофин примет его вызов. Эти документы предназначались для широкого обнародования. Но пропасть между его публичными притязаниями и реальностью явно беспокоила короля. Француз, предсказавший в июле по дороге в Дувр, что король дискредитирует себя простым грабительским рейдом во Францию, был прав, и Генрих V знал это. Он не хотел, чтобы говорили, что, проложив путь во Францию, захватив один-единственный город и публично заявив о божественной помощи своим планам, он просто сбежал домой, не пройдя по стране, которую считал своей. Итак, 8 октября 1415 года, отдохнув три недели, Генрих V сформировал свою армию в три колонны и отправился из Арфлёра по прибрежной дороге к Абвилю и устью Соммы. Он не собирался вступать в бой с французской армией, если бы мог этого избежать и рассчитывал опередить ее и первым достичь Кале. Людям было приказано не терять времени на грабежи и захват пленных, а также взять с собой припасы, рассчитанные на восьмидневный поход[546].

* * *

Когда Генрих V отправился из Арфлёра, основная часть французской армии все еще стояла лагерем на берегу Сены в Верноне. Дофин пробыл там почти месяц. Современники были озадачены и разочарованы его бездействием, особенно когда стали известны размеры английских потерь[547]. Правда заключалась в том, что он не осмелился двинуться на запад против английских войск под Арфлёром, потому что это оставило бы Париж незащищенным в то время, когда намерения герцога Бургундского были неясны.

Иоанн Бесстрашный с самого начала намеревался извлечь из начавшейся войны максимальную политическую выгоду. В конце июня 1415 года он отправил своих послов к Дофину со списком своих требований. Среди них было два основных: доступ к королю и немедленное объявление всеобщей амнистии для его парижских союзников. Когда эти требования были отвергнуты, он ответил тем, что собрал армию численностью 3.000 человек в своих бургундских владениях и в владениях своих союзников — герцогов Лотарингии и Савойи. Им было позволено беспрепятственно бесчинствовать в Шампани и Бри. Конные налетчики под предводительством сторонника Иоанна Элиона де Жаквиля, печально известного главаря кабошьенов 1413 года, распространились по стране к востоку от столицы, двигаясь на север к Суассону и на юг к Сансу, сжигая и грабя все на своем пути. Делегация королевских советников во главе с канцлером Дофина Жаном де Вайи отправилась к герцогу Бургундскому в замок Рувр под Дижоном, чтобы образумить его. Но Иоанн Бесстрашный не поддавался на уговоры, и его старый враг Жан де Вайи был, пожалуй, худшим человеком, чтобы попытаться это сделать. Он получил не больше, чем отработанные уловки. Герцог согласился поклясться соблюдать Аррасский мир, от чего он до сих пор отказывался, но только с оговоркой, которая делала этот жест в значительной степени бессмысленным. Дофин, по его словам, должен был объявить всеобщую амнистию, которой Иоанн добивался в течение последнего года. В противном случае он не примет на себя никаких обязательств. Переговоры велись вяло в течение августа и сентября и привели к частичному компромиссу по вопросу об амнистии. Правительство согласилось распространить ее на всех, кроме сорока пяти названных зачинщиков беспорядков в Париже. Герцог Бургундский, со своей стороны, неохотно согласился снять оговорки к своей клятве.

Затем возник