Гарвардский баг - Мира Вольная

— Почему? — спросила, напрягая память. Что было за месяц до похищения? Что было за неделю? Димка казался обычным. В ту, последнюю неделю, наоборот, как будто стал… собой он стал. Улыбался часто, шутил, подкалывал меня. Всегда ждал у школы.

— Людмила Сергеевна сказала, что они поссорились. Ты что-то помнишь?

— Только то, что Дым стал меня постоянно у школы встречать после уроков за неделю до похищения, — пожала плечами, пока не понимая, есть ли тут связь.

— До это не ждал? — спросил Игорь.

— Не всегда, — покачала головой. — Он же не только со мной дружил. Мог удрать на футбол, задержаться с одноклассниками, мог рвануть домой, чтобы успеть перехватить маму между сменами. — Я запрокинула голову, вглядываясь Гору в глаза. — Ты считаешь, они поругались из-за меня?

— Есть такие мысли, — подтвердил мое предположение Игорь. — Ребята Лысого поговорили не только с Красногорскими, говорили с соседями Нестеровой, с твоими соседями, с вашими бывшими одноклассниками. Дима тебя очень любил, Славка. Все об этом знали.

Я драно кивнула, сглатывая огромный колючий комок. Я тоже его очень любила, я все еще его очень люблю и скучаю безумно. Иногда думаю о том, каким бы он был сейчас, как бы выглядел, чем занимался, что бы ему нравилось. Наверняка, уехал бы из Тюкалинска, создавал игры, забрал бы с собой маму, совершенно точно завел бы собаку. Димка очень любил собак. Он бы все еще играл в футбол и по-прежнему собирал бы вокруг себя кучу народу. Скорее всего, был бы уже женат. Да все девчонки универа, в который он бы поступил, были его…

Господи, Дым, как же я по тебе скучаю…

— Красногорская причину ссоры не знала, — выдернул меня из мыслей Черт, заставив несколько раз судорожно моргнуть. — Про тебя нам вообще ничего не сказала. Но в вещах Валентина мы нашли это, — Сергей взял в руки планшет, что-то быстро нажал и повернул ко мне экраном.

Наша с Димкой фотка, я даже помню, где снимали и кто: Коля Смирнов из третьего подъезда. Мы с Дымом на скамейке, на спортивной площадке, начало сентября, сразу после школы, оба с мороженым. У меня клубничное, у Дыма шоколадное. Димка хохочет, а я корчу рожу, потому что он обозвал меня поросенком.

Вот только на этой фотографии, на фотографии, которую нашли у Валентина, лица у меня не было, вместо него — замазанный ручкой круг. Валентин так сильно давил на гребаную ручку, что стержень продрал бумагу, оставив за собой белые полосы и клочки.

Я с трудом оторвала от фотографии взгляд, посмотрела сначала на Гора, потом на Сергея.

— Что не так? — спросила, осторожно.

Мужчины снова переглянулись.

Какое-то время прошло в тишине, а потом Черт вдруг поднялся на ноги и просто вышел из кухни, оставляя нас с Игорем вдвоем. Нас и давно остывший ужин на столе. Аппетит пропал, молчание Игоря заставляло чувствовать себя больше, чем просто неуютно. Казалось, что он не знал, как начать.

— Ястреб, не накаляй, — не удержалась я, ощущая неприятный озноб на коже. Игорь занял место, на котором только что сидел Черт, взял меня за руки.

— Слав, — начал он, — ты же понимаешь, что будет дальше, да? — спросил, всматриваясь в глаза. В его собственных тревога смешивалась с настороженностью и упрямством, какой-то почти отчаянной решимостью. Он держал крепко, обхватывая пальцами горячими всю руку. Ждал.

Я смотрела в сумрачную сталь взгляда и сражалась с собственной трусостью. Я не хотела ничего менять, я не хотела снова проваливаться в кошмар расследования, в бесконечные часы в допросной, в психологов и опознания. Но действительно понимала, что выхода другого нет. Черт с Игорем нашли анона, полагаю, что у Игоря, наверняка, есть что-то еще на Валентина Красногорского, или Дмитрия Самойленко, или кто он там теперь, кроме исчерканной фотографии и странного поведения в детстве. Что-то, что точно свяжет его со смертью Фирсова, с сообщениями, сбоями в Энджи, что-то, с чем можно идти к ментам и открывать дело. А если нет сейчас, то очень скоро будет. Уверена, что поиск разраба, работающего на Красногорского, тоже лишь вопрос времени и упрямства. А упрямства у Ястреба на весь Иннотек хватит и еще останется.

— Не мытьем, так катаньем, да? — улыбнулась невесело, а в глазах напротив мелькнуло что-то похожее на иронию вперемежку с удивлением. Но через миг Игорь снова стал собранным и сосредоточенным, пальцы еще крепче обхватили мои руки. Он точно знал, какой ответ услышит. Так легко, так быстро научился меня читать, что даже страшно иногда и все еще странно.

— Если бы можно было… — начал он, и меня резануло, как по живому интонацией, звучавшей в голосе, пусть и тщательно скрываемой…

Я тоже научилась его читать: полутона, прикосновения, взгляды.

…Гор как будто извинялся, словно ему было неловко и неприятно, словно он ощущал вину. Совершенно неправильную и необъяснимую, как очередной сбой в логике. И я поспешила перебить его, чтобы не усугублять. И без того хреново.

— Я знаю, Игорь, — опять кривая улыбка, как призрак настоящей, но набольшее я сейчас была неспособна, даже если бы наизнанку вывернулась. — Все хорошо.

— Врешь, Лава, — сощурился Гор.

— Вру, — кивнула, — говорят, что если часто повторят одну и ту же ложь, то в нее можно поверить. Я готова проверить теорию на практике, — я чуть сжала его руку в ответ, Гор дернул уголком губ.

— У тебя точно проф деформация, Славка, — пророкотал он в ответ, а я пожала плечами.

— Поймал. Ты уже говорил с Келером?

— Да, сразу после того, как Черт рассказал о том, что удалось найти. Виктор готовит документы, связался с тем самым знакомым для меня. Проверяет контракты, безопасники шерстят записи и чаты, отбирая то, что мы предоставим в полицию. — Гор, как будто заранее знал, о чем я спрошу, ответил сразу на все, даже на то, о чем я еще не успела спросить.

Я кивнула. Хорошо перед тем, как я сдвинусь с места, надо прикрыть все, что можно и нельзя.

— Сколько у меня времени, Игорь? — спросила, морщась.

— Где-то дней пять, может, чуть больше, — правильно он все понял. — У меня есть возможный адрес анона, записи с камер на дороге после аварии. Осталось все проверить, и найти связь с Мирошкиным и Фирсовым.

— Ты успеешь за пять дней? — не поверила я.

— Все не успею, — скривился он, — но скорее всего выйду на разраба и свяжу его с Фирсовым. И еще, — он подался немного ближе так, что его колени теперь почти касались моих, — думаю, для Иннотек мы с тобой больше не останемся тайной.

Я только хмыкнула.

Мы никогда и не были тайной, на самом деле. Элька, Сашка, Андрей, Келер и Борисыч все знали с самого начала совершенно точно, а это уже целая толпа.

— Пусть, — дернула плечом. — Я напишу заявление, как только ты дашь отмашку, — озвучила решение, которое приняла вначале этого разговора, как только Сергей вышел из кухни. — Надо только родителей предупредить. И о нас с тобой тоже.