Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828-1921 - Уильям Эдвард Дэвид Аллен

Главной задачей стало теперь освобождение Аракани и Гюмри. Но пока первый аул держался, до второго можно было добраться только сверху, спустившись на 1,5 км вниз с отвесной скалы, которая высилась между Гюмри и Каранаем. Это был, так сказать, восточный берег трех рек, сливавшихся в одну, которая, после впадения в нее Анди сразу же за Гюмри, превращалась в реку Сулак. Чтобы овладеть Аракани, надо было захватить отдаленные аулы Куяда и Чалда, которые с 31 января по 4 февраля пять раз переходили из рук в руки. 8 февраля оба аула наконец были взяты, и части Красной армии приступили к захвату высот, окружавших Аракани. 10 февраля они овладели аулом Кодутл. Бои за Аракани начались 13-го, а утром 14-го аул пал.

В соответствии с предсказанием Тодорского, которое мы приводили выше, горцы один за другим сдавали или покидали свои аулы, и скоро в руках русских оказались все самые доступные районы Северо-Восточного Дагестана, за исключением Гюмри. 18 февраля этот хорошо укрепленный аул они заняли без боя, с помощью жителей соседнего Унцукула[355]. Это было большое беспокойное селение, в прошлом часто враждовавшее со своим прославленным соседом и в то время более революционное (красное), чем любой другой аул в Дагестане. Как только в Унцукул вошла Красная армия, его жители создали партизанский отряд в 400 штыков под командованием коммуниста Хасанова. 8 февраля он овладел упорно сопротивлявшимся аулом Ругджа в Гунибском районе, 14-го – Согратлом, а вскоре после этого – многими другими селениями по обеим сторонам Авар-Кёйсу.

В руках горцев оставался еще район, расположенный северо-западнее Хунзаха, между Ихали и Тлохом на реке Анди. Его передовые посты стояли на линии Мочок-Матласская почтовая станция – Сиюк (в 12 верстах к северо-западу от Хунзаха), кроме того, повстанцы владели всем Западным Дагестаном. Неподалеку от Гюмри, в день его падения, курсанты захватили аул Ашилта («Земной рай»), однако эти ценные войска, которые ни в коем случае нельзя было терять, попали в ловушку: 125 курсантов из 5-го полка, не встретив никакого сопротивления, вошли в аул и улеглись спать. Ночью в Ашилту вошли повстанцы и при помощи ее жителей вырезали всех курсантов до последнего человека.

Тодорский пишет: «19 февраля Ашилта была взята 2-м батальоном этого же полка, к которым поспешно присоединились несколько подразделений из Гюмри и один батальон 126-го полка из Унцукула. В Ашилте были найдены 52 изуродованных курсантских тела».

Насколько можно судить, цифры и материалы Тодорского не подлежат сомнению, но было бы интересно узнать, что вызвало его возмущение действиями жителей Ашилты. Другая сторона истории или большая ее часть, как это всегда бывает в войнах с местным населением, осталась в тени.

Аулы Кахаб-Росо, Бетл, Цатаних, Ихали, Чиркей были взяты 11 марта, а Артлух, Данух, Аргуани и Гадари – 13-го. Таким образом, в руках победителей оказалась вся северо-восточная часть Дагестана, до границ с Чечней.

Дальше на запад повстанцы продолжали сопротивляться весь март, хотя это стало уже бессмысленным. Аулы и командные высоты в быстрой последовательности переходили в руки красноармейцев; сам Ботлих 5 марта сдался без единого выстрела, а Анди и другие селения – 9-го. Вскоре красные овладели всей северной частью Дагестана, до чеченской границы.

А тем временем произошло очень важное событие, которое сделало всякое сопротивление бессмысленным. 25 февраля Красная армия овладела Тифлисом, а 17 марта – Батумом, и свободная, независимая социал-демократическая республика Грузия была силой преобразована в Советскую Социалистическую. На ее территории создали несколько небольших красных колонн, направленных северо-восточнее Главного хребта. Последних героических участников повстанческих отрядов под руководством людей, которых вполне можно было назвать последователями Шамиля, со всех сторон окружили превосходящие силы красных. Дикий горный рельеф приграничных областей на западе Дагестана и оставшиеся после зимы сугробы позволили небольшим отрядам повстанцев поддерживать беспорядочное сопротивление (в основном в районе Дидо) до четвертой недели мая, после чего наступил конец и для этих отрядов.

«Мятеж» или «бунт» в Дагестане «ликвидировали». Оставшиеся повстанцы рассеялись и вернулись в свои аулы (кому это удалось) поодиночке.

«Полковник Кайтмас Алиханов и три его сына попали в плен и были убиты [пишет Тодорский]. Позже полковник Джафаров добровольно сдался в Шуре. Полковник Эмир Пиралов был также убит, только несколько позже. Лейтенант Хасан Абараков, которого попытались взять в плен, бросился с Гидатлского моста в Авар-Кёйсу и утонул. Глава повстанцев, Наймудин Гоцынский, укрылся в Дагестане. Саид-бей, внук Шамиля, бежал в Турцию».

Тодорский объяснял, что в условиях, когда лишь недавно произошла советизация Азербайджана (где стояла вся 11-я армия), а меньшевистская Грузия вела упорную борьбу против «надвигавшейся волны пролетарской революции» и мусульманская Чечня только и ждала повода к восстанию, причем оставшаяся незахваченной северо-западная часть Дагестана отделялась от остальной республики непроходимыми горными хребтами (их удерживали туши и хевсуры), географическое положение Дагестана имело исключительно важное значение. При этом надо учитывать и то, что единственная железная дорога из России в Баку проходила по его территории.

Местные условия – горный рельеф, суровый климат, отсутствие дорог, господствовавшая здесь нищета, а также воинственный характер населения и его умение воевать – сделали задачу Красной армии исключительно сложной. Ее первоначальные неудачи объяснялись главным образом сильной недооценкой боевых качеств повстанцев.

«Что касается самой Красной армии, то девять месяцев упорной борьбы, в которой она потеряла 5 тыс. человек, ярко продемонстрировали все ее достоинства и недостатки» (Тодорский, с. 159).

С политической точки зрения, продолжение восстания 1920–1921 гг. в Дагестане зависело от сохранения у него в тылу границы с Грузией и от успеха авантюры Врангеля. На самом деле это восстание, в военно-политическом смысле, можно было бы оправдать только в том случае, если бы продолжалась война в Закавказье, а также в Польше и Крыму, где ранней осенью 1920 г. многие не хотели признавать победу Советов над Деникиным окончательной.

С тактической точки зрения, лидеры восстания, проявившие большие способности к руководству, совершили грубую ошибку, используя свои не очень крупные силы в районе Шуринского шоссе. В результате этого им пришлось воевать на условиях, навязанных русскими. Если бы они вместо неудачного наступления на Леваши дождались бы похода красных в горы и сумели бы нанести им такое же поражение (что было вполне в их силах), которое потерпел князь Воронцов под Дарго в 1845 г., то эта победа смогла бы полностью изменить ситуацию в Закавказье весной 1921 г.

Князь Александр Гарсеванович Чавчавадзе был сыном мандатурт-укуцеси (канцлера) Грузинского царства и крестником императрицы Екатерины II. Он командовал Ереванской колонной, которая захватила Баязет и Алашкертскую долину. Чавчавадзе прославился как талантливый поэт и один из лидеров Грузинского литературного возрождения XIX в. С одинаковой легкостью он переводил на родной язык произведения Хафиза, Вольтера и Пушкина.