Путь Короля. Том 2 - Гарри Гаррисон

– Право на борт! – отчаянно закричал он. – Направо, направо! Вдоль мола! В гавань не входить!

Крик, удары плетью, и это по плечам высокооплачиваемых и уважаемых греческих гребцов. На левом борту налегли на весла, на правом затабанили. Галера, так и не войдя в гавань, неторопливо развернулась вдоль каменной стенки с наружной стороны, весла левого борта пришлось поднять, чтобы избежать столкновения. Димитриос разглядел испуганные лица, уставившиеся на него с расстояния в неполные десять футов, это были уцелевшие из первого атакующего отряда, они смотрели так, словно собирались прыгнуть. Пока он их рассматривал, их отшвырнуло прочь, они посыпались в воду с перебитыми ребрами и поломанными костями: одна из катапульт варваров попала в цель.

Невысокая галера была за молом в безопасности. А впереди, уже меньше чем в пятидесяти ярдах, Димитриос завидел свою цель. Люди в доспехах, сражающиеся на краю мола. Он может подойти к ним, остановиться в последний момент, когда начнется прибрежная отмель, и выпустить огонь. Как раз вовремя, пока давление не перешло опасный предел. Димитриос слышал, что посвистывание уже превратилось в нескончаемый вой, краем глаза видел, что двое качающих насос отскочили от рукоятки, люди на мехах испуганно на него озирались, все боялись, что котел сейчас взорвется и выбросит на них пламя.

Но он, Димитриос, был мастером. Он знал прочность труб, которые паял собственными руками. Он развернул поблескивающее медное сопло, толкнул горящую лампу вперед, в положение поджига. На молу он может сжечь не только врагов, но и своих союзников. Но это правильная тактика, да и кто они такие, эти римляне и германцы, еретики и раскольники. Это будет лишь прелюдией к вечному огню, в котором всем им предназначено гореть. Рот его исказился в безжалостной усмешке.

* * *

Как раз позади него форштевень «Победителя Фафнира» только что миновал выход из гавани. Шеф взобрался на самую верхушку драконьей головы, чтобы разглядеть, что произошло в то мгновенье, когда его катапульты очистили оконечность мола. Он увидел задранные вверх весла, понял, что галера разворачивается. Кожа его на мгновенье покрылась мурашками, когда он представил – а вдруг греки пустят свой таинственный огонь назад, прямо в него. Но эта мысль тут же исчезла, вытесненная холодной логикой. Греческий огонь сжигает все, даже греческие суда. Галера не сможет стрелять огнем назад, через собственную корму. Посвист стрел, пущенных лучниками с мола, не значил для Шефа ничего. Он искал взглядом свою цель.

Вот она, развернувшись кормой, скользит прочь, к берегу, а в середине ее, вокруг непонятного медного купола, разгорается бледноватое сияние, и все сопровождается пронзительным свистом. Греки собираются выстрелить из своего орудия. И на прицеле у них Бранд, Шеф знал это. Что ж там «мул», выстрелит он когда-нибудь? Капитан катапультеров Озмод пригнулся к своей машине, разворачивает ее хвост, разворачивает…

Озмод вскинул руку: прицел взят.

– Стреляй! – крикнул Шеф.

Рывок за спусковой тросик, грозный мах бьющего шатуна, слишком быстрый для глаза, и еще более быстрый пролет пращи, крутнувшейся, выпустив снаряд, даже раньше, чем корабль содрогнулся от удара шатуна по отбойной перекладине. Взгляд Шефа, находящийся почти точно на линии выстрела, уловил знакомый промельк, подъем и спуск летящего камня…

Нет, слишком близко для спуска. Камень проскочил над своей целью, изогнутой кормой галеры, где он разрушил бы ахтерштевень и шпангоуты, сотворив из всего корабля подобие выпотрошенной селедки. Вместо этого глаз Шефа, полуослепший от вспышки, отметил лишь след черной тени, ткнувшейся прямо в загадочный медный купол как раз в тот момент, когда оттуда началось извержение и вырвался поток сверкающего пламени, напоминающий дыхание самого Фафнира.

И в тот же миг пламя распространилось повсюду, выброс газов из котла ощущался Шефом за пятьдесят ярдов, как толчок в грудь. Его зажмуренный глаз долгое время не мог различить ничего, затем начал проникать в смысл этого ничего. Потом Шеф осознал, что огненная стена – это горящая галера, факелы в воде – обожженные люди, а шум – их мучительные вопли.

Он отвернулся. На берегу Стеффи, заметив, что ярко освещенный «Победитель Фафнира» как на ладони виден с вражеского бронированного плота с его катапультами, отбросил очередной запал уже негнущейся от ожогов рукой и молча смотрел на опускающийся и гаснущий в воде последний осветительный снаряд. Темнота снова опустилась на гавань и каменный мол, где устрашившиеся бойцы вслепую разбегались в неверном свете догорающей галеры. Хриплым и испуганным голосом Шеф позвал Ордлава, приказал развернуть «Победителя Фафнира» и возвращаться.

А со своего наблюдательного пункта на горном склоне за добрых полмили оттуда император Бруно понял, что его атака захлебнулась, хотя и непонятно из-за чего. Он повернулся к Эркенберту:

– Агилульф погиб, и греки нас подвели. Теперь твоя очередь.

– Моя и Волка Войны, – ответил императорский arithmeticus.

Шеф глядел с высокой, обращенной к морю крепостной стены на синюю воду внизу. Там находились остатки греческой красной галеры, он видел ее очертания в десяти-двадцати футах под поверхностью и примерно на таком же расстоянии от внешней стороны мола. Шеф был уверен, что и сам смог бы нырнуть, рассмотреть, что же там осталось после взрыва и пожара, может быть, прикрепить тросы и вытащить несгоревшие металлические части на дневной свет. Хотя бронированный плот никуда не делся и по-прежнему время от времени злобно метал камни при малейшем признаке оживления в гавани, Шеф был убежден, что одиночный человек вряд ли окажется достойной выстрела целью.

Впрочем, времени все равно нет. Времени на простое любопытство. В любом случае Шеф почти не надеялся, что обломки расскажут ему намного больше того, что он и так уже знал. Большая часть нападающих успела уйти на своих лодках, прежде чем король сумел организовать эффективное преследование, но некоторые из них заблудились и попали прямиком к нему в руки: в основном местные ополченцы, у которых сразу же развязались языки от страха или от негодования, что союзники их бросили на произвол судьбы. Они подтвердили многое из того, что Шеф уже слышал. Да, огонь на галере помещался в середине судна, в чем-то вроде топки, горючее в нее поступало, как уверенно заявил один из пленных, по такому длинному фитилю из пакли. Он самолично слышал, как работают мехи, а другие видели их своими глазами. Итак, греки должны были жечь или нагревать что-то, прежде чем выпустить свой огонь. Что бы это ни было, оно находилось в сверкающем котле, который взорвался, котле, похожем сверху на купол, а судя по его цвету, сделанном из меди. Почему же из меди, а не из железа или свинца?

Это была первая зацепка. Вторая – свист машины. Шеф, как и многие другие, слышал его. Один из иудейских ополченцев, находившийся вблизи от галеры, рассказал Соломону, что слышал, как греки считали вслух. Считали, конечно, по-гречески, а Шефу сразу вспомнилось, как катапультеры Квикки в былые дни тоже старательно отсчитывали повороты рукоятки, когда взводили пружину торсионной катапульты, опасаясь, что перенапряженная пружина лопнет. И наконец, существовало свидетельство людей Бранда. Двое из выживших викингов с полной уверенностью заявили, что в самый последний момент видели, как грек направил на них какую-то трубу. Пламя вырывалось из нее, вырывалось непрерывным потоком, а потом ударил камень, и все взорвалось.