Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

— Вот и хорошо, — скрипуче ответил старец. — А теперь, перевесили его на моего коня, живо! Мне что, самому таскать этого здоровяка? Да не рассыпьте травы из мешков, дурни! Они стоят больше, чем все ваше жалкое имущество!..

Повинуясь сердитым командам Мо Шаоцуна, нищие устроили носилки своего главы на лошадях лекаря и Цяо Фэна, попросили старца уведомить последнего, что его младшие вернулись в Хубэй, и нескрываемым облегчением на лицах двинулись прочь — по дороге, ведущей в деревню Сецяо, и дальше на северо-восток.

Оставшись наедине с главой Клана Нищих, благообразный старец неожиданно весело хихикнул женским голосом. А Чжу, скрывавшаяся под маской Мо Шаоцуна, позволила себе мгновение довольства своим ловким обманом. Затем, она поспешно вытряхнула из мешков «ценные травы» — обычный придорожный ковыль, — и быстрым шагом сошла с дороги, ведя коней в поводу. Девушка была согласна с пьянчужкой Лю Хуанши — искать лекарей по деревням было зряшной тратой времени. Ее путь лежал в Линбао, но она не собиралась часами тащиться по торговому тракту — широкому, удобному, и ведущему к городу совершенно кружным путем. А Чжу намеревалась срезать путь по бездорожью. От кротовых нор и заросших травой впадин ноги лошадей должна была уберечь внимательность девушки.

* * *

— Ты точно умеешь читать, служанка? — брезгливо-напыщенно вопросил Чжоу Синчи.

Все в его аптеке говорило о богатстве и известности ее владельца: и немалые размеры помещения, вкупе с его роскошной отделкой, и широкие полки из лакированного дерева, заваленные несметным количеством коробок, бутылочек, и свертков с разнообразными снадобьями и компонентами, и тяжёлая вывеска красного дерева, сияющая золочёными иероглифами «спаситель тысячи жизней». Лишь один недостаток, пусть и серьезный, отвращал от доктора Чжоу — его скверный характер.

— Конечно, господин целитель, — вежливо ответила А Чжу.

Девушка уже не раз успела проклясть свое опрометчивое решение представить себя служанкой семьи Мужун, а Цяо Фэна — другом оной семьи. Пользы это не принесло никакой — в северном хэнаньском захолустье, никто и слыхом не слыхивал о Мужунах. Узнав же, что перед ним — прислужница, Чжоу Синчи не преминул излить на нее реки и водопады презрения.

— Если, купив мои услуги и лекарства, этот человек умрет, пострадает мое доброе имя, — с постным видом проговорил доктор Чжоу, даже не глядя на собеседницу. — Я не сомневаюсь, что мой рецепт без труда его излечит, но, чтобы он подействовал, ты должна в точности следовать ему. Это невозможно без должного знания письма. Отвечай немедленно, что это за знак? — он сунул девушке под нос небольшой сверточек, и ткнул в один из символов, подписывающих его.

— Иероглиф «дан», — послушно ответила А Чжу. — Наверное, в этом свертке — корень дягиля.

— Я не просил тебя строить догадки, глупая девка, — раздражённо бросил доктор. — Но ты права, это именно дягиль. В рецепте для твоего подопечного он используется дважды — в целебном супе, и в порошке, что следует прикладывать к ране при перевязке. Дважды, слышишь? Жди здесь, я запишу это, и все остальное. А Сань! Живо сюда! — рявкнул он куда-то в сторону, и принялся отдавать команды подбежавшему помощнику. — Упакуй для этой служанки шесть мер дягиля, три — кордицепса, одну — молотого черепашьего панциря…

Покинув аптеку Цзянькан, А Чжу вздохнула с непередаваемым облегчением — даже во время написания рецепта, доктор Чжоу умудрялся отпускать презрительные замечания, подвергающие сомнению образованность девушки, ее умственные способности, и многое другое.

В иное время, А Чжу не простила бы этого самодовольного злословца. Она обязательно посетила бы аптеку снова, в чужом обличье, или же попросту ночью, и свершила бы какую-нибудь праведную и очень обидную месть — например, испортила бы роскошную вывеску, восхваляющую аптекаря. Но сейчас, все ее мысли занимал Цяо Фэн, и обида на мерзкого врачевателя быстро отступила перед беспокойством о возлюбленном.

Добравшись до гостиницы, где был оставлен глава Клана Нищих, А Чжу заскочила на кухню, где быстро договорилась с поварами о заимствовании жаровни, кастрюли, и кипятка для варки лечебного супа. Нагруженная всем этим, а также лекарствами, она поднялась к себе в комнату. Сердце ее привычно дрогнуло при виде бездвижно лежащего на кровати Цяо Фэна, но девушка быстро справилась с собой, и принялась хлопотать вокруг мужчины. Уход за бессознательными больными был ей не в новинку — соратникам Мужун Фу приходилось получать опасные раны, и забота о них часто ложилась на плечи А Би с А Чжу.

Девушка не спеша скормила Цяо Фэну целебный суп, подготовила лекарства и ткань для перевязки, и невольно затаила дыхание, опуская руки на грудь мужчины.

— В этом нет ничего неприличного, — пробормотала она, скорее, для себя, чем для кого-нибудь другого. Вопреки ее словам, загорелые щеки А Чжу неумолимо краснели. — Совсем-совсем ничего. Я ведома одной лишь заботой о здоровье дорогого брата Цяо, и ничем другим.

Ее пальцы, помимо воли хозяйки, легонько поглаживали торс Цяо Фэна. Прерывисто вздохнув, девушка собралась с силами, и ослабила завязки кожаного нагрудника мужчины, все сильнее пылая щеками. На ее лице медленно показалась смущённая, но крайне довольная улыбка.

* * *

Цяо Фэн очнулся поздней ночью — лишь тусклый свет луны пробивался сквозь плотную бумагу, оклеивающую ставни, да одинокая свеча на высокой подставке, оплывшая и колеблющаяся, с трудом разгоняла окружающую тьму. Приподнявшись на постели, глава Клана Нищих с удивлением оглядел простую обстановку недорогой гостиничной комнаты, обеденный стол с погасшей жаровней и пустой кастрюлей, и А Чжу, уснувшую на одном из стульев. Неловко пошевелившись, он болезненно охнул, и схватился за грудь — острая боль пронзила его, и раскатилась по телу кипящей волной. Разбуженная громким звуком, девушка медленно открыла сонные глаза.

— Брат Цяо, — с рассеянной улыбкой протянула она. — Ты проснулся, — немного осознав окружающую действительность, она поспешно поправилась:

— То есть, я хотела сказать… Я рада, что вам лучше, господин Цяо. Нужно ли вам что-нибудь?

— Где мы, А Чжу? — мужчина совсем не заметил ее неловкости. — Что случилось? Где мои младшие?

— Эти глупцы быстрее довезли бы вас в Диюй, чем к лекарю, — рассерженно отозвалась девушка, взбодренная упоминанием бестолковых нищих. — Они только и знали, что препираться и чесать языками, словно пожилые сплетницы, и думать забыв о вашем спасении. Я решила сама… позаботиться о вас… — она стыдливо потупилась, поняв,