О Китае - Генри Киссинджер

Внутренняя структура корейского режима чревата проблемой. Хотя он объявляет себя коммунистическим государством, настоящая власть находится в руках одной семьи. В 2011 году, когда писалась эта книга, глава правящего семейства собирался передать бразды правления своему 27-летнему сыну, не имеющему никакого опыта даже коммунистического управления, не говоря уже о международных отношениях. Возможность внутреннего взрыва от непредвидимых или неизвестных сил всегда присутствует. Страны, которых это может затронуть, могут почувствовать необходимость защитить свои жизненные интересы односторонними действиями. К тому времени будет поздно или, вероятно, слишком сложно скоординировать эти действия. Задача не допустить такой исход становится важной частью китайско-американского диалога и «шестисторонних переговоров», включающих Соединенные Штаты, Китай, Россию, Японию и две Кореи.

В своем стремлении решать растущий список проблем Пекин и Вашингтон в течение 2000-х годов занимались поиском всеобъемлющих рамок для определения характера их взаимоотношений. Символом этих усилий стало открытие американо-китайского диалога на высоком уровне и американо-китайского стратегического экономического диалога (сейчас оба слились в один американо-китайский стратегический и экономический диалог) во время второго срока президентства Джорджа Буша-младшего. Это частично стало попыткой оживить дух искренних обменов по концептуальным вопросам, характерный для Вашингтона и Пекина в течение 1970-х годов, как описывалось в предыдущих главах.

В Китае поиск организационного принципа для новой эры принял форму одобренного правительством анализа о том, что первые 20 лет XXI века представляли собой четкий «период стратегических возможностей» для Китая. Концепция отражала как признание прогресса Китая и потенциал стратегических достижений, так и — парадоксально — понимание сохранения слабых мест. Ху Цзиньтао озвучил эту теорию в ноябре 2003 года на заседании Политбюро Центрального Комитета коммунистической партии Китая, где он предположил, что уникальное сочетание внутренних и международных тенденций поставило Китай в положение, при котором развитие будет идти «скачкообразно». По мнению Ху Цзиньтао, возможность чревата опасностью: Китай, как и другие поднимавшиеся до него страны, «упустив представившийся ему шанс», «сильно отстанет»[695].

Вэнь Цзябао подтвердил аналогичные оценки в 2007 году в статье, где он предупреждал о том, что «возможности редки и скоротечны». Он также напомнил, как Китай несколько ранее упустил удобный момент из-за «крупных ошибок, особенно 10-летней катастрофы великой пролетарской „культурной революции“». Первые 20 лет нового столетия были периодом возможностей, «за которые мы должны решительно ухватиться и в течение которых мы сможем добиться многого». По оценкам Вэнь Цзябао, правильное использование этого удобного шанса будет иметь «чрезвычайно важное значение» для целей развития Китая[696].

Для достижения чего получал Китай стратегическую возможность? Говоря о масштабах дебатов в Китае по этому вопросу, можно сказать, что у них было формальное начало, которое можно усмотреть в цикле специальных лекций и научных заседаний, проводимых китайскими учеными, а также высшим руководством в период с 2003 по 2006 год. В программу входили темы подъема и падения великих держав в истории человечества: средства достижения их подъема, причины часто возникавших между ними войн, а также вопросы, могла ли и, если могла, то как могла великая держава в современном мире возвыситься без обращения к военному конфликту с главными действующими лицами на международной арене. Эти лекции впоследствии переработали в 12-серийный фильм «Подъем великих держав». Показ фильма прошел по телевидению в 2006 году, и его просмотрели сотни миллионов телезрителей. Как отмечал ученый Дэвид Шамбо, это был, возможно, уникальный с философской точки зрения феномен в истории политики великих держав: «Совсем немногие из крупных держав или стремящихся ими стать, если вообще были таковые, занимались таким обстоятельным самоанализом»[697].

Какие уроки мог извлечь Китай из подобных исторических примеров? Одной из первых и наиболее полных попыток ответить Пекин постарался снять опасения со стороны иностранных государств по поводу его растущей мощи, провозгласив лозунг «мирного подъема» Китая. Статья в журнале «Форин афеарз», опубликованная в 2006 году известным китайским политологом Чжэн Бицзянем, прозвучала как полуофициальное политическое заявление. Чжэн заверил мировую общественность в избрании Китаем «стратегии… неповторения традиционных способов превращения в великую державу». Китай стремился к «новому международному политическому и экономическому порядку», но он «мог бы быть достигнут путем постепенных реформ и демократизации международных отношений». Как писал Чжэн Бицзянь, Китай «никогда не последует по пути Германии, приведшему к Первой мировой войне, или по тому пути, который побудил Германию и Японию развязать Вторую мировую войну, когда эти страны грабили ресурсы и проводили политику гегемонизма. Не собирается Китай также проводить политику великих держав, дравшихся друг с другом за глобальное доминирование в период „холодной войны“»[698].

Вашингтон отреагировал, четко сформулировав для себя концепцию Китая как «ответственного игрока» в международной системе, строго соблюдающегося нормы и пределы, берущего на себя дополнительную ответственность по мере увеличения его возможностей. В своей речи в 2005 году в Национальном комитете по американо-китайским отношениям Роберт Б. Зеллик, бывший в то время заместителем государственного секретаря, высказал американский ответ на статью Чжэн Бицзяня. Поскольку китайским руководителям было бы не с руки как бы признавать, что они могли бы когда-либо быть «безответственными» игроками, речь Зеллика можно было приравнять к приглашению Китаю стать привилегированным членом и соавтором международной системы.

Почти одновременно Ху Цзиньтао выступил на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций с речью под названием «Построить гармоничный мир на основе прочного мира и всеобщего процветания» с той же темой, что и статья Чжэн Бицзяня. Ху Цзиньтао подтвердил важность системы ООН как основы международной безопасности и развития и обозначил все то, «за что выступает Китай». Повторив, что Китай приветствует тенденции демократизации мировых дел — на практике, разумеется, это означало относительное уменьшение американской мощи и создание многополярного мира, — Ху убеждал в том, что Китай будет добиваться своих целей мирными средствами и в рамках системы ООН: