Красный вереск - Олег Верещагин

Они атакуют! Они атакуют врага! Не прячутся, не стреляют из засады, а по-настоящему НАСТУПАЮТ!

Но что же защитники высоты? Вот с их стороны стукнул пулемет… а потом…

ЧТО ЭТО?!

Они заметались. Кто-то бросился назад со склона. Кто-то просто носился из стороны в сторону. Вскочил офицер, махая винтовкой, что-то кричал своим солдатам — и, скорчившись, скатился куда-то в сторону, мимо него побежали…

"Да они же бегут! — понял Олег внезапно, с удивлением, переходящим в восторг. — Они бегут, они боятся нас!" — и мальчишка заорал во всю силу легких:

— Они боятся нас! ОНИ БОЯТСЯ НАС!

Не воевавшему — не понять, как это прекрасно, какое ощущение переполняет человека, когда он видит сильного и наглого врага — бегущим от него…

— Боятся нас! — звонко закричал Богдан. — Гляньте, бегут! Йа-а-а-а-а!!!

— Ры-ы-ысь! — закричал Гоймир, и шеренги откликнулись разноголосым, но дружным боевым кличем…

Нет, не все бежали, конечно. Кто-то еще стрелял с высоты, и парень, бежавший впереди Олега, вдруг остановился с каким-то нелепым подскоком, повернул к землянину на глазах белеющее лицо и рухнул под ноги Олегу с развороченной грудью. Олег перескочил через него, пробежав в первый ряд и не думая, что стреляют теперь прямо в него.

И понял, что ДОБЕЖАЛИ, только когда увидел у самых своих ног стоящего на коленях стрелка. Протягивая руки, тот выкрикнул:

— Ради бога!.. — и больше ничего не успел крикнуть, потому что Олег с маху ударил его прикладом автомата в висок и перепрыгнул через ткнувшееся во взрытую, бесснежную землю тело.

Олег догнал Гоймира и побежал рядом. Сбоку появился Богдан — беззвучно перекосив рот, он от бедра поливал траншею, в которой визжали и дергались какие-то брызжущие алым комья — и Олег расслышал черную брань, которую выплевывал мальчишка. Навстречу со штыками наперевес как-то неуверенно приближались стрелки, и лицо Гоймира было вдохновенным, как на памятнике героям Великой Отечественной…

Свишш! Удар меча срезал один из штыков, стрелок подался назад с испуганным лицом, и Олег, пнув его в пах, разрубил от правого плеча до позвоночника. Впереди суетилась большая куча, мелькали штыки, мечи и чеканы, видно было, как упал один из горцев… следом вывалялся из драки стрелок с раскинутыми руками, в его спине торчала секира — обычный лесовиковский топор.

— Туда! — выдохнул Гоймир. Олег кивнул, споткнулся, едва не упав… и увидел поднявшегося откуда-то из земли (так показалось) данванского офицера — без шлема, с оторванной правой рукой. Бледное лицо данвана искажала такая ненависть, что было жутко глядеть, левой рукой он поднимал ракетный пистолет.

— Стод… — выдохнул данван, — рагр…

Олег рванулся, занося меч и опаздывая… Пистолет в руке офицера дернулся — и пуля попала в правое плечо Богдана, прыгнувшего наперерез. Даже не вскрикнув, мальчишка начал оседать к ногам окаменевшего на миг Олега… но уже через мгновение меч землянина раскроил голову данвана. Не глядя на убитого, Олег бросился к другу.

— Богдан! — крикнул он, падая на колени и вонзая меч в землю рядом. Автомат больно ударил по спине. Развороченное плечо Богдана дымилось, сразу в нескольких местах лилась кровь. Олег поднял Богдана под спину и, прижав к себе, заглядывал в лицо: — Богдан, ты что?! А ну не смей!

— Вольг… вперед… стяг береги… — глаза Богдана неудержимо закатывались под лоб, и Олег крикнул:

— Не умирай!

Опустив мальчишку наземь, он, помедлив, положил ладони на рану. Олег не знал, так ли он делает, он не знал, можно ли вообще остановить кровь из такой дыры. Ему просто ОЧЕНЬ хотелось, чтобы Богдан жил, и он держал руки, думая только об этом и шепча:

— Погоди… сейчас… сейчас…

— Вольг… больно… — застонал Богдан, и Олег, подняв руки, увидел, что жуткая дыра стала еще более жуткой — почернела, пошла какими-то комьями… но больше не кровоточила! Всхлипнув, Олег отчаянно огляделся. Мимо двое лесовиков тащили третьего, закинув его руки на плечи, и Олег крикнул отчаянно и зло:

— Сюда! Ко мне! Тут раненый! Ко мне, застрелю!

Один из лесовиков потащил «своего» дальше, а другой — здоровенный медведеподобный бородач лет за сорок — повернул на крик.

— Не вопи, — прогудел он спокойно. — Давай его сюда. Ничего, жив будет малец. Донесу, тяжесть-то!

Он легко поднял Богдана со всем оружием на руки. Тот не выпускал из холодных пальцев руку Олега, повторяя:

— Больно… Вольг, больно мне так-то… больно…

— Увидимся! Увидимся еще! — как заведенный, твердил Олег, идя следом. Он прошел так шагов двадцать: — Увидимся дома, после победы увидимся!

Дружный радостный рев заставил его обернуться. На высотке больше не было врагов — только свой. Несколько человек размахивали стягами, и Олег нашел взглядом свой — боевое знамя племени Рыси.

* * *

Неожиданная контратака славян, вернувшая под их контроль подступы к перевалу, разозлила командование врага. Это мешало атаковать с полной эффективностью, и анОрмонд йорд Виардта отдал приказ любой ценой вновь вернуть высоту…

…Мирослав потерял брата в сутолоке. Вместе с отцом Елпидифором и еще каким-то лесовиком он спустился по закатному уклону высоты, где стояли несколько брошенных врагом орудий и лежали ящики с гранатами и бронебойными снарядами.

— Снаряды, — сказал священник, вытирая лицо от снега рукавом надетой поверх полушубка рясы. Тронул маховик одного из орудий, задумчиво произнес — А чего добру пропадать, возьмемся?.. Господи, благослови…

…Первые две атаки защитники отбили легко, почти играючи. На позициях удалось собрать групповое оружие (его не оснащали детекторами, это было слишком сложно), и возросшая огневая мощь отпугнула атакующих. А уж пушка, в самый неподходящий (для данванов) момент открывшая прицельный огонь по врагу, вообще сорвала вторую атаку в самом начале.

— Да кто там?! — спросил Гоймир. Он только что установил вновь стяг, сбитый пулями.

— Батюшка воюет, — ответил Йерикка, опуская бинокль. — Где Вольг, кто видел?

— Я, — подал голос Денек. — Он ружье отыскал — здоровущее! Сидит во-он там, да к нему лучше и не соваться — подстрелит.

— Что так? — удивился Йерикка.

— Так Богдана не то ранили тяжко, не то и убили, ну он и…

— Снова идут! — крикнул Гоймир. — Держись!..

…В пятой атаке стрелки ворвались-таки на позиции, и защитники опять дрались врукопашную. На глазах Йерикки и Олега, оставившего найденное противотанковое ружье, к которому кончились патроны, на штыки подняли Рвана, Олег зарезал одного из убийц камасом, а потом катался по грязной, раскисшей земле, пиная ногами в живот офицера, насевшего на него с кинжалом, зверел от предсмертной тоски, и кто-то очень вовремя зарубил офицера… Хрипя и ревя, люди кололи и рубили врагов в окопах и на насыпях, пока не отбились все-таки — и тут же пришлось отражать уже шестую по счету атаку, стреляя с двадцати-тридцати шагов во врагов, убивая их — и умирая, и не замечая, как это происходит…