Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года - Владимир Бешанов

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Бок в сложившейся обстановке потребовал от командующих танковыми группами развернуть новое наступление на широком фронте с целью быстрейшего выхода на рубеж Дрисса – Витебск – Орша – Могилев – Рогачев – Речица. Готу и Гудериану было приказано выбросить передовые отряды для захвата переправ на реках Березина, Западная Двина и Днепр.

Командующий Западным фронтом, чтобы не допустить форсирования противником этих рек с ходу, 28 июня решил, не ожидая подхода отступающих войск, организовать оборону на Березине и Днепре в районах Борисова, Березино, Свислочи, Могилева и Рогачева силами местных гарнизонов и частей ВДВ. В целях срыва наступления 3-й танковой группы на лепельском направлении генерал Павлов приказал начальнику Лепельского гарнизона немедленно приступить к организации обороны города, которая возлагалась на Лепельское минометное училище, Вильнюсское пехотное училище и 103-й отдельный противотанковый дивизион. Выход германских войск к Березине ставил под угрозу срыва план сосредоточения армий второго эшелона в районах Орши, Могилева, Жлобина, Рогачева. Поэтому Ставка требовала от руководства Западного фронта во что бы то ни стало остановить или хотя бы замедлить продвижение немецких танковых клиньев. Для выполнения этой задачи фронт располагал весьма ограниченными силами.

Фактически Западный фронт был разгромлен. Из всей былой мощи в распоряжении Павлова осталось всего 16 дивизий, от которых в основном реально существовали только номера и знамена. Лишь восемь из них сохранили от 30 до 50 % боевого состава. Остальные соединения представляли собой отряды в несколько сот человек без автотранспорта и тяжелого вооружения. Так, к исходу 28 июня вся 4-я армия по количеству личного состава и техники не превышала штатной стрелковой дивизии. В 14-м механизированном корпусе насчитывалось 1825 человек и 2 танка Т-26. В 22-й дивизии этого корпуса было 450 бойцов.

Группе армий «Центр», по мнению Гота, «удалось провести одно из тех сражений на уничтожение, которые нечасто встречались в истории войн». Об этом не замедлили оповестить мир германские средства массовой информации. В ответ Кремль выступил с резким опровержением, а заодно сделал первую попытку объяснить причины военных неудач:

«Гитлер и его генералы, привыкшие к легким победам на протяжении всей второй империалистической войны, сообщают по радио, что за семь дней войны они захватили или уничтожили более 2000 советских танков, 600 орудий и взяли в плен более 40 000 красноармейцев; при этом за тот же период немцы потеряли будто бы всего лишь 150 самолетов, а сколько потеряли танков, орудий и пленными – об этом германское радио умалчивает.

Нам даже неловко опровергать эту явную ложь и хвастливую брехню.

(Какой знакомый, однако, стиль. Одна эта фраза сразу навевает известный образ: трубка, усы, френч, сапоги.)

На самом деле положение рисуется в совершенно другом свете. Немцы сосредоточили на советской границе более 170 дивизий; из них, по крайней мере, третья часть представляет танковые и моторизованные. Воспользовавшись тем, что советские войска не были подведены к границам, немцы, не объявляя войны, воровским образом напали на наши пограничные части, и в первый день войны хваленые немецкие войска воевали против наших пограничников, не имевших ни танков, ни артиллерии. К концу первого дня войны и весь второй день войны только передовые части наших регулярных войск имели возможность принимать участие в боях, и только на третий, а кое-где на четвертый день войны наши регулярные войска успели войти в соприкосновение с противником. Именно ввиду этого удалось немцам занять Белосток, Гродно, Брест, Вильно, Каунас…

В результате упорных и ожесточенных боев за период 7–8 дней немцы потеряли не менее 2500 танков, около 1500 самолетов, более 30 000 пленными. За тот же период мы потеряли: 850 самолетов, до 900 танков, до 15 000 пропавшими без вести и пленными. Такова картина действительного положения на фронте, которую мы с полным основанием противопоставляем хвастливым сообщениям германского радио».

Сегодня, зная действительное положение дел на советско-германском фронте и о разгроме шести советских армий на восьмой день войны, мне тоже «даже неловко опровергать эту явную ложь и хвастливую брехню».

Пока немецкая военная машина работала как часы, хотя в шестеренках уже поскрипывали первые досадные песчинки. Вот Гальдер записывает в дневник: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо».

Штаб группы армий «Центр» доносил 29 июня Главному командованию сухопутных войск: «Завершение уничтожающих боев на Востоке будет характерно отличаться от боев на Западе. Если на Западе и в Польской кампании окруженные силы противника с окончанием боев в основном почти добровольно сдавались в плен на 100 %, здесь это будет происходить совершенно иначе. Очень большой процент русских укрылся в больших, частично не прочесанных районах, в лесах, на полях, в болотах и т. д. При этом целые батальоны с оружием являются небезопасными в таких районах… Причина этого кроется в том, что русские в основном уклоняются от плена».

Официозная «Фелькишер беобахтер» готовит немецких граждан к возможным неожиданностям: «Русский солдат превосходит нашего противника на Западе своим презрением к смерти. Выдержка и фатализм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в окопе или не падет мертвым в рукопашной схватке».

Германское командование надеялось, что теперь танковые соединения смогут с ходу форсировать Западную Двину и Днепр и развить наступление на Смоленск с целью ликвидации всех оставшихся советских войск и открытия беспрепятственного пути на Москву. Однако немцев ждало некоторое разочарование. Из глубины страны в это время выдвигались семь свежих советских армий второго стратегического эшелона. В них было 77 дивизий, около миллиона человек, более 3000 танков. Буквально на глазах вместо одного разгромленного фронта возникал другой.

К концу июня фон Бок подтянул танковые группы на рубеж реки Березина. Войска 3-й и 2-й танковых групп произвели перегруппировку и возобновили наступление. Генерал Гот получил задачу, обойдя реку Березину с севера и повернув на восток, силами 39-го моторизованного корпуса овладеть Витебском; 57-м корпусом, пройдя севернее озера Нарочь, захватить переправы в районе Полоцка. Войскам Гудериана предстояло на широком фронте от Борисова до Бобруйска форсировать Березину и выйти к Днепру.

Особенно упорные бои развернулись в районе Борисова. Во второй половине дня 30 июня передовые части 18-й танковой дивизии Неринга вышли к западной окраине Ново-Борисова. Бетонный мост через Березину был подготовлен к взрыву. Но советское командование все время оттягивало уничтожение переправы, так как на восточный берег переправлялись отходившие от Минска подразделения. 1 июля немецкие танки с ходу захватили мост и ворвались в Старо-Борисов, который обороняли отдельные части 13-й армии и курсанты Борисовского танкового училища с несколькими учебными машинами. В связи с обозначившимся обходом войск правого крыла фронта командующий приказал перебросить 1 июля на автомашинах в район севернее Борисова 1-ю Московскую мотострелковую дивизию с задачей организовать оборону на рубеже Крацевичи – Стахов и переправе у Чернявки и не допустить прорыва противника через Березину.