26 главных разведчиков России - Леонид Млечин

— Чекисты, заставившие ее сочинить письмо, ничего не заметили, — говорит Валентина Ивановна, дочь убитых родителей. — О каких ребятах могла писать мама? На даче были только две девочки — я, двухлетняя, и моя двоюродная сестра, которой было шестнадцать. Разве мы «ребята»? И как мы могли драться?.. Это был сигнал.

Надо понимать так, что до Цхалтубо ее и не довезли. Вероятно, сняли с поезда на первой же остановке, вернули в Москву и посадили в тюрьму. Но в личном деле Нины Валентиновны нет ничего! Ни постановления об аресте, ни обвинения, ни протокола допроса. Только четыре перехваченных письма мужу. Ее тайно арестовали для того, чтобы устроить этот спектакль с мнимой автокатастрофой.

Ивана Тимофеевича продержали в тюрьме месяц. Потом перед ним вроде как извинились за ошибку и обещали в салон-вагоне отправить назад в Цхалтубо — продолжать отдых. Да еще вместе с женой. С ними в вагоне поехали трое крупных чекистов. В страшном сне Ивану Тимофеевичу не могло привидеться, что эти люди в высоких званиях станут его убийцами.

Сопровождающих Берия отобрал вместе со своим верным соратником — комиссаром госбезопасности 3-го ранга Богданом Захаровичем Кобуловым (их и расстреляют вместе), который возглавлял тогда следственную часть НКВД.

Они выбрали капитана госбезопасности Льва Емельяновича Влодзиимирского, помощника Кобулова в следственной части, капитана госбезопасности Александра Николаевича Миронова, начальника внутренней тюрьмы ГУГБ НКВД, и Шалву Отаровича Церетели, начальника 3-го спецотдела.

Церетели на допросе в 1953 году показал:

«В 1939 году меня вызвал в кабинет Кобулов, где уже был Влодзимирский. Затем мы пошли в кабинет Берии, который сказал, что нужно без шума ликвидировать двух человек, что наркому внутренних дел Грузии даны все необходимые указания. Мне Берия приказал ликвидировать их без шума, без огнестрельного оружия. Лучше всего имитировать автомобильную катастрофу…»

Лаврентий Павлович посоветовал им обсудить план действий с Рапавой. Этому человеку он доверял, знал, что у грузинского наркома рука не дрогнет.

Как работали в хозяйстве Рапавы, теперь уже известно.

Писатель Кирилл Анатольевич Столяров цитирует в своей книге о министре госбезопасности Абакумове рапорт заместителя начальника райотдела НКВД в Гаграх:

«Арестованных на допросах били до смерти, а затем оформляли их смерть как умерших от паралича сердца и по другим причинам… Арестованного били по несколько часов подряд по чему попало… Делалась веревочная петля, которая надевалась на его половые органы и потом затягивалась…

Однажды я зашел в кабинет следователя, который допрашивал арестованного эстонца по подозрению в шпионаже на немцев. “Как он ведет себя?” — спросил я. “Молчит, не хочет признаваться во вражеских намерениях”, — ответил следователь, заполняя протокол. Я внимательно посмотрел на арестованного и понял, что тот мертв. Обойдя вокруг него, я заметил кровь на разбитом затылке…

Тогда я спросил следователя, что он с ним делал, и он мне показал свернутую проволочную плеть, пальца в два толщиной, которой он бил этого арестованного по спине, не заметив того, что тот уже мертв…»

Рапава позвонил Берии:

— Можно ли применить огнестрельное оружие?

Тот обещал посоветоваться и просил перезвонить через день. Потом ответил:

— Никакого оружия!

Советоваться Берия мог только с одним человеком — со Сталиным. Значит, судьбу резидента и его жены решил сам Иосиф Виссарионович. Вот почему их уничтожили даже без формального приговора. Ивану Бовкуну не предъявили обвинения. Не было ни судебного приговора, ни решения тройки НКВД, которую использовали для уничтожения людей «во внесудебном порядке».

Но почему же резидента в Китае уничтожили таким изощренным способом? Да еще вместе с женой? Ведь сотни тысяч других жертв просто расстреливали или отправляли в лагеря.

— Я могу предположить только одно, — сказал мне прокурор Архипов, — некоторые разведчики в те времена занимались добыванием валюты путем торговли опиумом.

Это главная версия, которая кажется убедительной прокурорам, изучавшим дело Бовкуна-Луганца-Орельского уже в наши дни.

— В деле Берии, — подтвердил Андрей Викторович Сухомлинов, полковник юстиции в отставке, изучивший многотомное дело Лаврентия Павловича, — сказано: Бовкун контролировал оборот наркотиков. Но непонятно, в чем именно он ошибся. Важно, что Берия сказал исполнителям — это решение инстанции, высшей власти…

Торговля опиумом всегда процветала в Китае. Гонконг был построен на доходы от продажи опиума. Контролировать потоки наркотиков пытались и японцы, и наши. Но кто кому продавал этот дорогостоящий товар?

— Сказано: контроль за оборотом, и все, — говорит Сухомлинов. — Берия объяснил убийцам, почему придумана такая сложная комбинация. Важно, чтобы «подельники» Бовкуна в Китае не узнали, что он расстрелян, и не сбежали.

Люди, которые убили полпреда в Китае и его жену, даже особенно и не интересовались, кто их жертвы, за что их надо уничтожить. Они просто выполняли приказ Лаврентия Павловича, зная, что невыполнение его приказа равносильно смерти. Такая у Берии была репутация.

«Влодзимирский мне рассказал, что эти лица были мужем и женой, — показал Церетели на допросе, — что муж работал где-то за границей, в Японии или в Китае. А затем нам изменил и занимался шпионажем, поэтому я считал эту ликвидацию законной».

Капитан Миронов как начальник внутренней тюрьмы НКВД сам доставил к поезду резидента и его жену. Перед Кутаиси арестованных вывели в коридор по одному и прикончили.

Влодзимирский в 1953 году показал:

«Муж и жена, уже как арестованные, были привезены из внутренней тюрьмы и помещены нами в вагоне, в разных купе. В купе, когда поезд шел от Цхалтубо в Тбилиси, я вывел из купе сначала мужа, и Миронов с Церетели убили его ударом молотка по затылку. А затем я вывел женщину, которую тоже Церетели и Миронов убили молотками».

Церетели описал убийство иначе:

«Влодзимирский молотком убил женщину, а я молотком ударил по голове мужчину, которого потом третий наш сотрудник додушил. Затем сложили тела в мешки, и на одной из станций, где нас поджидал Рапава с автомашинами, мы погрузили трупы в одну из машин».

В 1953 году подельники Берии перекладывали друг на друга ответственность за убийство. Кому охота признаваться, что убивал людей молотком? В деле осталось множество противоречий, так и не проясненных следствием. Конечно, следственная бригада была обязана все выяснить. Но следователи во главе с генеральным прокурором Романом Руденко спешили закончить бериевское дело.

Влодзимирский:

«На одном из полустанков нас встретил с двумя машинами Рапава. Мы вывезли трупы и, поместив их в одной из машин, отвезли на дорогу к обрыву у крутого поворота дороги. Затем шофер разогнал машину, на ходу выскочил, а машину с трупами повернул к обрыву, и она с ними свалилась под откос и разбилась. После этого мы уехали с места происшествия, а туда была вызвана автоинспекция и оформила все как автомобильную катастрофу. Это уже организовал без нас Рапава».