Повелитель Теней - Петр Верещагин

– Что ж, – усмехнулся Делвин, – я мог бы даже предположить, кого именно она назначит специальным следователем.

– Только не это! – хором произнесли Хранитель и его помощник.

– Повелитель Теней покинул Реальность и ушел в иной план бытия, – заканчивал Воланд сообщение. – Равновесие восстановлено, и даже Логрус с Лабиринтом объявили перемирие…

Сумерки, словно в старые времена, окружали Инеррена. Но это не были Серые Страны, подвластные Богу Смерти; это не были ужасающие Дома Боли и непредсказуемые миры Теневой Тропы.

Это была безводная и бессолнечная земля, где властвовало Ничто. Нет, не Пустота и не мифический Лимб, преддверие ада. Звезды, во множестве мерцающие в серой ночи, не могли разогнать мрак – но и не давали ему возможности заполонить все вокруг.

Королевство Сумерек… Инеррен уже бывал здесь. Он точно знал, где располагается выход на Тропу Теней. Но не стремился туда.

– Я выведу вас отсюда, – тихо сказал он, – но сам останусь.

– Зачем? – спросил Роджер.

– Сам не знаю. Я должен.

Джек покачал головой.

– Похоже, тебя не зря называли сумасшедшим, – произнес он, просто констатируя факт.

Чародей пожал плечами.

– Я не отрицал этого. Никто не смог бы зайти так далеко, как я, и остаться в здравом уме. Может быть, со временем…

– Здесь нет времени, – заметил Роджер. – Но ты прав. Я остаюсь: на той стороне мне больше неинтересно…

Джек ухмыльнулся.

– Мы слишком хорошо понимаем друг друга, – сказал он. – Однако у меня появилось несколько идей. Барьер надежен?

Инеррен окинул взглядом стену, сложенную из старых камней.

– Да. И останется таковым.

– Тогда прощайте, – проговорил он и, пожав руки обоим, удалился прочь.

Роджер слегка прищурился:

– Он вернется. Я почти уверен в этом.

– Быть уверенным в чем-либо – это такая скука! – криво усмехнулся чародей. – Ничего, вскоре ты это поймешь.

Через стену перебрались две фигуры: крепкий юноша со старинным мечом у пояса и пожилой человек с длинным магическим посохом. Обменявшись несколькими словами, они пошли по берегу широкой реки, в которой никогда не текла вода.

– Я хочу пить, – произнес юноша.

– Здесь пьют пыль, – ответил его спутник.

«Это уже чересчур!» – подумал Роджер, сообразив наконец, ЧТО он видит перед собой; Инеррен же ничего не сказал, так как это была не первая увиденная им сцена, описанная в книге и материализованная в бескрайних просторах Множественной Вселенной.

Тем более здесь, в мире нереального и фантазии. Здесь, где оживают все мечты и все кошмары. Здесь, где наполовину свихнувшийся от безысходности Инеррен некогда получил свое могущество из своих собственных рук – и сошел с ума окончательно…

Повелители Нереального сидели на мраморной скамье, не ощущая ни окружающего холода, ни жесткости ее сиденья. Рожденные смертными, они больше не были таковыми. Память оставалась при них, как и сила; но исчезло другое. Чувство страха.

Что и привело их в эти края. Потому что на реальной стороне бытия нет места тем, кто отказывается признать эту самую реальность как нечто незыблемое… О нет, их никто не изгоняет в этот сумеречный мир их собственного разума; нет, они сами приходят сюда в поисках покоя, который не обретут никогда.

Ибо нет покоя для тех, кто познал вкус Беспредельной Власти. Не столь важно, было ли это Могущество Теневой Тропы или Сила Воображения. У них различные корни и несхожий внешний вид; конец же – все равно один и тот же, поскольку оба эти Пути ведут в Пустоту.

Разве что Повелитель Нереального одержит верх над своим безразличием и обретет то, что смертные именуют целью жизни. Такого никогда прежде не случалось, но что это доказывает?

Ее раздвоенные копыта не издавали никакого шума, мягко окунаясь в плотный туман. Она шла уже много веков, и впереди ее ждал неизмеримо больший срок. Если, конечно, она одержит победу.

Некогда их было больше. Теперь оставалась лишь она. Кто погиб в этом долгом путешествии, кто заблудился в аномальных складках изменяющегося пространства-времени, кто устал и отказался следовать к цели… Даже Сфинкс, самый могучий из ее союзников, остался далеко позади.

Но вот – свершилось. Впереди виднелось именно оно, Древо Жизни. И с его нижней ветви свисал именно тот, кого она искала.

– Змей! – прозвенел ее голос.

Клиновидная чешуйчатая голова приподнялась и окинула оценивающим взглядом немигающих алых глаз белого единорога.

– Какая вссстреча! – сказал Змей. – Я давно шшду тебя – еще сс начала времен. Поклониссь Мне – и рассделишь ссо Мной правление. Ты этого досстойна.

– Я не за этим пришла, Змей, – возразила Единорог. – Мне нужно собственное королевство, а ты узурпировал всю Власть. Так не пойдет. Отдай одну из Сил, и мы поговорим об остальном.

– Конешшно шше, я дам тебе Ссилу, – Змей сполз с дерева и нежно обвил ее своими кольцами. – Мне не нушшна всся Влассть. Но вначале ты ссделаешшь для меня… кое-что. Не так ли, моя милая Эмбер?

Возможно, думала она, Власть стоит этого…

Во тьме Первозданного Хаоса вспыхнуло желтоватое солнце, которое тут же атаковали орды адских всадников. Затем появилась луна, выхватив из вечной темноты побережье мерно колышущегося океана.

Над берегом господствовала гора Колвир, на вершине которой стояла Единорог. Серебристые лучи лунного света сделали ее похожей на призрачную статую, памятник себе самой.

Некоторое время она наслаждалась покоем этого места. Но вскоре вдали раздался вой охотящегося Огненного Ангела, и в глазах Эмбер вспыхнули огоньки гнева. Так не может продолжаться…

– Нечесстно? – переспросил Змей. – Ты получила Влассть Ссотворения, как мы и договаривалиссь.

– Но ты приказываешь своим созданиям всячески мешать мне! Разве это честно? У тебя ведь слуг побольше, чем я успею сотворить за следующее тысячелетие.

– Это вопросс Ссилы, а не чессти. Да, Я мешшаю тебе – и это неиссбешшно. Ты олицетворяешшь Мою противополошшноссть, Порядок – и твоя Ссила рано или поссдно сстолкнетсся сс Моей. Пусскай лучшше это происсойдет ссейчас, нешшели тогда, когда преимущесство будет на твоей сстороне.

Эмбер глубоко вздохнула:

– Что ж, ты не оставляешь мне иного выбора. Я вынуждена вызвать тебя на поединок.

Змей поднялся на хвосте, издав довольное шипение.

– А сставкой, милая, будет твоя ссвобода. Ты сстанешшь ссамой лучшшей Моей рабыней…