Исландия эпохи викингов - Джесси Л. Байок

Он спросил, куда это Эрленд держит путь.

Он отвечает:

— На Долгий склон.

Сёксольв сказал:

— Я тебе добра желаю, поэтому дам вот какой совет: докуда ты сейчас доехал, оттуда не езди дальше.

Эрленд отвечает:

— Сколько я знаю, непреодолимых препятствий по дороге в Долгий склон нет. Не вижу, почему бы я не смог туда проехать.

Сёксольв сказал, мол, насчет препятствий, это с какой стороны посмотреть.

Эрленд поехал своей дорогой, и заехал в Скотий пригорок, и некоторое время пробыл там. Потом они выехали оттуда ввосьмером. И когда они выехали из долины у Дворов Халльфрид, им снова преградил дорогу Сёксольв, на этот раз сам-пятнадцатый.

Сёксольв сказал:

— Поворачивай назад, Эрленд, ни к чему тебе продолжать путь. Я знаю, что ты подумал, не иначе как собирается народ против Энунда, и что от этого ему угрожает кое-какая опасность, и ты поступаешь, как подобает мужу, пытаясь его известить. Но теперь тебе это не удастся, и может статься, что тебе и самому несдобровать. Ни к чему нам больше таиться — наша с Энундом встреча состоится сегодня. Сам видишь, вон там выход из Скотьей долины близ Зеленого моста[670], и там едут люди. А вон, где солнечные лучи падают на скалу, сам видишь, там блестят щиты, и это люди из Бешеной долины. И все эти люди сегодня ночью сойдутся вместе и нападут на Энунда на его хуторе.

Эрленд решил, что теперь уж ехать надо непременно, и пришпорил коня. Но Сёксольв схватил его за поводья. Тогда Эрленд соскочил с коня и пытался бежать. А Снорри сын Арнтруд нанес ему удар топором. Но Хаук подставил щит, и Эрленд не был ранен. Эрленд нанес ответный удар, но Бранд[671] подставил свой щит и отразил его. Тут подскочил к ним Сигхват сын Сёксольва и нанес Эрленду удар копьем, и попал в бедро ближе к поясу, и прошил его насквозь сбоку, но это была неглубокая рана. И принуждены были Эрленд с его людьми повернуть назад и вернуться на Скотий пригорок.

Отряды Гудмунда сошлись на песчаном побережье близ Долгого склона. Туда же явился и Кольбейн сын Туми со своим отрядом, и вместе с Гудмундом их было почти девять десятков человек.

Теперь люди с Долгого склона заметили гостей и решили, что не с миром те пожаловали. У них и у самих было около пяти десятков человек.

Стали они думать, как поступить, и казалось им, что лучше приступить к обороне под открытым небом. Вокруг дома были какие-никакие укрепления, и люди говорили, что если их занять, то можно долго обороняться.

Энунд же сказал, мол, знает немало случаев, когда нападающим приходилось ой как непросто, если обороняющиеся не выходили из дому.

Они ему отвечают, и сказали, мол, в таком случае ясно, что будет — те попытаются сжечь дом.

Энунд ответил, мол, что до него, так ему ничего не ясно, и приказал подчиняться, и все они зашли в дом.

Гости спешились за оградой, и затем все подошли к дому и разделились, и одни пошли обходить дом сзади, с тем чтобы нападать с двух сторон, если окажется, что те остались снаружи. Но как они подошли к дверям, увидели, что все зашли внутрь, но одну дверь оставили открытой.

Энунд спросил, кто во главе отряда.

Гудмунд отвечает:

— Невелик статью предводитель. Пожаловала к вам овечка безрогая, с верхних лугов долины, и хоть правда, что она паршивая и шерсти у ней кот наплакал, а все же не найдется овцы-вожака ценнее, чем она. И вот теперь она желает, чтобы случилось одно из двух — или она сбросит с себя последние шерстинки, или же вернется домой, отрастив новую шубу, лучше прежней.

Энунд спросил, нет ли возможности замириться для людей, что внутри.

Гудмунд отвечает:

— Уже сколько раз бывало, что хотя и заключается между нами мир, ничего от него не остается. Поэтому и нынче из замирения ничего не выйдет.

— Ну мы тогда и пытаться не будем, — сказал Энунд.

Тут люди Гудмунда стали кидаться камнями в дверь, и ее захлопнули.

Люди Гудмунда быстро сообразили, что если не пытаться поджечь дом, то нападать будет несподручно — внутри много людей и все хорошо вооружены. Но нигде на хуторе они не смогли найти огня. Тогда они отправились на хутор под названием Травяное поле и в одной из построек нашли огонь. А другие тем временем разобрали крышу над амбаром и кладовкой для еды и принесли оттуда сена, и, как принесли огонь, подожгли его, но дверь от него не загорелась. Тогда на крышу дома залезли Торд с Лиственного обрыва и его люди и разворошили крышу и запалили костер там. А еще они засунули горящее сено во все отверстия и дымники. А деревянные столбы и подпорки под крышей были сухие, и изнутри дома было нелегко бороться с огнем.

Тогда спросили, нельзя ли выйти из дому женщинам и тем мужчинам, к которым у гостей нет дела.

Гудмунд в ответ повелел разобрать стену у двери и убрать обшивку из досок[672], и через этот проем наружу вышли люди, которым это было позволено, потому что внутри было много тех, кому гости не хотели причинить вреда.

Тут начало сильно дымить, и вокруг дома стало плохо видно.

Внутри был человек по имени Тородд, а прозвищу Дымящийся нос. У него было много оружия, и он думал с его помощью прорваться на свободу. Но Хакон сын Торда стоял рядом с проемом и убил его наповал, и знал, что ничего не перепутал, так как они намеревались лишить его жизни. Тородд погиб там первый.

Еще внутри был человек по имени Гальм сын Грима. Он был хороший хозяин и жил на хуторе, что назывался Звенящий луг. Он был всем гостям другом, а самым лучшим — Кольбейну сыну Туми. Он подошел к проему и стал говорить с ними, и тогда пламя было еще не такое сильное, чтобы нельзя было всем спастись и сохранить хутор. Он попросил их, Гудмунда с Кольбейном, чтобы в этот раз они повернули назад, и за это предлагал отдать им все свое имущество. А он был очень богатый человек и владел хутором из лучших.

Кольбейн отвечает и пообещал дать Гальму столько денег, сколько он сам назначит, только бы он вышел из огня.

Гальм отвечает:

— Много вы потешались над тем, что я люблю хорошенько попариться в баньке, а потом хорошенько выпить пива. Ну что же, баньку вы мне сегодня обеспечили, горячее не бывает, а вот насчет пива, тут уж не знаю, получится или нет.