Слуга Империи - Раймонд Фейст

Разинув рот от изумления, ошеломленная Мара едва заметно поежилась. Она нахмурилась, как будто пространство, которое перед тем занимал маг, могло разделить с ней ее недовольство. Раньше она никогда не имела никаких дел с магами, если не считать единственного происшествия, которое закончилось погибелью властителя Минванаби. Но сейчас встреча состоялась по ее инициативе и не принесла ей удовлетворения. Пути Ассамблеи неисповедимы. Она снова вздрогнула и пожалела, что сегодня уже не сможет вернуться в постель к Кевину.

Барка вошла в гавань. Сидя на подушках под балдахином и потягивая фруктовый напиток, Мара вглядывалась в игру солнечных бликов на гладкой поверхности воды. Гребцы, мерно взмахивая веслами, ловко маневрировали среди множества торговых судов, стоявших на якоре. Властительница вспомнила, как отговаривала ее Накойя от путешествия в Кентосани. Однако теперь, видя большое скопление грузовых барж и деловитую суету на причалах, Мара решила, что Аракаси был прав. Судя по оживлению, царившему на улицах и площадях, город вполне оправился от хаоса, в который его полгода назад повергли Имперские Игры.

Трудно было выбрать более подходящее время для поездки в Священный Город. Накойя догадывалась, что у госпожи есть на то особая причина; действительно, Мара искала встречи с одним из умеренных политических противников, чтобы привлечь его на свою сторону, но до поры до времени умалчивала о своих планах.

Как только барка пришвартовалась у причала, Мара, передав недопитый бокал слуге, распорядилась приготовить паланкин и выстроить почетный эскорт. С нею прибыло всего лишь двадцать пять воинов; она не собиралась задерживаться здесь надолго и не опасалась покушения. И Ассамблея магов, и сам император сурово карали за нарушение общественного порядка; ни одно убийство в пределах Имперского города не могло остаться нераскрытым, и вряд ли кто-нибудь из властителей пошел бы на риск. Не считая самых приближенных слуг и команды гребцов, Мару сопровождали только Кевин и Аракаси.

Воздух уже раскалился от жары. Почетный эскорт прокладывал среди толпы путь для господского паланкина. Кевин отбросил со лба взмокшие от пота волосы:

— Что же все-таки тебе здесь понадобилось? Мара, которая в этот день почему-то надела дорогой наряд вместо привычного дорожного платья, выглянула из-за приоткрытого полога:

— Час назад ты спрашивал то же самое у Аракаси.

— Вы с ним словно сговорились: дескать, нужно нанести визит вежливости властителю Куганхалу Джинеко. Ни за что не поверю!

Просунув между занавесками свой веер, Мара укоряюще похлопала Кевина по запястью:

— Был бы ты свободным человеком, ты бы так легко не отделался. Обвиняя меня во лжи, ты оскорбляешь честь Акомы.

Кевин поймал перья веера, словно разоружив госпожу, а затем вернул его с величайшим почтением, уморительно изобразив цуранского кавалера, обхаживающего знатную даму.

— Ах, прошу прощения, до прямого вранья дело не дошло, — хмыкнул он, а Мара закрылась веером, чтобы не рассмеяться. Но Кевин не успокоился:

— Просто ты уклонилась от прямого ответа. Итак, что у тебя на уме?

Носильщики свернули за угол и резко шарахнулись в сторону, чтобы не споткнуться о бездомную собаку, за которой, норовя отнять косточку, гналась ватага уличных мальчишек. Как всегда, Кевин погрустнел при виде их болезненной худобы, грязных струпьев и нищенских лохмотьев. Он без должного внимания выслушал объяснения Мары: властитель Куганхал — союзник, пусть даже не самый влиятельный, домов Экамчи и Инродака, а те принадлежат к небольшой группировке, которая не может простить Маре сделку с королевой улья чо-джайнов, расположенного вблизи земель семьи Инродака. Мара надеялась, что встреча с Джинеко даст ей возможность хотя бы объяснить свою позицию, а если повезет, то и вбить клин между ним и двумя другими затаившими злобу правителями.

— Падение Альмеко обернулось для дома Джинеко большими потерями, — уточнила Мара. — Их семейство увязло в долгах Омекану, а из-за краха двух Имперских Стратегов от них потребовали уплатить все сполна гораздо раньше, чем рассчитывал старый властитель Джинеко. От душевных терзаний он скончался, хотя кое-кто поговаривал, что он наложил на себя руки. Ходила и другая версия: будто ему в кушанье подсыпали яд. Так или иначе, его сын, молодой Куганхал, унаследовал мантию властителя, а вместе с ней и бремя долгов. Вот я и сочла, что теперь самое время к нему подступиться.

Кевин досадливо сжал губы. Ведь Мара не могла не помнить: Аракаси в его присутствии говорил, что Куганхала осаждают двоюродные братья, подкупленные семействами Экамчи и Инродаки и несомненно получившие наказ прикончить новоиспеченного властителя, если его действия хоть в чем-то пойдут вразрез с интересами двух влиятельных домов. Кевин тогда еще заметил, что и без того найдется немало желающих отправить юного правителя в чертоги Красного бога. Накойя тоже сказала свое слово: владения Куганхала — все равно что змеиное болото, а Мара не желает поостеречься и не слушает никаких резонов.

Когда носильщики в очередной раз завернули за угол и яркий солнечный свет ударил сквозь занавески паланкина, Кевин заметил, что госпожа не сводит с него взгляда. У него и прежде возникало чувство, что она способна читать его мысли.

— Члены семейства Джинеко догадываются, что мы постараемся расшатать их союзнические отношения, — с оттенком вкрадчивости произнесла Мара. — Экамчи стоило немалых трудов переманить на свою сторону родичей Куганхала, а Инродака взял на себя все расходы. Если Акома останется в стороне, все будут разочарованы. Но мы не замедлим появиться, чтобы дать им то, чего они ожидают, — уверения в их могуществе. Пусть Инродака и Экамчи пребывают в заблуждении, что мы их боимся. Тогда они не будут искать союза с другими моими врагами. Да поможет нам небо скрыть от них правду: Акома достаточно окрепла, чтобы не бояться их мелкой возни. А ведь они способны причинить нам массу неприятностей — пусть даже только для того, чтобы привлечь к себе внимание. Что еще хуже — они могут переметнуться на сторону Тасайо.

Кевин не сдержал смешок:

— Попросту говоря, ты хочешь погладить сорванца по головке, чтобы он не выкинул какую-нибудь пакость? Пусть думает, будто ты забыла, что он на тебя точит зубы, а то — неровен час — он их так наточит, что сжует тебя с потрохами!

— Как грубо! — поморщилась Мара. — Хотя по сути верно.

У Кевина вырвалось мидкемийское ругательство. Это уязвило Мару, да так, что она отдернула полог.

— Ты сказал что-то грязное! Как я должна тебя понимать?

Варвар пожал плечами, ответив ей пристальным взглядом.

— Если облечь это в вежливую форму, то ваша Игра Совета — все равно что питье из гнилого болота. Дело доходит до абсурда.

— Ну вот, опять ты за свое. — Мара оперлась на локоть и устремила взгляд на один из каменных храмов, возвышавшихся по обе стороны дороги.