Космические скитальцы - Мюррей Лейнстер

Талли, второй пилот, выглядел больным. Затем он сказал:

— Поправка. На этой неделе взорвалось пять толкателей и погибло пять пилотов. Дело становится серьезным, — он пристально взглянул на Джо. — Лучше выпей свой кофе перед тем, как пойдешь смотреть. Потом тебе его не захочется.

Он оказался прав.

Джо увидел разбившийся толкатель через полчаса. Он обнаружил, что его назначение на летное поле в качестве специалиста по борьбе с саботажем приняли на веру. Молодой лейтенант со значительным видом провел его к месту, где упал толкатель. От удара части толкателя загнало в землю на пять футов, стена ангара была вогнута. Возник пожар, но он был уже потушен.

Неуклюжий летательный аппарат был изорван и смят. Обнажились внутренности из стальных труб. Пластиковое покрытие кабины разлетелось в куски. Там, где был пилот, остались только грязные пятна.

Двигатель взорвался. Реактивный двигатель. Но реактивные двигатели не взрываются. А этот взорвался. Он разорвался изнутри, так что обнажились турбинные лопатки компрессорной секции, невероятно искореженные там, где был содран корпус двигателя. Зазубренные края свидетельствовали о силе внутреннего взрыва.

Джо стремился действовать с умным видом, но внутри чувствовал себя больным. Молодой лейтенант очень вежливо отводил взгляд в сторону, когда внутреннее состояние Джо отражалось у него на лице. Но, конечно, имелись приказы, в которых утверждалось, что Джо — эксперт по саботажу. И Джо сердито подумал, что он плавает под чужим флагом. Он ничего не знал о саботаже. Он полагал, что является одной из самых неудачных кандидатур, которых служба безопасности наделяла когда-либо полномочиями изучать методы разрушения.

И все же в каком-то смысле сам этот факт являлся преимуществом. Один человек может заниматься изобретением методов саботажа. Другой — учиться ему противостоять. Учеба второго человека, по сути дела, заключается в том, чтобы изучить ход мыслей первого. Тогда можно будет догадаться, что саботажник будет думать и делать. Но такой тренированный охранник попадет впросак, если встретится с методами саботажа совершенно нового саботажника, который мыслит по-новому. Охраннику будет трудно бороться против нового противника, потому что он слишком много знает о ходе мыслей первого.

Джо отошел и стал рассматривать стену, в то время как молодой лейтенант с надеждой ждал неподалеку.

Он находился в двойственном положении. Но видел, что случилось что-то странное. В том, как были спланированы другие случаи саботажа, просматривалась какая-то система. Ее было трудно выделить, но она была. Джо вспомнил о трюке минирования самолетов во время общего осмотра, о том, как взводились эти мины позднее. Частный самолет выпустил с воздуха ракету с дистанционными взрывателями, когда транспортный самолет летел мимо. Взорвался ящик с грузом, в котором предположительно должны были содержаться бланки и канцтовары. И еще попытка разнести всю Платформу при помощи атомной бомбы, когда саботажник застрелил команду и привез бомбу на официально безобидном самолете.

Общий элемент во всех этих случаях саботажа был достаточно ясен, но Джо не привык мыслить в таких терминах. Однако понимал, что прослеживается модель, которая отсутствовала в данном случае взрыва реактивных двигателей изнутри.

Он все хмурился, напрягая мозги, в то время как молодой лейтенант наблюдал за ним с уважением, ожидая, когда у Джо возникнет момент прозрения. Лейтенант был бы очень удивлен, узнав, что Джо пытается сконцентрироваться на проблеме, которую майор Холт и не думал ему поручать. Когда Джо на время отвлекся от своих мыслей, лейтенант с готовностью показал ему летное поле.

В середине дня еще один толкатель с визгом упал с небес. Это составило уже шесть толкателей и шестерых летчиков за неделю. Причем два разбились сегодня. У толкателей не было крыльев. Они не могли планировать. Направленные вверх, они могли взлетать великолепно. Пока двигатели работали, ими можно было в определенной степени управлять. Но в обычном смысле слова это не летательные аппараты. Это машины q баками горючего и рулями в выхлопной струе. Если двигатели отказывали, они превращались в падающий с неба металлолом.

Джо видел падение второго толкателя и не пошел на ленч. У него не было аппетита. Вместо этого он с мрачным видом позволил пичкать себя не относящейся к делу информацией. Молодой лейтенант, считая, что поскольку Джо прислан службой безопасности для расследования случаев саботажа, то ему необходимо обеспечить все возможности для оценки — это слово использовал бы и сам лейтенант — ситуации.

Но все то время, пока Джо ходил вслед за ним, он сосредоточился на одном предположении. Идея в том, что саботажнику тоже присуща определенная модель мышления, и если вы ее поймете, то сможете перехитрить противника. Но проблема заключалась в том, чтобы понять: что может быть сходного в, скажем, частном самолете, стреляющем ракетами, механиках, устанавливающих мины, перевозке бомб на самолетах… и, если подумать, был еще Браун…

Браун был ключом? Браун, был честным человеком, лояльным по отношению к Соединенным Штатам, предоставившим ему убежище. Но его шантажом заставили взять контейнер с атомной смертью, чтобы рассеять ее в Ангаре. Это и было ключом к модели саботажа. Браун должен был воспользоваться не какой-либо обычной вещью, которую можно найти в Ангаре. Он был только средством, при помощи которого собирались доставить нечто постороннее и смертельно опасное.

Вот оно что! Кто-то пытается хитроумными путями доставить известные разрушительные устройства в такие места, где их нет, и они будут эффективными. Ракеты. Бомбы. Даже радиоактивную кобальтовую пыль. Все это вполне известные средства разрушения.

Умы, которые планировали эти трюки, считали: “Эти предметы будут разрушать. Как нам доставить их туда, где они что-нибудь уничтожат?” Это была четкая схема.

Но саботаж с толкателями — а Джо был уверен, что это не что иное, как саботаж — не укладывался в эту схему. Заставить двигатель взорваться… Двигатели не взрываются. В них нельзя засунуть бомбу. Там нет места. Эти взрывы, которые видел Джо, центрировались в камере сгорания — позади компрессора и перед рулевыми лопастями. В реактивном двигателе идет вихрение. Лопасти впереди сжимают воздух, пламя яростно горит в сжатом воздухе, который невероятно расширяется и проходит мимо других лопастей, которые передают вращение на компрессор. Остаточный выхлоп выходит со стороны кормы в виде бело-голубого пламени, движущего корабль.

Но в камере сгорания расположить бомбу невозможно. Там расплавится все, кроме огнеупорных сплавов, из которых приходится делать реактивные двигатели. Размещенная там бомба взорвется, как только двигатель будет включен. Она не сможет уцелеть до того момента, когда толкатель взлетит. Не сможет…

Это был совершенно иной вид саботажа. И работало над ним другое мышление.

Днем Джо наблюдал за приземлениями, в то время как молодой лейтенант терпеливо за ним следовал. Приземление толкателей было совсем не похоже на приземление любых других летательных аппаратов. Они приземлялись исключительно неуклюже, поднимая рев, совершенно непропорциональный скорости приземления. Толкатели приземлялись вниз хвостом, грубо и неловко. У них не имелось ни крыльев, ни стабилизаторов. Их приходилось уравновешивать при помощи реактивных выхлопов. Управлялись они таким же образом. Если реактивный двигатель отказывал, контролировать их было уже невозможно. Толкатель падал.