Муссон - Уилбур Смит

— Если Аллах добр, скоро настанет день, когда ты больше не станешь тревожить меня в зенане.

Атмосфера была насыщена враждебностью к Дориану, как воздух электричеством во время летней грозы. Другие дети, за исключением Ясмини, сторонились его. Увидев Дориана, они прекращали свои шумные игры и хихикая разбегались. Женщины закрывали лица и подбирали платья, словно прикосновение к Дориану могло испачкать их.

Три дня спустя, возвращаясь с урока у аль-Алламы, Дориан встретил у ворот Заяна. Заян сидел с Абубакером и еще тремя своими прихлебателями и льстецами. Они пожирали сласти с большого блюда, но, как только появился Дориан, замолчали и с тревогой наблюдали за ним. Нос у Заяна еще не зажил, а на верхней губе чернел струп. Под глазами темные круги, темнее смуглой от природы кожи. Правая нога перевязана. «Может, он правда будет хромать всю жизнь», — подумал Дориан. Он в упор смотрел на Заяна. Тот не смог выдержать холодный взгляд зеленых глаз и отвернулся. Сказал что-то Абубакеру. И оба мальчика нервно захихикали.

Дориан прошел мимо них. Чем дальше он отходил, тем смелее становился Заян.

— Кожа белая, как гной, — сказал он, и воздух со свистом вырвался сквозь дыру на месте зуба.

— А глаза зеленые, как свиная моча, — подхватил Абубакер.

— Только тот, кто ее пьет, так хорошо знает, какого она цвета, — громко сказал Дориан, не оглядываясь.

На протяжении следующих недель ощущение враждебности постепенно ослабевало. Хотя Дориан стал в зенане парией, остальные просто не обращали на него внимания. Даже Заян и Абубакер больше не реагировали на его присутствие, но вели себя при встречах с подчеркнуто преувеличенной небрежностью. Заян все хромал, и со временем стало ясно, что ноге причинен непоправимый ущерб.

Однако Тахи не успокоило это враждебное перемирие между мальчиками, и она не упускала случая рассказать Дориану об опасности умереть от яда или иного способа убивать на расстоянии.

— Всегда встряхивай канзу, прежде чем надеть. Выворачивай сандалии. Есть такой маленький зеленый скорпион, от его укуса умираешь раньше, чем успеешь крикнуть. Куш все знает об этом скорпионе и о других злодействах.

Но все это не могло надолго сдержать природный кипучий нрав Дориана. Он все меньше времени проводил в стенах зенана. А когда бывал там, Ясмини становилась его постоянной спутницей.

Благодаря искусству Бен-Абрама Шайтанка быстро поправилась и, хотя берегла поврежденную конечность, вскоре уже бегала по стене зенана и взбиралась на самые высокие деревья.

Пришел долгий месяц Рамадан, и новую луну встретили пиром. Через несколько дней Заян аль-Дин исчез из зенана. Он достиг половой зрелости, стал мужчиной и, по-прежнему хромая из-за раны, нанесенной Дорианом, вступил в большую жизнь. Дориан и Ясмини радовались его исчезновению. Они слышали, его отослали в Маскат ко двору дяди-калифа.

Тахи фыркнула, когда они сказали ей об этом.

— Он отправлен заложником, чтобы обеспечить калифу верность принца.

Дориан не впервые слышал об интригах в оманской царской семье. Но Тахи все равно повторила то, что он уже знал.

— Калиф казнил шестерых своих братьев за измену, а тем, кого пощадил, не доверяет. — Она перешла на шепот. — Калиф жестокий, злой человек. Да не допустит Аллах того, чтобы он узнал о тебе, дитя из пророчества.

Она вздрогнула при этой мысли.

Через несколько недель после неожиданного исчезновения Заяна аль-Дина Ясмини пришла к Дориану, когда он еще спал, и потянула за руку.

— Вчера вечером Шайтанка не пришла поесть, а сегодня утром ее не было в моей постели.

У нее было печальное лицо, и она дрожала от горя и тревоги.

Дориан вскочил и быстро набросил канзу, а Ясмини продолжала жаловаться:

— Я думаю, с моей Шайтанкой произошло что-то ужасное.

— Мы ее найдем, — пообещал ей Дориан. — Пойдем.

Они начали с самых любимых мест Шайтанки, где она могла прятаться. Самое вероятное такое место — мавзолей святого Абд Аллы Мухаммада Али. Обыскали каждый дюйм этого древнего сооружения, звали Шайтанку по имени, предлагали печенье с корицей.

Они знали: что бы ни случилось, запах печенья выманит обезьянку из любого укрытия.

Не найдя обезьянки в мавзолее, они дотошно обыскали сады, но столь же тщетно. Ясмини была вне себя от горя.

— Ты спас ее однажды, Доули. А теперь шайтан забрал ее. Он забрал у меня Шайтанку в наказание.

— Не будь младенцем, Ясси. — Он невольно воспользовался словами, которыми увещевал его Том. — Шайтану не нужны обезьяны и маленькие девочки.

— Что же делать?

Ясмини с полнейшим доверием посмотрела на него полными слез глазами цвета меда.

— Начнем снова искать в мавзолее. Должна же Шайтанка где-то быть!

Вход в мавзолей столетия назад был заложен кирпичом и заштукатурен. Дориан внимательно осмотрел его и убедился, что отверстия, через которое могла бы пробраться обезьяна, нет. Они поднялись на террасу и снова обыскали мавзолей. И опять звали до хрипоты, но не нашли ни следа Шайтанки.

Наконец они в отчаянии уселись на край цистерны и, усталые, отчаявшиеся, избегали смотреть в глаза друг другу. И если бы не умолкли, то, вероятно, никогда не услышали бы слабое бормотание.

Услышали его они одновременно. Ясмини схватила Дориана за руку и впилась маленькими острыми ноготками ему в кожу.

— Шайтанка! — прошептала она.

Они спрыгнули с цистерны и принялись энергично оглядываться, забыв об усталости. Звук, казалось, исходил из окружающего воздуха, и никакого источника у него не было.

— Откуда он идет, Доули? — спросила Ясмини, но Дориан нетерпеливо заставил ее замолчать. Подняв руку — тише! — он пошел на этот слабый звук по террасе. Когда звук оборвался, Дориан свистнул, и Шайтанка немедленно заверещала снова, приведя их к дальнему концу террасы.

Казалось, они зашли в тупик, но Дориан опустился на колени и прополз между стеной купола и краем террасы, где крики Шайтанки слышались отчетливее.

Сорняки и ползучие растения закрывали обзор, но Дориан разглядел проход в растительности: здесь как будто кто-то недавно пробирался. Он двинулся по этому следу, раздвигая траву и поднимая свисающие вьюнки, чтобы осмотреть основание купола.

И сразу увидел, что в одном месте крупнозернистый коралловый известняк разрушился и образовалось отверстие, достаточное, чтобы в него пролезла Шайтанка. Когда он прижался ухом к этому отверстию, его последние сомнения рассеялись. Вопли Шайтанки зазвучали громче, как будто она кричала в переговорную трубу.

— Она там, внизу, — сказал Дориан Ясмини.

Девочка радостно захлопала в ладоши.

— Ты сможешь ее достать, Доули?

Она приложила губы к отверстию и закричала: