Камелия - Лесли Пирс

— Конрад рассказывал мне, что вы стали большой звездой после фильма «Сохо». Думаю, Бонни это не понравилось?

От ужаса глаза Хелен широко раскрылись.

— О нет, все было не так. Никто не радовался моему успеху так, как Бонни. Она вырезала каждую статью обо мне, сотни раз ходила на мои фильмы. Она была так рада, что я добилась своего. Нет, Бонни не завидовала, завидовала я.

Мэл ожидала, что Хелен будет во всем обвинять Бонни. Но когда она честно призналась, что сама во всем виновата, и лестно отозвалась о старой подруге, Мэл посмотрела на нее совсем с другой стороны. Хелен не пыталась оправдываться. Мэл вдруг поняла, что этой женщине можно доверять.

— Ты же знаешь, какая у тебя была жизнь в первые четыре года, — начала объяснять Хелен. — Несмотря на то что ты была слишком маленькой, чтобы все запомнить, в тебе осталась та любовь, которую Джон и Бонни тебе подарили. Их жизни вращались вокруг тебя. В то время я в основном жила в Америке, но когда приезжала в Англию, я не могла пробыть в их доме больше двух дней. Мне было слишком больно смотреть, как они наслаждаются твоей любовью. Я посылала подарки, писала письма и звонила, но мне всегда приходилось напоминать себе, что ты их ребенок, а не мой.

— Что же случилось?

— В июне 1954 года я приехала тебя навестить. Тогда тебе было четыре с половиной года. Я думала приехать ненадолго, как и раньше, но Джона тогда не было в городе. В его присутствии я всегда боялась себя выдать, потому что терялась, когда видела тебя, Мэл. Мне казалось, что я смотрела на себя в детстве. Ты была толстенькой серьезной девочкой с большими добрыми глазами. Когда ты брала меня за руку, мне казалось, что кто-то вонзает мне нож в сердце. У меня был великолепный дом в Голливуде, большая машина, деньги, дорогая одежда и миллионы фанатов. Но за те два дня, во время которых мы гуляли по пляжу, ходили на ярмарку в Гастингс и ели сладкую вату и мороженое, я поняла, что ради тебя готова бросить все. На вторую ночь Бонни намекнула, что мне лучше вернуться в Лондон, но я проигнорировала ее замечание. Я думала только о себе — я хотела провести с тобой как можно больше времени.

Хелен услышала, как Бонни вздохнула, и повернулась. У нее в руках был журнал, но вряд ли она его читала. Вчера на пляже Бонни была такой же, как в восемнадцать, — ослепительной, взбалмошной, с развевающимися волосами. Она говорила о друзьях и соседях, смеялась без всякого повода, а когда Камелия отошла подальше, отметила красоту мужских тел на пляже. Все было так, как в старые времена. Но сегодня она была другой, стала более замкнутой. Хелен знала, что надо бы спросить, в чем дело, но не стала. Она боялась услышать ответ.

Камелия положила последний кусочек в картинку-загадку.

— Вот так, — пробормотала она, хлопая ручками. — Подойди, посмотри, мамочка, я закончила.

— Я занята, — угрюмо ответила Бонни. — Я посмотрю позже.

Тон матери не показался Камелии странным. Она встала из-за стола, пробежала через комнату к окну, забралась на стул и стала смотреть на улицу.

— Подойди, посмотри, тетя, — сказала она. — Там водопад.

Хелен подошла к окну. Переполненные водоотводы больше не выдерживали сильного дождя и ветра, вода бурной рекой стекала по мостовой, бушуя у ступенек старых домов.

Хелен так скучала по Англии, по таким старым, тихим улочкам, как эта, по жареной рыбе с картошкой, завернутой в газету, по веселью в пабах и по летнему дождю. Во всем мире не было такого дождя, как в Англии, свежего, нежного и чистого, у него даже запах был особенный.

— Боже мой! — засмеялась она. — Хорошо, что есть ступеньки, иначе мы бы уже уплыли.

— Если бы у нас была маленькая лодка, мы могли бы пустить ее по улице, — проговорила Камелия мечтательным голосом, прижимая свой маленький носик к оконному стеклу.

Хелен посмотрела на своего ребенка и вновь ощутила старую боль утраты. За эти два дня она поняла, насколько пустой была ее жизнь.

Хелен взглянула на свое зеленое шелковое платье и туфли в тон.

— Если мы наденем плащи и резиновые сапоги, то сможем пускать кораблики, — предложила она.

Камелия повернулась к ней, в детских глазах зажегся интерес.

— Ты хочешь сказать, сейчас?

— Почему бы и нет? — рассмеялась Хелен. — Давай я расстегну твое платье и ты наденешь что-нибудь старое. Бонни, ты не возражаешь?

Бонни оторвалась от журнала.

— Если ты настолько глупа, чтобы пускать корабли в сточной канаве, то это твое дело, — бросила она.

Хелен, возможно, передумала бы, если бы Камелия не побежала переодеваться. Было нечестно портить радость ребенку из-за того, что взрослые хотят поспорить.

Так Хелен еще никогда не веселилась. Она была в старом плаще и сапогах Джона, Камелия надела желтый дождевик, пальто и ботинки. Они поднялись к «Мермайд Инн», расположенному в начале улицы, и стали бросать в воду бумажные кораблики, которые сделала Хелен.

Корабли кружились, переворачивались и тонули, один наплывал на другой, Камелия бежала за ними и смеялась.

— Мой побеждает, нет, твой! — кричала она Хелен.

Хелена видела, как отодвигались шторы в соседних домах. Людям было интересно, кто создает столько шума. Но ей было все равно, что они подумают. Два первых корабля утонули, наполнившись водой, но они с Камелией быстро сделали еще.

Они совсем забыли о времени, не обращали внимания на то, что промокли, и только тогда, когда дождь стих, а поток воды превратился в тоненький ручеек, они вернулись домой.

Хелен сняла пальто и ботинки в прихожей, а потом повернулась и посмотрела на Камелию. Она упала пару раз и промокла.

— Раздевайся, — сказала Хелен, помогая девочке снять платье через голову, а заодно и нижнюю рубашку. — Снимай носки и колготки.

Увидев пухленький животик и голенькую попку, Хелен не удержалась и схватила Камелию, стала ее щекотать и пощипывать. Она не видела, как к ним подошла Бонни.

— Что ты делаешь? — спросила она. Услышав грубый тон Бонни, Хелен сразу же отпустила ребенка.

— Мы просто играли, — ответила она и покраснела, как будто ее поймали на горячем.

— Это было классно, мам! — возбужденно произнесла Камелия, ее щеки горели. — Тебе тоже надо было пойти с нами.

— Я прекрасно понимаю, когда я лишняя. — Бонни повернулась и пошла обратно в гостиную.

— Иди, переоденься, — сказала Хелен, хлопнув Камелию по голенькой попке. — Поиграй пока с куклами, а я поговорю с твоей мамой.

Когда Хелен вошла в гостиную, она заметила, как Бонни выливает остатки джина себе в стакан.

— Не порть мне радость, Бонни, — попросила Хелен. — Я так редко ее вижу.

Бонни холодно посмотрела на Хелен.

— Что же тогда, лучше отправить Камелию под дождь? Она же может простудиться!