Сорок истин - Ана Ховская

— Я дам тебе все, что ты попросишь, — твердо ответил он, отбрасывая салфетку на край стола.

Ульяна вытянулась и замерла на секунду, а потом обиженно ответила:

— Но я никогда не прошу.

— Не мешало бы иногда, — бросил Барховский и, напряженно разминая плечи, откинулся назад.

— Не могу избавиться от ощущения, что ты злишься на себя за то, что сделал мне предложение, но на попятную пойти не позволяет гордость.

Кирилл мгновенно переменился в лице и, яростно щурясь, резко подался вперед, так, что вдавил грудь в ребро столешницы.

— Да я взбешен, оттого что не могу выбросить тебя из головы!

— Удачная мысль — жениться, только чтобы голова не взорвалась! — вспыхнула Ульяна и приникла к бокалу с вином, потому что от волчьего взгляда Барховского захотелось нырнуть под стол.

— Я ведь тебе нравлюсь! — уверенно заявил он и сердито сжал края столешницы. — Зачем эти игры? Цену набиваешь? Не стоит! Я уже знаю, чего ты стоишь…

Это еще больше обидело Ульяну и возмутило, и она чуть не прыснула в него вином изо рта, но крепко сжала губы и убрала руки со стола, чтобы не дать себе воли и не вывалить тарелку с пастой на голову душегуба.

Она могла бы быть с ним просто так, потому что он — Кирилл, а она — Ульяна, без всех этих откровений, условностей и статусов, но его эгоизм и жестокость не имели границ. И она не была уверена, что они не станут камнем преткновения в будущем. Он не слышал ее — он хотел обладать ею!

Ульяна подавленно сомкнула ладони на бедрах, сплела пальцы и так сильно сжала их, что ногти впились в нежную кожу. На мгновение прикрыла глаза и едва слышно проговорила:

— Возможно, я этого не знаю.

— Тогда что ты мне мозг выносишь?! — не повышая голоса, но довольно резко бросил Кирилл. — Мне нужно слюни пускать и сыпать признаниями в любви? Разве слова что-то значат?

Нервная дрожь пробежала по телу Ульяны. Она огляделась, но никто на них не реагировал, видимо, из-за музыки не слышали их разговора. Она беззвучно вдохнула и на выдохе с напускным равнодушием ответила:

— Из твоих уст это будет звучать странно. Но только и поступки твои трудно отнести к искренней заботе и вниманию — то, в чем я действительно нуждаюсь…

— Ты сама не знаешь, чего хочешь! — разозлился он и поднялся из-за стола. — Ты закончила ужинать?

Ульяна почувствовала, как дрожит подбородок, и едва взяла себя в руки, но глаз так и не подняла, только с достоинством выпрямилась и коротко кивнула.

— Жду в холле! — бросил он, швырнул на стол несколько оранжевых купюр и ушел.

Ульяна проглотила молчаливые слезы, подняла голову и стеклянным взглядом посмотрела на других посетителей. Не заметив внимания в свою сторону, она аккуратно поднялась, накинула сумочку на плечо и медленно направилась в холл.

Сил спорить, что она поедет на метро или возьмет такси, не было, иначе разревелась бы. Поэтому она молча села в машину и отвернулась к окну.

И снова они молчали до самого ее дома. О чем было говорить? За пару часов они и так сказали друг другу больше, чем за все время знакомства. А дальше — холодная пустота.

***

Барховский проводил Ульяну в подъезд. Она надеялась, что он не станет дольше задерживаться, но тот довел ее до двери квартиры и не ушел, когда она открыла ее.

— Угостишь кофе?

«Дурацкий повод, чтобы задержаться», — подумала она, но молча впустила его, а сама ушла в ванную, чтобы сполоснуть руки и дать себе минутку собраться с мыслями.

Кирилл вошел в гостиную и увидел у шкафа чемодан, который уже был полон, но пока не закрыт.

Шаги Ульяны послышались за спиной. Он оглянулся и кивнул на чемодан:

— Куда собираешься?

Она не стала раскрывать истинную причину, не хотела начинать спор и еще больше портить настроение, и, уходя к кухонному островку, тихо ответила:

— Надоело не высыпаться по утрам. Перееду к подруге, оттуда значительно ближе добираться на работу…

— Ты можешь остаться здесь, — не сводя глаз с Исаевой, сказал Кирилл. — Влад может по-прежнему забирать тебя позже по времени…

Та на секунду замерла, и снова стала возиться с чашками у кофемашины.

— Это неудачное решение, — осторожно отказалась она.

Кирилл бесшумно приблизился к недотроге. Она будто почувствовала, сразу повернулась и вытянула руку как преграду.

— Не надо, Кирилл, — и так беспомощно посмотрела на него, что в его груди задрожало от боли и желания обнять ее. Внутри горело оттого, что она отказывала ему, что не нуждалась в нем, как он в ней. А ему было необходимо, чтобы нуждалась.

Он мягко взял ее за руку и повернул к себе спиной, а потом обнял крепко, но бережно. А зарывшись носом в ее волосы на затылке, с дрожью в груди выдохнул:

— Не запрещай прикасаться к тебе…

Его горячее дыхание на шее обессилело. Ульяна без сопротивления откинула голову назад и закрыла глаза. Руки Кирилла блуждали по ее плечам, груди, животу, все больше завладевая ее телом, мыслями.

— Просто соглашайся…

— Это ни к чему не приведет, — выдохнула в ответ Ульяна, уже изнемогая от желания быть с ним.

— Ты слишком много думаешь… — горячо прошептал он в ухо, захватил мочку языком и втянул в рот.

— Боже-е, — застонала Ульяна и чуть не потеряла опору под собой.

Кирилл тут же подхватил ее и понес к дивану. Положил на спину и накрыл собой.

— Кирилл… — попыталась воспротивиться она, но в руках не осталось силы.

— Ради бога, женщина, замолчи и дай мне это сделать! — прорычал Барховский и заткнул ей рот властным поцелуем.

Дальше было не до переговоров. Ульяна сдалась на волю душегуба и снова чувствовала, как мир переворачивается с ног на голову.

Как же он был нежен этой ночью, ненасытен и непреклонен одновременно. Он выпивал ее и наполнял своей энергией, которую она впитывала, как вампир, и требовала еще. Он отдал ей всего себя, и она оплела его своей отчаянной любовью, истосковавшимся телом и молчаливым согласием на все, чего бы он ни попросил…

Но Кирилл больше не попросил.

***

Утром Ульяна проснулась одна. Холодная половина постели и пара коротких черных волос на подушке сказали ей, что она все-таки упала в пропасть, но бездонную. И сколько продлится ее полет в невесомости, в тоскливой неопределенности — неизвестно.

Ульяна обреченно посмотрела на раскрытый чемодан и растерянно потерла плечи. Сегодня она уже ни в чем не была уверена.

«Когда же ты успел связать меня по рукам и ногам? Это что-то ненормальное… Это и не любовь, и не просто секс… Это какой-то вирус, от которого не спастись».