Глубина в небе - Вернор Виндж

Фам аккуратно вдвинул ее тело в аппарат и держал крепко, высматривая признаки сознания.

Зверь. Френкийский Орк. Конечно, Анне Рейнольт ни тем, ни другим не была. Она была высокой изящной женщиной – не меньше человеком, чем Фам Нювен или любой дальний потомок землян.

Теперь легенды на стенах Хаммерфеста получили точный перевод. Многие годы Анне Рейнольт дралась против Фокуса, ее народ теснили шаг за шагом к последнему редуту в горах. Анне Арнхемская. И все, что от нее осталось – миф о страшном монстре… и реальные монстры вроде Ритцера Брюгеля и потомки выживших френкийцев, завоеванных и фокусированных.

Но Анне Арнхемская не погибла. Вместо этого ее гений фокусировали. И сейчас она была смертельно опасна для Фама и всего, ради чего он действовал. И потому она должна умереть…

…Триста секунд. Очнись! Фам ввел инструкции. Халтура! Он ввел их снова. Поскольку коннектор переключателя ослаблен, этого хватит. Простая штука, кодированный всплеск высокочастотных импульсов, который превратит вирусы в мозгу Анне в маленькие фабрики, затопляющие ее мозг сосудосуживающими веществами, вызывающими миллион микроаневризм. Это будет быстро. Это будет летально. И Траг столько раз говорил, что ни одна из их операций не причиняет физической боли.

Лицо лежащей без сознания Анне было спокойным, будто она спит. Ни царапин, ни синяков. Даже тоненькая серебряная цепочка у горла уцелела в борьбе, хотя и выбилась из-под блузки. И на конце цепочки – камешек памяти. Фам не устоял перед искушением, протянул руку и сжал камень. Давления было достаточно, чтобы вызвать изображение. Камень стал прозрачным, и Фам увидел под собой склон горы. Будто он стоял на куполе бронированного флаера. Вдоль склона, держа дистанцию, летели еще с полдюжины таких аппаратов, драконов, пикирующих с неба, наставив лучевые пушки на то, что уже лежало в руинах и на вход в пещеру на склоне. Перед дулами пушек стояла одинокая фигура, молодая рыжеволосая женщина. Траг говорил, что камни памяти сохраняют моменты величайшего счастья окончательной победы. Может быть, эмергенты, снявшие картину, испытывали такой триумф. Девушка на картине – а это явно была Анне Рейнольт – потерпела поражение. То, что охраняла она в той пещере, было у нее отнято. И все же она стояла ровно, и глаза ее смотрели прямо в объектив. В следующий миг она будет сметена в сторону или развеяна в воздухе… но она не сдалась.

Фам отпустил камень и долгое мгновение смотрел перед собой, не видя. Потом медленно и осторожно ввел долгую последовательность команд. Это будет куда хитрее. Он изменил меню, заколебался в нерешительности… долгие секунды, пока ввел значение интенсивности. Рейнольт должна потерять память о последних событиях, тридцать или сорок мегасекунд.

А потом ты снова выйдешь на мой след.

И ввел команду «выполнить». Сверхпроводящие кабели за ящиком крякнули и разошлись, закачивая в магниты МДИ огромные и прецизионные токи. Прошла секунда. Внутреннее зрение замигало и сменилось слепотой. Рейнольт в его руках изогнулась в судороге. Он держал ее крепко, не давая ее голове соприкоснуться со стенками ящика.

Через несколько секунд ее судороги ослабели, дыхание успокоилось и стало медленным. Фам отодвинулся. Вытащи ее из магнита. Сейчас. Он коснулся ее волос, откинул их с ее лица. На Канберре никогда не было рыжих волос… но Анне Рейнольт напомнила ему другую женщину – одним Канберрским утром.

Он вслепую вышел из комнаты, в туннель, обратно к пикнику у озера.

Открытие дома на Северной Лапе было главным событием Вахты и вообще всех бывших до сих пор Вахт. До самого конца Изгнания ничего такого зрелищного уже не будет. Даже люди Кенг Хо, которые сделали этот парк возможным, поражались, как можно сделать так много с такими ограниченными ресурсами. Может быть, есть что-то в заявлениях Томаса Нау о системах Фокуса и инициативе Кенг Хо.

После озорной выходки Дзау Циня пикник еще килосекунды набирал силу. Не меньше трех человек оказались в воде. Какое-то время над водой висели метровые капли. Предводитель пригласил своих гостей вернуться к дому и дать воде успокоиться. Одолжения сотен людей за год извели на запасы для пикника, и обычные шуты – в том числе наиболее заметный из них, Фам Тринли, – сильно напились.

Наконец гости ушли, шатаясь, и двери в склоне холма закрылись за ними. Лично Эзр был уверен, что всю эту рвань пригласили в домен предводителя в последний раз. Эта рвань сделала праздник возможным, и Чиви явно радовалась каждой его секунде, но к концу Томас Нау начал раздражаться. Этот сукин сын был умен. Несколько десятилетий тирании не заставят людей Кенг Хо забыть свое наследие… но Нау сумел выставить ситуацию как неоднозначный случай не-тирании. Фокус – рабство. Но Нау обещал освободить зипхедов, когда кончится Изгнание. Эзр не мог ненавидеть людей Кенг Хо за то, что они эту ситуацию приняли. Многие во всех остальных отношениях свободные общества принимали временное рабство. Но обещания Нау в любом случае ложь.

Лежащую без сознания Анне Рейнольт нашли через 4 Ксек после конца праздника. Весь следующий день бродили панические слухи: у Рейнольт настоящая мозговая смерть, говорили некоторые, а объявления – это просто смягчение ситуации. Ритцер Брюгель не был в анабиозе, говорили другие, и сейчас организовал удар. У Эзра была собственная теория.

После многих лет Фам Нювен наконец начал действовать.

Через двадцать килосекунд после начала рабочего дня фокусированная поддержка двух исследовательских групп влетела в стопор – стычка темпераментов, которую Рейнольт разняла бы за несколько секунд. Фуонг и Силипан возились с проблемой 6 Ксек, потом объявили, что участвующие в стычке зипхеды отключаются до конца дня. Нет, это не были переводчики, но Триксия работала с одним из них, с геологом. Эзр попытался проникнуть в Хаммерфест.

– Тебя нет в моем списке, друг. – Это был охранник в ангаре катеров, из горилл Омо. – Вход в Хаммерфест запрещен.

– Надолго?

– Не знаю. Ты читай объявления.

И потому Эзр оказался в баре Бенни со всей толпой. Он пробрался к столику Дзау и Риты. Фам тоже там был и явно мучился с похмелья.

У Дзау Цинь были свои горестные переживания:

– Рейнольт собиралась поднастроить моих пилотов. Не такая уж большая работа, но у нас учения идут без этого из рук вон плохо.

– И ты еще жалуешься? У тебя же аппаратура работает? А мы, когда пытаемся провести анализ по космическим полетам пауков – так половина наших зипхедов вне сети. Слушайте, я кое-что понимаю в химии и в механике, но чтобы я мог все это…

Фам громко застонал, держась двумя руками за голову.

– Прекратите вы собачиться! А вообще это наводит на мысли насчет «превосходства» эмергентов. Один человек вышел из строя, и весь карточный домик рассыпался. Где ж тут превосходство?

Обычно Рита Ляо вела себя добродушно, но сейчас взгляд, брошенный ею на Фама, был полон яда.