Хоук и тайная комната - Garret Hawke Amell

рюкзак был всегда тяжелым, и такой вес не могли гарантировать только книги и защитный комплект. Блокноты с исследованиями зачарованы так, что любое, даже случайное прикосновение, оставляло на коже болезненный ожог, который невозможно было убрать никакими зельями, какие она знала. Не то чтобы она без спроса копалась в его вещах, тогда всё произошло случайно. Но жесткий, анализирующий взгляд с его стороны она запомнила надолго. В следующую секунду его лицо приняло расстроенное и обеспокоенное выражение. Если бы она не верила своим глазам, то решила, что показалось.

Ещё он был педантичен. Аккуратен. Ни одного мятого пергамента или сломанного пера. Всегда разглаженная рубашка, всегда повязанный галстук, всегда высокий уровень подготовки к любому, даже неожиданному вопросу. Порой ей казалось, что он отвечал, не думая, будто прорабатывая готовый сценарий. Осторожные вопросы не давали ничего. Поттер улыбался, отшучивался, делился дозировано частью информации и на этом считал свой долг выполненным. Она могла бы долго и терпеливо играть в эту игру, попытаться перехитрить его, ведь ей нравились интриги. Могла бы проявить выдержку, если бы не произошедшее на финальном матче между Слизерином и Гриффиндором. Это выбило её из колеи.

Ситуация складывалось слишком серьезная, а белых пятен было слишком много. Ей хотелось во всем разобраться, а другого выхода, кроме как спросить у Поттера, она уже не видела. Нужно было задать вопрос так, чтобы он точно не смог уйти от ответа. Входя в кабинет истории магии, девушка настолько глубоко над этим задумалась, что не заметила, как врезалась в объект своих размышлений.

- Прости - проговорила она негромко, выравнивая шаг. Поттер улыбнулся и, взяв её за руку, потянул девушку к парте в середине класса. Вокруг них будто случайно сели члены Круга Магов малым составом, невольно загораживая от любопытных взглядов. Слизеринка в очередной раз почувствовала дрожь на спине. Её это восхищало, но порой он действовал слишком тонко, слишком правильно. При всей его гениальности, в такие моменты становилось от этого жутко. Когда в класс вплыло привидение профессора и начался урок, класс наполнился едва слышным гомоном, а кое-где и храпом. Поттер зачаровал оба пера на короткое конспектирование и нырнул рукой в рюкзак. В следующую секунду у него в руках была "Ружья Авалона" Роджера Желязны, в красочном, подарочном издании. Бережно раскрыв книгу на загнутом уголке страницы почти в середине, райвенкловец уже через две минуты отключился от внешнего мира.

Девушка искоса наблюдала за ним. Прерывать его сейчас, такого спокойного и умиротворенного казалось кощунством. К тому же, она всё ещё понятия не имела как начать этот непростой разговор. Спросить: а это не ты проклял Уизли, пока все остальные были на матче? Нет, дело не в том, что райвенкловец обидится. Он и обида - вообще два не особенно совместимых понятия. Но то, что он отдалится от неё после этого вопроса, она чувствовала. Точно так же, как и чувствовала в тот момент, что должна ему помочь. Когда он, возможно, попросил её быть соучастницей в преступлении. Эта мысль ей совсем не понравилась. Она нахмурилась и вздохнула, Поттер загнул верхний уголок страницы и с негромким стуком положил книгу на парту. Неожиданный, мягкий и гипнотизирующий звук его голоса, заставил её испуганно вздрогнуть.

- Давай поговорим.

***

- О чем? - восстановила самообладание девушка, после того, как я успокаивающе положил ладонь поверх её руки. В какой-то момент мне показалось, что она отдернет руку. Но нет, пальцы покорно и привычно сплелись с моими. Я привлек её к моему плечу, заодно спрятав нас обоих под куполом конфиденциальности. Полезное заклятье, найденное зимним вечером в архивах библиотеки, похоже, быстро будет отточено до невербального уровня.

- О том, что тебя беспокоит - просто отозвался я, предлагая ей самой выбрать и построить линию разговора. В конце концов, нам некуда торопиться. Конец занятия только через полтора часа.

- Пообещай мне, что ты сейчас ответишь на мой вопрос без твоих обычных шуток и отхода от темы. - обронила она после нескольких минут напряженной тишины, подняв голову и требовательно взглянув мне в лицо.

- Не помню, чтобы я отходил от темы - ухмыляюсь я, но тут же становлюсь серьезным, не давая ей меня перебить и возмутиться. - Но, обещаю, если моя честность вызывает у вас серьезные сомнения, миледи.

Она, похоже, разрывается между желанием засмеяться и дать мне подзатыльник. В итоге с облегченным вздохом уютно устраивается на моем плече и придвигается ближе. Я мимолетно трансфигурирую наши стулья в широкую скамью с высокой спинкой, какие я иногда видел в парках, и на всякий случай навожу чары отвлечения внимания. Миллисент какое-то время колеблется, после чего ложится и устраивает голову у меня на коленях, прикрывая глаза.

- Я хочу тебя спросить.... - когда она проводит пальцем по собственным губам, жест получается настолько притягательным, что я на долю секунды позволяю себе расслабиться. Следующая фраза тут же доказывает мне, что это я зря. - Когда ты попросил меня прикрыть тебя на матче. И в тот же день напали на Джинни Уизли.... Скажи мне, это совпадение? - она не выдерживает и поворачивается так, чтобы видеть моё лицо.

Я быстро просчитываю варианты и отвечаю спокойным кивком, с любопытством перебирая локоны её длинных волос. По какой-то причине меня это в девушках всегда привлекало. Она продолжает молча на меня смотреть и явно дожидается конкретного ответа.

- Я не причинял ей никакого вреда, если ты деликатно пытаешься об этом спросить. Просто мне нужны были тишина, покой и одиночество, чтобы закончить работу над последним проектом. А лучшего времени, чем матч, я придумать не смог. - она облегченно выдыхает, я мысленно тоже позволяю себе перевести дух.

Технически - я сейчас ни грамма не соврал. Для ритуала Усмирения действительно нужна железная концентрация и дисциплина, которую лучше всего можно натренировать только в тишине и спокойствии, когда никто не стоит над душой и не дышит в затылок с дурацкими вопросами. А что касается вреда.... Это скорее вопрос этики. В мое время маги небезосновательно боялись Усмирения больше, чем смерти. Церковь же рассматривала ритуал, как лекарство от непокорной болезни под названием Магия, когда носитель по каким-либо причинам переставал её контролировать. Или был на подозрении. Церковники искренне верили, что только держа магов под жестким контролем, они по-настоящему служат Создателю. Ими двигал фанатизм и жажда власти.

Я же