Опоздавшая - Оливия Голдсмит

— Могу ли я вам помочь? — спросила она.

— Я здесь, чтобы забрать моего ребенка, — ответила Карен.

Нянечка посмотрела на нее как на сумасшедшую. Карен достала из своей сумки документы на временную опеку, которые дал ей мистер Чинг.

— Я хочу видеть своего ребенка, — сказала Карен. Она протянула ей бумаги, когда мистер Дагсвар наконец подошел к ним. Нянечка посмотрела на него, и выражение ее лица смягчилось.

— Здравствуйте, святой отец, — сказала она, и они начали о чем-то разговаривать.

Карен отвернулась от них и посмотрела сквозь стекло. Внутри стояла дюжина кроватей. Там лежали дети. Взгляд Карен скользнул по их лицам, но несмотря на то, что там было два азиатских ребенка, она знала, что Лили там нет.

— Где мой ребенок? — спросила она.

И тут она увидела ее. Ребенок находился в изоляторе, но пластиковая перегородка была прозрачной, и даже с этого расстояния Карен узнала девочку.

— Вот она. Это моя малышка, — сказала им Карен.

Пройти эмиграционный контроль США оказалось непросто. Это заняло у Карен несколько часов и удалось лишь благодаря неоценимой помощи Сэлли, государственного чиновника (мужа состоятельной клиентки), вмешательства из отдела американского сената и, наконец, приезда самого Харви Крамера, знатока по заполнению официальных деклараций. Карен устало думала, какую опасность может представлять четырехнедельный китайско-американский ребенок женского пола и каково проходить всю эту ужасную процедуру людям, у которых нет ее привилегий, ее денег и связей, тем, кто не имеет возможности подремать в зале для особо важных лиц в аэропорту. Слава Богу, Лили спала большую часть времени, завернутая в одеяло, вышитое миссис Дагсвар, которое она застенчиво вручила ей, когда та вернулась за ребенком. Оно уже было испачкано, но в чистом углу было видно вышитое имя Лили.

Изможденная Карен вызвала машину. Какого черта! Это, возможно, последняя привилегия, предоставленная ей компанией К. К. Inc. Ей казалось отвратительной сама мысль завершить последние сорок минут своего кругосветного путешествия поездкой в такси.

Поездка из Дж. Ф. К., аэропорта Кеннеди, в Манхэттен совершенно не запомнилась от усталости. Лили и Карен задремали на удобном заднем сиденье. Карен проснулась только на Гранд Централ Парквей. В первую секунду она не поняла, где она находится, и прижала ребенка к себе. Слава Богу, она не уронила ее. Но как велико чувство ответственности перед маленьким спящим сверточком! Сможет ли она стать хорошей матерью? Может ли какая-нибудь женщина быть хорошей матерью в наше время? Дефина старалась изо всех сил. Возможно, если бы не ее работа, которая усложнила жизнь дочери, у нее бы и получилось? Но был ли у Дефины выбор? А с другой стороны: Лиза не работает — а как это сказалось на ее девочках?

Карен внезапно почувствовала себя старой и усталой. Хватит ли у нее энергии и жизненных сил стать хорошей матерью? Она скрестила на счастье пальцы и пожелала, чтобы у нее оказалось для этого достаточно и любви, и денег. Затем она снова заснула.

При въезде под зеленый тент ее апартаментов на Вест-энд-авеню, Карен проснулась как от толчка.

— Ну, Лили, к счастью или к несчастью, но ты дома.

Она всмотрелась в маленькое личико. Глазки Лили были закрыты, и детские черные реснички, тоненькие и невыразимо прелестные, оттеняли пухлые щечки. Ее кулачок свернулся под подбородком, и Карен не могла сдержать улыбки. Может быть, ее выбор был неразумен? Может быть, она не должна была делать этого? Может быть, она когда-нибудь пожалеет об этом? А еще хуже, если об этом пожалеет Лили. Но как бы то ни было, у Карен не было другого пути. Даже если это эгоистично, даже если это шаг отчаявшейся женщины, все равно, она рада, что шаг сделан. По правде говоря, она никогда не чувствовала себя счастливее. Держа Лили у своей груди, она сама становилась более реальной, более полноценной и более готовой к радости, чем когда-либо в своей жизни. Некоторые явления не поддаются анализу, подумала она. Возможно, это те явления, которые порождают радость.

Карен вышла из машины. Шофер помог ей донести ее скудный багаж и сумку, полную детских вещичек. Медлительный и вечно опаздывающий швейцар Джордж двинулся навстречу ей, когда она уже вошла с багажом и ребенком в фойе. Улыбаясь, она подумала: что-то меняется, а что-то — нет.

Вставляя ключ в замок и открывая дверь, она сомневалась, будет ли Эрнеста дома. Был уже почти час, а Эрнеста работала только половину дня. Карен бросила сумку в коридоре и прошла в гостиную.

— Сюрприз, — прошелестели двадцать голосов.

Карен вздрогнула от неожиданности, но Лили не проснулась. Дефина, Кейси, Карл, Жанет, миссис Круз, Эрнеста, Перри, Арнольд, Иннез и еще дюжина человек стояли широким полукругом, и каждый держал в руках розовые шары, наполненные гелием. Карен была поражена, увидев Элизу Эллиот, держащую большое голубое яйцо снегиря. Около нее стояла Энни Парадиз под руку с Эрнестой. Даже Бренда Гусман была здесь, и невозможно было не заметить, что она надела платье, придуманное для нее Карен.

— О Боже, — прошептала Карен. — Что вы все здесь делаете?

— Вы должны устроить смотрины младенца, — объяснила Жанет.

— Мы уже давно ждем. Оставь эту привычку — по-модному опаздывать, — сказала Дефина.

Карен улыбнулась. Всю жизнь она была опаздывающей. И если она поздно пришла к материнству, то это еще не значит, что она плохо с ним справится. Она огляделась и увидела, что все ее настоящие друзья из К. К. Inc. здесь. Около окна она вдруг заметила высокую, грациозную фигуру мадам Ренольт. Что она делает здесь? — недоумевала Карен. Нет, она была ей рада. Карен проследила, как мадам Ренольт вышла вперед к Карен и младенцу. Карен заморгала. Зачем она сюда пришла? Знает ли мадам Ренольт все о Лили? Знает ли она о цветном ребенке, который проделал долгое путешествие, чтобы прибыть сюда?

— Я совершенно потрясена, — все, что могла сказать Карен.

— Были у тебя когда-нибудь смотрины младенца раньше? — спросил Карл.

Он приблизился к ней и посмотрел на туго запеленутый сверток.

— Дай нам взглянуть на нее, — прошептал он. — Представь меня твоей дочке.

— Моей крестнице, — сказала Дефина.

— Моей внучке, — сказал Арнольд.

— Моей внучке тоже, — добавил кто-то.

Карен почувствовала спазм в животе и посмотрела в прекрасное как тюльпан личико Лили. Она такая замечательная, но только не для пристрастных глаз Белл. Вместо ее глаз здесь были мягкие карие глаза Марии Ботеглиа. Как нашли ее? Кто пригласил Марию? Карен не знала, но почувствовала приятное волнение, увидев ее. Тоненькая темная женщина улыбалась Карен, и ее глаза оказались как раз на уровне личика Лили.

— О, она прекрасна, — прошептала Мария.

— Давайте все взглянем на нее, — воскликнул один из парней из ее команды дизайнеров.