Время жестоких чудес - Артем Лунин

Ты мне очень нужен, брат… Нужна твоя поддержка, твоя сила, пусть даже она от Ночи. Нужен твой авторитет среди шаманов и простых людей, твой острый ум. Ты помогал сдерживать свары племянников и мог одним словом поставить задавак ришей на место.

Ты слышишь меня, брат? Наверное, слышишь… Я говорю, словно на тризне перед твоим курганом – вспоминаю, каким ты был, как жил, чем я тебе обязан… Высник сказал, что это поможет тебя вернуть… Я не поверил, но ты сам говорил, что у Выс… у воличей есть много такого, что нам не грех бы воспринять.

Возвращайся, брат.

Ты мне нужен.

Ты нужен всем нам…

Берег Реки

Над головой – тьма, пронизанная бесконечными искрами звезд.

Внизу – те же звезды отражаются в черной глади воды. Звезды плывут в бесконечной пустоте, звезды плывут в реке. Нет никакой разницы между сверху и снизу, берегов не видно, река широка.

Он сидел на камне посреди реки, и ему казалось, что камень летит в бесконечной пустоте, расцвеченной искрами звезд. Он очень долго так сидел, слушая, как Река тихо журчит вечные песни – или это Старик Время шепотом рассказывает свои бесконечные сказки?

Тихий голос. Всплеск. Удар дерева о камень. Снова голос, сидящий на камне узнал ритуальную восхваляющую жизнь песню, которую беричи поют на похоронах.

Эшван поднялся в полный рост, и его голос далеко разнесся над водой. Стоящий в лодке оглянулся, ловким ударом шеста направил лодку к камню и протянул древо Эшвану.

Это был волич.

Эшван схватился за протянутый шест, подтянул лодку ближе. Сидящий в ней берич приветственно кивнул, он сидел на лавке, скрючившись, зябко поджав босые ноги, пел и распутывал рыболовные снасти. Брат риша отстраненно подумал, что тот ему кого-то напоминает. Эшван влез в лодку, протянул было руку помочь, но соплеменник отрицательно качнул головой.

Волич оттолкнулся от камня, направляя лодку в холодные струи. Скоро камень исчез из виду, лодка плыла между звезд.

Песня закончилась, и с последним куплетом химна лодка ткнулась в прибрежный песок.

Эшван вылез, поклонился двоим рыбакам и повернулся спиной к реке. Где-то в тумане горел огонек, и брат риша пошел в ту сторону.

– Брат…

Гореш, задремавший у скорбного ложа, подскочил, не понимая, где находится и не узнавая человека на постели. За дни беспамятства Эшван стал похож на скелет, но острые глаза из провалов черепа горели знакомым пламенем.

– Брат… – Гореш опустился на колени перед ложем. Эшван жутко улыбнулся, кожа щек так обтянула зубы, что их можно было все сосчитать.

– Ты вовремя, – прошептал Эшван. – А вот я опоздал, и все беричи опоздали. И обманулись. Тучи собираются на западе. Когда придет известие – не делай этого…

– О чем ты говоришь, брат? – спросил риш.

На улице раздался шум суматошной беготни, невнятные проклятия. В дом ворвался Исан, второй сын риша, следом Элиан, бледный как Ночной Хозяин.

– Отец!

– Он?.. – спросил Эшван.

– Отец… – Гореш с ужасом увидел слезы на лице младшего сына.

– Погиб, – прошептал ришан Исан.

– Что случилось? – спросил риш.

Сыновья не могли заговорить, заговорил брат:

– Риш. Теперь Исан твой наследник.

Тусклые огоньки свечей вдруг завертелись, сливаясь в огненное колесо, охватившее адским пламенем душу риша.

Гореш хотел бы умереть, но теперь не имел на это права. Лишь на краткий миг он позволил горю овладеть его душой. Младший сын оказался рядом, поддержал.

– Идем, – сказал риш.

– Гореш, не делай этого, – сказал ему в спину Эшван. Брат даже не оглянулся, вышел в полную факелов ночь.

– Что случилось? – спросил он скорохода. Чумазый человек в рваной кольчуге упал на колени не из почтительности, от предельной усталости:

– Мой риш… они напали на армию Тохана внезапно, вероломно, ночью… Мы вышли из лагеря и пошли навстречу…

* * *

В ночь, когда погибла первая армия беричей, вторая оставила укрепленный лагерь и пошла встречь немногим уцелевшим. Болотники устроились на возвышении между двумя лесками, равниной и рекой, риши заспорили, что делать дальше, вернее, кому поручить командование нападением на поселение воличей. Возможно, дело дошло бы до междуклановой резни, но тут подоспела нелепая конная армия. Воличи вовсе не собирались дожидаться, пока советники придут к единому решению. Вторая армия беричей была разбита, ее остатки в беспорядке бежали.

Третья армия, самая большая и самая опытная, была буквально размазана по лесам внезапно напавшей армией Каррионы. С имперской обстоятельностью опрокинув и вырезав ополчение нескольких кланов, армия не стала преследовать бегущих, дав им хороший разгон в сторону Берунна. Беглецы ушли в болота и явно не собирались в скором времени вылезти оттуда.

Гореш только кивнул. Скороход, похоже, опасался, что риш припомнит кое-какие древние обычаи и вздумает казнить гонца за дурное известие, но Орел велел трубить общий сбор.

Оглядывая ряды своих воинов, он поймал себя на мысли, что впервые видит, чтобы кланы смешали строй. Лоси стоят рядом с Росомахами, Медведи и Рыси вместе, Ягуары…

А вот Ягуары встали отдельно. Кажется, всегдашний соперник решил, что настало его время…

– Хор-риш! – Человек шагнул к нему, тараща налитые кровью глаза, Гореш с трудом узнал риша Ягуара. – Мы ждем.

– Чего? – спросил риш.

– Битвы! – бешено выкрикнул Ягуар. – Мы должны идти навстречу проклятым Высникам…

– Должны? – переспросил Гореш. – Пока что я хор-риш…

Кажется, риш решил, что наступило время это исправить, схватился за секиру, но Гореш опередил его, ударил без замаха, шипом на обухе пробив кольчугу. Хор-риш знал, что не успеет освободить оружие, но кто-то оттолкнул его, сшибив с ног.

Горешу помогли подняться, чья-то секира оказалась в руках, и отряды качнулись навстречу друг другу.

– Стойте! Остановитесь! – закричал хор-риш.

Беричи замерли.

– Исан… – прошептал Гореш.

Это Исан бросился вперед, оттолкнув отца, сейчас он лежал ничком, кровь обливала темные волосы.

– Он мертв, – сказал кто-то.

– Элиан…

– Я жив. – Младший ришан стоял на коленях у тела брата, из последних сил сжимал секиру, в плече торчало лезвие сломанного ножа, от локтя до кисти рука была располосована, похоже, до самой кости.

Братья ришаны Ягуары лежали в шаге друг от друга, у одного была разрублена голова, у другого сломана шея.

– Довольно, – прошептал риш. – Нохим!

Подошел ученик брата.