И придет волчица… - Ирина Шевченко

Но не всем так повезло: несколько маронцев оказались за пределами защитного круга, и те, кто, подобно мне, обернулся на вскрик, поспешно отвели глаза. Пятеро… Или шестеро.

– Надолго меня не хватит, – предупредил кард.

– Мне нужна пара минут. И круг. Большой. Ил! Прочерти чем-нибудь линию вокруг нас. Но она должна быть сплошной. Начни отсюда.

– Понял. – Муж вогнал в землю призрачный клинок.

Потянувшись к тиз’зару, я заметила, как удивленно вздернул бровь капитан. Я назвала мужа Илом, а тот забыл о висящей на поясе сабле, по привычке воспользовавшись мечом рода. Видимо, тэр Алез еще помнил события прошлой весны и сделал для себя какие-то выводы. Но сейчас было не до объяснений. Опустившись на колени, я провела первую линию, а Марега скомандовал новый залп.

– На три пальца выше, парни, достанем!

Но чародеи Истмана не зря ели свой хлеб. Если у наших стрел и был шанс долететь до противоположного берега Волнавы, брошенное им навстречу плетение не позволило этого сделать, распылив пущенные заряды в труху.

– Галла, бей же хоть чем-нибудь! Моя защита вот-вот развалится.

Ничего, еще чуть-чуть…

Земля вновь содрогнулась, и я отдернула руку, чтобы не испортить тщательно вычерчиваемый рисунок. В дрожи глубин ощущалась сила людской магии, и в этот раз били не имперцы. Оглядевшись, я заметила Нила. Идущий сидел на траве, у самой границы установленного Лайсом купола, и от его прижатой к выгоревшей земле ладони в направлении реки бежали тонкие трещинки. Миг – и вновь выстроившиеся на противоположном берегу солдаты бросились в стороны от выросшего под их ногами вала, сначала невысокого, потом поднявшегося в человеческий рост и со скоростью приливной волны двинувшегося на них. Ожившая земля гудела, взрывалась, выбрасывая вверх камни и плети длинных корней, пытающихся схватить за ноги убегавших людей.

– Что это за хрень? – Эн-Ферро обернулся к Нилу.

– Плотоядная репа.

Легосский маг был счастлив, что сумел вернуть насмешку, и не замечал, что, утирая пот, размазывает по лицу потекшую из носа кровь – он был уже на пределе. Еще несколько секунд, и прокатившийся с сотню гиаров вал замер, оставив позади себя покореженные трупы тех, кто не успел увернуться от каменных ядер и скрыться от гибких щупалец.

Я взглянула на Нила: минус еще один – пуст, как дырявая бочка. И Лайс долго не продержится…

– Готово! – Ил довел черту до места, с которого начал.

– У меня тоже.

Посмотрела на вычерченный на земле рисунок, мысленно сверившись с отпечатавшейся в памяти книжной страницей: круг, вписанная в него гексаграмма – два равносторонних треугольника накладываются друг на друга, образуя в центре правильный шестиугольник, вершины которого венчал один из символов омстики.

– Капитан, пусть ваши люди станут позади меня.

– Но, тэсс…

Каэрцы вновь пытались собрать переправу. Их маги экономили силы, но продолжали наносить удар за ударом, и если щит Лайса еще стоял, то лишь потому, что созданное магистром Пилаг плетение отличалось в структуре от тех, что используют люди, и не так скоро разрушалось от их чар.

– Мне за спину, капитан! И пусть держатся внутри круга. Лайс, ты тоже.

– А с этим что?

По переброшенному через реку невидимому мосту шел человек. Капюшон серого походного плаща падал на лицо, развевалась на ветру длинная седая борода, а посох в руке довершал сходство каэрского мага со сказочным чародеем. Только в сказках такие старички-волшебники не плетут темных чар, призывая в помощники запретные силы.

Первое же брошенное им плетение в мгновение ока разбило щит Лайса. Следующее – отвело в сторону пущенные охотниками болты. Медлить некогда.

Закусив губу, я чиркнула по ладони каменным лезвием. С протянутой руки в центр шестиконечной звезды потекла кровь. Еще несколько капель – на линию, вычерченную Иолларом. Звезда вспыхнула голубым, по внешнему контуру, очерчивая границу, пробежала изумрудная искорка.

Люди позади затаили дыхание.

– Из круга не выходить, – громко сказала я в воцарившейся тишине.

Одновременно с тем, как имперский чародей поднял посох, направляя в нашу сторону сплетенную им смерть, я с силой воткнула обсидиановый нож в центр гексаграммы.

Болезненно-яркий луч, сорвавшийся с наконечника посоха имперского колдуна, ударил в зеркальную стену и, многократно отразившись, разлетелся в стороны сотней световых клинков, сразивших и пославшего его человека, и десяток бойцов за его спиной.

– Интересный щит, – услыхала я шепот Эн-Ферро. – Сколько таких ударов выдержит?

– Это защита не от магов.

– А от чего?

– Всем держаться внутри круга, – повторила я вместо ответа.

Вырванный из земли тиз’зар затянул лишь мне одной слышную песню, похожую на плач.

Боги пресветлые, смилуйтесь…

Иоллар чувствовал себя бесполезным. Маги выкладывались на полную, а единственное, что сделал он, – очертил круг вокруг своих друзей и сбившихся в кучу людей капитана Марега. Но Лар понимал, что еще не время действовать, и не стремился рисковать понапрасну.

А враг наступал. Имперские чародеи уже не мелочились, создав из обломков бревен широкий мост, и сигнал рога отправил по нему первые шеренги пехоты. Бойцов было пока еще немного, и Сумраку хватило бы нескольких секунд, чтобы добраться до них…

– Не смей.

Она стояла на шаг впереди, зажав в окровавленной руке каменный нож, – такая маленькая, хрупкая, но в этой застывшей фигурке было больше силы, чем в сотне мужчин за ее спиной.

– Из круга не выходить.

Подняв нож, Галла выводила в воздухе какие-то знаки. Лар верил в нее и в то, что она знает, что делает, но все равно было не по себе стоять на открытом месте, на пути у врага. Наверное, то же самое чувствовали и другие. Но было что-то еще. Сначала – смутное беспокойство, после – отозвавшаяся гулким стуком сердца тревога. Прислушавшись к себе, Иоллар понял, что переправившиеся на кармольский берег имперцы не имеют к этой тревоге никакого отношения. В поисках источника беспокойства Сумрак оглянулся, всмотрелся в лица своих товарищей – на них читалось такое же волнение, а потом поднял глаза к небу. И уже не смог отвести взгляд. Небо ворочалось, дышало. Но в нем не было жизни. Это было дыхание смерти. В воздухе витал почти осязаемый страх, а люди были на грани паники.

– Илот Всемогущий, творец и заступник, Сана Всемилостивая, Аурели Лучезарная…

Молились уже многие: сначала шепотом, потом – почти перекрикивая друг друга. Просили защиты и избавления. Избавления от чего? От полчища врагов или от мертвой высоты?

Неизвестно, чувствовали ли их противники то же самое, или для них небо было всего лишь небом, а ужас на лицах людей – признанием поражения перед несокрушимой мощью империи. Как бы то ни было, солдаты Истмана шли к ним уверенным шагом победителей, с каждой секундой приближая смерть. Свою – это Иоллар уже понял.