Вне корпорации - Эйтан Коллин

— Не стесняйся, — улыбнулась Нила. — Ты бы сделал из меня Женщину вне корпорации, если бы мог?

— Да, — ответил он. — Не задумываясь!

Нила покачала головой:

— Джастин, понимаю, тебе будет неприятно, но… я бы не приняла от тебя такой подарок. Не пойми меня неправильно, я буду плясать от радости в тот день, когда приобрету контрольный пакет. Созову гостей и так далее. Но, даже если забыть о пяти процентах, которыми владеет государство, как я могу выйти из корпорации? Да и зачем? Всем, что я знаю, всем, что у меня есть, и всем, чем я владею, я обязана инкорпорации — включая тебя! Кто я и что я, определилось в тот день, когда я родилась, и закончится, когда я умру. Благодаря нашей системе все люди персонально ответственны за других. Своекорыстие — вот самый мощный стимул для нашего вида! Этот стимул справедлив по отношению ко всем. Я существую благодаря инкорпорации. Мне хотелось, чтобы и ты тоже так существовал. Ты хоть понимаешь, что мы с тобой еще не обменялись?

— Чем не обменялись? Акциями?!

— Ты напрасно боишься, — ответила Нила. — Это так прекрасно! Двое влюбленных дарят друг другу по одной своей акции. Они не продают и не покупают их, а именно дарят друг другу. Вот настоящее обещание совместной жизни, и не обещание даже, а поступок.

— Нила, мне об этом известно, но мы… мы с тобой могли бы обменяться кольцами.

Нила понимающе кивнула:

— Многие из нас до сих пор соблюдают старинный обычай, но кольцо — однократный подарок. Акция же — дар, который остается с тобой на протяжении всей жизни.

Нила снова села и положила руку на колено Джастина, а другой рукой нежно погладила его по лицу.

— Мне многое хочется сделать вместе с тобой и для тебя, но это невозможно, потому что ты не можешь… нет, не хочешь принять мой мир!

— Дело не во мне, — ответил Джастин, сжав зубы, — а в GCI, которая нас разлучает.

Нила взяла Джастина за руку:

— Джастин, я хочу, чтобы когда-нибудь у меня появились дети и чтобы их отцом был ты.

Глаза у Джастина наполнились слезами.

— Нила, я… не знаю, что сказать, кроме того, что… конечно, я не знаю другой женщины, кроме тебя, с кем мне хотелось бы растить детей.

— Ты, конечно, имеешь в виду наших общих… инкорпорированных детей?

Джастин хотел ответить, но тут до него дошел смысл сказанных Нилой слов, и он замер. Он как-то не думал о будущих детях, только знал, что они у него непременно родятся и он будет к ним готов. Оказывается, и здесь не все так просто. Нила права. Если у них родятся дети, они автоматически инкорпорируются, независимо от его личного статуса. И не только это. Он будет владеть двадцатью процентами своих детей, ему придется владеть ими… по крайней мере их акциями, до тех пор, пока детям не исполнится двадцать один год… Его дети будут такими же уязвимыми, как Нила. Нет, не такими же. Они ни за что не лишатся своего контрольного пакета — если только не промотают его. Они просто будут ограничены в своих действиях вездесущими законами инкорпорации.

— Неужели ты не понимаешь, Джастин? До тех пор пока ты не примешь наш образ жизни, у нас с тобой нет будущего. Я очень люблю тебя и останусь с тобой, пока смогу, но, когда я должна буду уехать, я уеду. Причем уеду добровольно. Либо ты получишь меня, либо останешься Человеком вне корпорации. И то и другое, к сожалению, невозможно. Пожалуйста, ради меня и ради себя самого не пытайся прибегнуть ни к каким юридическим уловкам. Давай лучше постараемся провести последние месяцы как можно лучше.

Джастин крепче прижал ее к себе, вдыхая ее аромат, как будто мог таким образом забрать часть ее себе, чтобы Нила осталась с ним навсегда. Он посмотрел любимой в глаза и печально улыбнулся:

— Значит, на завтра приготовлю нам яхту.

«Сотни арестов по всей Солнечной системе. Благодаря неусыпной бдительности корпораций, стоящих на страже закона и порядка, благодаря твердости, с какой Джастин Корд руководит Партией свободы и благодаря желанию бывших боевиков помочь следствию обнаружены и уничтожены ячейки „Боевого крыла“! Боевики успели заложить еще две „серые бомбы“, но их быстро уничтожили с помощью новых нанороботов, которые распространяет по всей системе GCI. Если хотите узнать последние новости, следите за выпусками „Интерньюс“!»

Джастин нашел Омада в небольшом пабе, друг сидел, сгорбившись у стойки. Забегаловка оказалась самой низкопробной. Впрочем, еще совсем недавно Джастин не смог бы определить, что перед ним — дешевое заведение или дорогой ресторан. Например, здесь было безукоризненно чисто — ведь нанороботам и дронам ничего не стоило навести порядок. Обстановка казалась новенькой, но мебель сейчас стоила так же дешево, как в дни Джастина, — картонные подставки под бокалы. Так что старая примета не действовала. Все спиртное казалось безупречным на вкус, от наркотиков не сносило крышу, а кормили тут, по прежним меркам, просто восхитительно.

Но, немного привыкнув к инкорпорированному миру, Джастин заметил отсутствие класса. Во-первых, все было одинаковым — стулья, столы, стаканы и миски. Такую мебель и посуду создавали и мыли только нанороботы. Кроме бармена, который, скорее всего, был и владельцем заведения, среди обслуги не было ни одного живого человека. Роботы принимали заказы и разносили закуски и напитки. Но главное — завсегдатаи. У всех на лицах застыло выражение «я пришел сюда напиться, так что отвали, придурок!».

Судя по тому, как Омад склонился над бокалом, Джастин понял: друг пьян в стельку. Он подозвал бармена. Человек за стойкой, узнав Джастина, тут же подлетел к нему и хихикнул:

— Так это ты! Тот самый козел!

— Да, и тебя туда же, — ответил Джастин. — Выпить-то продашь?

— Это он так тебя называл, не я. — Бармен ткнул пальцем в Омада и доверительно перегнулся через стойку. — У меня, приятель, правила простые. Мне плевать, кто ты. Есть кредиты — получишь выпивку. Ясно тебе? Проще некуда. Я знаю, у тебя кредиты есть. Так что будешь пить?

— У тебя есть выдержанное, двадцатиоднолетнее шотландское виски «Спрингбэнк»?

Бармен ткнул пальцем в голодисплей.

— Чтоб меня обревизовали, — ошеломленно проговорил он, — оказывается, есть у нас такое. В моей забегаловке ни один, ну просто ни один человек ничего подобного не заказывал! Только помни, у нас не настоящее пойло, а синтезированное. Ну как, берешь?

Джастин кивнул:

— Ага… Если по вкусу здешнее пойло хотя бы отдаленно будет напоминать то, настоящее, я буду счастлив.

Бармен поставил бокал в небольшую нишу, нажал кнопку на голодисплее. Через несколько секунд в стакан полился заказанный напиток. Бармен с интересом вертел в руках хрустальный стакан. Судя по его взгляду, Джастин понял: ему тоже интересно, хорошо ли нанороботы изготовили напиток для человека, который пробовал оригинал. Джастин почтительно отпил глоток двадцатиоднолетнего (хотя можно ли так говорить?) виски. Подобно оригиналу, цвет оказался насыщенным, красновато-коричневым. «Цвет соответствует», — подумал Джастин. Кстати, задача непростая, ведь при производстве виски «Спрингбэнк» на винокурне «Кэмбелтаун», в отличие от многих конкурентов, никогда не применяли пищевых красителей. Джастин принюхался. Насыщенный аромат хереса и соленого морского воздуха… с торфяными нюансами. Он одобрительно кивнул. Пока все нормально. Он отпил глоток и ощутил тона дубовой бочки, вишни и шоколада. Послевкусие тоже полностью соответствовало «Спрингбэнку» — теплое, солоноватое, быстро переходящее из сладкого, почти как сироп, в сухое.