Индиговый ученик. Книга 2 - Вера Петрук

– Боитесь, что я не умру без вашей помощи?

– Это Драг`нархал, – невозмутимо произнес Азатхан. – Напиток, который пьют те, кто выходят на третий круг. Таков обычай. Тебе его предложили чуть раньше, и причины такого решения Совета мне неизвестны. Но его пьют все бойцы – рано или поздно.

– А если я откажусь?

– Заберешь свои деньги и уйдешь. Прямо сейчас.

Голос полукровки был холоднее горного ключа в хребтах Холустая.

– А что случится, если я выпью ваш чудесный напиток? – решил не сдаваться Арлинг. – Услышу Нехебкая? Или стану сильным, как бог? А, может, противник мне вообще не понадобится? Выйду на арену и красиво умру сам на радость зрителям?

– Ты все узнаешь, драган, – поджал губы Азатхан. – Поторопись, у нас мало времени. Либо выпиваешь и отправляешься на арену, либо не пьешь, а значит, отказываешься от Лала.

Полукровка протянул ему сосуд, и запах персиков стал крепче. Ошибок быть не могло. Арлинг знал этот яд, потому что принимал его последние четыре года. «Дыхание Песчаного Ящера» убивало медленно и изощренно – сначала у человека отнимались конечности, а через несколько часов останавливалось сердце. Но иман считал, что его крошечные дозы, наоборот, повышали чувствительность тела, поэтому ежедневно поил им своего слепого ученика. Первые недели приема яда Регарди ощущал себя ходячим бревном. Со временем онемение прошло, однако особой чувствительности у него так и не появилось.

Арлинг умел незаметно выплевывать напитки или удерживать их во рту долгое время, не глотая, но он не был уверен, что эти трюки пройдут с Азатханом. Если Драг`нархал не был разбавлен и состоял только из яда, то четыре года тренировки вряд ли помогут.

«А вот и первое отличие Лала от предыдущих боев», – усмехнулся Регарди про себя. Сколько врагов он сможет убить, прежде чем его тело перестанет отличаться от колонны, подпирающей эту стену? Разве это не тот сюрприз, которого он ждал?

Кто знает, возможно, человек в маске паука действительно изменил его судьбу, и он уже нашел, что искал.

Приняв сосуд из рук Азатхана, Регарди поднес его к губам и медленно выпил – честно, до последней капли. Яд проник в тело легко, словно он проглотил кусок тающего рахат-лукума. Начало было приятным. Оставалось надеяться, что конец будет таким же.

* * *

С первых секунд стало ясно, что Лал не будет похож ни на первый, ни на второй круг Боев Салаграна. Более того, он будет разительно отличаться от всех драк и испытаний, через которые пришлось пройти Арлингу в Сикелии.

Выйдя на арену, он не сразу поверил в то, что на землю давно опустилась ночь. Амфитеатр был освещен так ярко, будто серкеты поймали солнечные лучи и заперли их в клетках, подняв на вершины голитов, со всех сторон окружавших храм пса-смерти Бхудке.

На этот раз зрители приветствовали его стоя, однако никто не кричал и не бросал к ногам цветы. Словно сговорившись, люди бормотали название третьего круга, и от этого многоголосого хора становилось не по себе.

– Лал, Лал, Лал… – заворожено твердила толпа, и Арлинг, ожидавший привычную «Ассу», был готов признать, что третий круг удивлял, даже не успев начаться.

В любой момент ожидая, когда проявится действие яда, он сделал шаг и насторожился. Ворота на другой стороне, из которых должен был появиться противник, еще пустовали, но опасность уже витала в воздухе. Иман учил его не игнорировать подобные ощущения, и Арлинг замер, тщательно исследуя арену в поисках подвоха, медленно обыскивая саль за салем.

Ровная площадка, залитая светом из загадочных фонарей, ничем не отличалась от той арены, которую пару часов назад освещало солнце. Запахи и звуки не давали подсказки, но после третьего «осмотра» он убедился, что странность заключалась в песке. За минувший день Регарди не только извалял в нем врагов, но успел поваляться сам, поэтому хорошо знал, насколько горячи были песчинки, как легко они забивались под одежду и как остро царапали кожу. Сейчас песок был иным, но что именно в нем было не так, он не понимал. Поймав пару песчинок, Регарди покатал их меж пальцев, однако ничего подозрительного не обнаружил. Думать о яде не хотелось, но из всех возможных объяснений, самой вероятной была та, что у него начались галлюцинации.

Отмахнувшись от неприятной мысли, Арлинг попытался сосредоточиться на воротах, но вскоре вновь отвлекся. Среди тысяч устремленных на него взглядов были особенные – знакомые. Искать долго не пришлось. Когда Регарди понял, что в первом ряду сидела едва ли не вся Школа Белого Петуха, он растерялся. И едва не пропустил врага, который появился из ворот на другой стороне арены.

Иман, Пятнистый Камень, Джайп, Сахар, Беркут, Ол, Атрея… Когда Регарди почувствовал сестру учителя, он испытал едва ли не облегчение. Галлюцинация. То был всего лишь мираж, вызванный ядом и резким спадом температуры. Несмотря на многочисленные факелы, по арене гулял холодный ветер, пробирающий до костей.

Заставив себя не замечать сидящих на лавочках друзей, Арлинг обратил внимание на противника и сморщился от досады. К нему шел Фарк.

Из всех вариантов – покинуть бои после Санакшаса, забрать награду после Рархгула или найти себе другого противника – ученик Школы Карпов выбрал самый неудобный. Арлингу по-прежнему не хотелось с ним биться. Он предпочел, чтобы Фарка убил кто-нибудь другой. Не потому что Регарди было его жаль. Фарк возглавлял собственную банду, которая негласно управляла кофейным рынком возле школы Шамир-Яффа, обирая торговцев и устанавливая в округе свои, далеко не справедливые правила. Кроме того, Фарк ненавидел имана и его учеников, впитав неприязнь от своего учителя – Шамир-Яффа. Он не упускал случая устроить козни лично Арлингу и был одним из первых распространителей грязных слухов об имане.

«Крап» приближался не спеша. Возможно, тоже чувствовал опасность, которая исходила будто из самого воздуха. «Не забывай, он вышел биться не с тобой, а с Жестоким из Согдарии», – напомнил себе Арлинг. С драганом, предки которого завоевали его родину. Достаточно веская причина, чтобы желать твоей смерти.

Если только ученик Шамир-Яффа его не узнал. Лицо Регарди по-прежнему скрывала маска жука, но человеку, который не раз боролся с ним, катаясь в уличной пыли, было нетрудно догадаться об истинном облике врага. На самом Фарке была, конечно, маска карпа – символа его школы. Мастер не поленился украсить ее жемчугом, перламутром и даже рыбьей чешуей, которые переплетались в причудливых узорах. В ярком свете огней, освещавших арену, маска должна была выглядеть особенно эффектно. Арлинг чувствовал, как ее блики играли на коже, понимая, что помимо эстетической функции, перламутровые украшения имели и практичное значение – слепили противника. Однако если Фарк действительно на это рассчитывал, то ему не повезло. Ослепить невидящего врага было невозможно.

Решив дождаться «карпа» на своей территории, Арлинг терпеливо замер, вспоминая приемы, которыми славился Фарк. У него были сильные удары локтем и хитрые броски через плечо. А еще он любил удушающие захваты и болевые приемы на пальцы. Если «карп» догадался, кто был его врагом, то тоже знал излюбленные атаки Арлинга, и это забывать не следовало. Впрочем, у Регарди имелась в запасе парочка сюрпризов. Однако самое главное, что Арлинг знал о Фарке, так это то, что он был ранен. Порез на правом бедре мог стоить «карпу» жизни. Повязка набухла кровью и дурно пахла. Регарди знал, что так пахли плохие раны. Если произойдет чудо, и Фарк выживет, ему придется долго молиться, чтобы остаться с двумя ногами. А чудо могло случиться. Уверенный в победе, Арлинг не сбрасывал со счетов Драг`нархал, который медленно, но верно брал над ним власть. Иман с учениками и слугами не собирались исчезать из первого ряда зрителей, а наоборот, стали ощущаться еще лучше.