Робин Гуд - Александр Дюма

Наполнив лодку рыбой вровень с бортами, рыбаки распустили паруса и направились к причалу. Но тут они заметили небольшой французский корвет, который шел прямо на них. На борту корвета людей было, по-видимому, немного, однако рыбаки не на шутку испугались и заявили, что они пропали.

— Пропали? Почему же? — спросил Робин.

— Почему? Ну, ты и дурак! — ответил один из рыбаков. — Да потому что на корвете наши враги, мы с ними в состоянии войны, и если они возьмут нас на абордаж, то мы попадем в плен.

— Надеюсь, им это не удастся, — ответил Робин, — мы попробуем защищаться.

— Да как мы можем защищаться? Их ведь человек пятнадцать, а нас — всего трое.

— А меня вы в расчет не берете, храбрый человек? — спросил Робин.

— Нет, приятель. Руки у тебя слишком белые, и ты вряд ли когда-либо обдирал их о весло. Ты моря не знаешь, и, если упадешь в воду, на земле одним дурнем станет меньше. Не сердись по пустякам, ты парень славный, и я к тебе очень расположен, но ты не стоишь того хлеба, что съедаешь.

Легкая улыбка скользнула по губам Робина.

— Я не слишком самолюбив, — сказал он, — и все же хочу вам доказать, что и я на что-нибудь годен в минуту опасности. Мой лук и стрелы выручат нас. Привяжите меня к мачте; рука у меня не должна дрожать, и дадим корвету приблизиться к нам на расстояние полета стрелы.

Рыбаки повиновались. Робина крепко привязали к мачте, он поднял лук и стал ждать.

Как только корнет приблизился, Робин прицелился, и тотчас же человек, стоявший на носу судна, покатился по палубе со стрелой в шее. Второго матроса постигла та же участь. Рыбаки, на секунду застывшие в полном восторге и изумлении, радостно закричали, и тот, кто был у них за старшего, показал Робину на человека, стоявшего у руля корвета. Робин тут же его убил, как двух других.

Суда сошлись бортами, на корвете оставалось десять человек, но скоро стараниями Робина несчастных французов стало только трое. Как только рыбаки заметили, что силы равны, они решили захватить судно, и это было им тем более легко, что французы, сочтя всякое сопротивление опасным и бесполезным, сдались на милость победителей. Матросам оставили жизнь и предоставили возможность вернуться во Францию на рыбачьей лодке.

Французский корвет был хорошей добычей, поскольку он вез королю Франции крупную сумму — около двенадцати тысяч ливров.

Само собой разумеется, что завладев таким неожиданным богатством, славные рыбаки извинились перед тем, над кем за несколько часов до того насмехались; потом, преисполнившись бескорыстия, они заявили, что добыча целиком принадлежит Робину, поскольку самой победой они обязаны его бесстрашию и меткости.

— Добрые мои друзья, — сказал Робин, — вопрос этот могу решить я один, и вот как я хочу уладить это дело: половина корвета и его содержимого станет собственностью бедной вдовы, которой принадлежит лодка, а остальное будет разделено между вами тремя.

— Нет, нет, — ответили рыбаки, — мы не потерпим, чтобы ты лишил себя имущества, которое было приобретено тобой без чьей-либо помощи. Судно принадлежит тебе, и, если ты хочешь, мы будем твоими слугами.

— Благодарю вас, вы славные ребята, — ответил Робин, — но мне не нужны доказательства вашей преданности. Корвет будет разделен, как я того хочу, а двенадцать тысяч ливров я употреблю на то, чтобы построить для вас и для самых бедных жителей бухты Скарборо более здоровые жилища, чем те, что у вас есть.

Напрасно рыбаки пытались изменить планы Робина; они стремились доказать ему, что, отдав вдове, бедным и им самим четверть от этих двенадцати тысяч ливров, он все равно поступит очень великодушно, но Робин не захотел ничего слушать и в конце концов заставил своих товарищей замолчать.

Несколько недель Робин Гуд прожил среди добрых людей, которых его великодушие осчастливило, но в одно прекрасное утро, устав от моря и соскучившись по споим товарищам и старому лесу, он собрал рыбаков и объявил им о своем отъезде.

— Друзья мои, — сказал Робин, — я расстаюсь с вами, глубоко признательный за ваши заботы обо мне. Вероятно, мы никогда больше не увидимся, но мне бы хотелось, чтобы вы сохранили доброе воспоминание о вашем госте и друге Робин Гуде.

И прежде чем ошеломленные рыбаки снова обрели дар речи, Робин Гуд исчез.

И сегодня еще маленькая бухта, рядом с которой под крышей одной из скромных хижин жил знаменитый изгнанник, носит имя Робин Гуда.

До опушки Барнсдейлского леса Робин дошел ранним июньским утром. В глубоком волнении вступил он на узкую просеку, где столько раз встречала его с улыбкой на губах и радостью в душе любимая женщина, чью смерть он теперь должен будет оплакивать до конца своих дней. Несколько минут Робин в молчании созерцал те места, что были свидетелями его минувшего счастья, и грудь его задышала спокойнее; он чувствовал, как в нем оживает прошлое, и тень Марианны заскользила по темным просекам, цветущим лужайкам и полянам, затененным от солнца густой листвой вековых дубов; Робин Гуд последовал за этим сладостным видением и прошел до того места, где обычно собирались веселые братья.

Но в этот день здесь никого не было. Робин поднес к губам охотничий рог, и его мощный звук поплыл в глубину леса.

И тут же в ответ раздался мощный крик: ветви деревьев, окружавших поляну, раздвинулись, и в объятия Робин Гуда кинулся Красный Уилл в сопровождении всех лесных братьев.

— Роб, друг милый, — прошептал красавец Уилл прерывающимся голосом, — наконец-то ты вернулся! Слава Богу! Мы все так ждали, так ждали, правда, Маленький Джон?

— Правда, — ответил Джон, горестно глядя полными слез глазами на бледное лицо пришедшего. — Робин почувствовал, как мы волнуемся, и пришел.

— Да, дорогой Джон, и надеюсь, что больше не покину тебя.

Джон схватил руку Робин Гуда и с силой сжал ее, но так нежно, что Робин не посмел пожаловаться на боль.

— Добро пожаловать к нам, Робин Гуд! — радостно закричали лесные братья. — Тысячу раз приветствуем тебя!

Эти проявления радости, вызванные его приходом, пролили целительный бальзам на неизлечимую рану нашего героя. Ом понял, что мс должен больше ухолить и свое горе и оставлять бе s поддержки людей, до такой степени преданных ему и его несчастье.

Это мужественное решение заставило Робин Гуда покраснеть. Увы! Его сердце было не в ладу с его волей, но воля победила; мысленно простившись с тенью Марианны, он протянул руку своим верным друзьям и сильным и спокойным голосом сказала:

— Отныне, милые мои товарищи, я всегда буду вашим другом, вожаком и начальником, изгнанником Робин Гудом, атаманом Робин Гудом!

— Ура! — закричали лесные братья, бросая вверх шапки. — Ура! Ура!

— Теперь будем веселиться, — сказал Робин Гуд, — и пусть повсюду у нас царит радость; сегодня мы отдыхаем, а завтра охотимся, и горе норманнам!