Terra Mirus. Тебе не кажется - Наталья Русинова

Илона, уже ничему не удивляясь, сомкнула веки и попыталась вслушаться в происходящее у себя внутри, стараясь не обращать внимания на бурчащий в ожидании ужина живот и шальной круговорот мыслей.

Но услышала не изнутри, а снаружи. Невероятно уютное, щекочущее тепло волной хлынуло в тело через ноги, плеснуло в низ живота, в грудь, кисти рук и предплечья, защекотало шею, наполнило голову без остатка, как бескрайний океан. Оно вымыло всю тревогу, всю усталость, очищая от скверны, но не той, о которой постоянно твердили людям белобрысые, а той, которой Илона наполнялась каждый день, живя в мире, отравленном ядом страха, лжи и лицемерия. Все напускное, душное, колючее исчезло, будто растворилось.

Земля говорила с ней, грела пятки сквозь подошвы ботинок и показывала картинки. Вот буквально в километре бежит сквозь заросли медведь, вот роет норку молоденький кротенок, вот сонно попискивают мыши, укладываясь на ночлег, вот качает ушами заяц, прячась в кустах. Именно они истинные хозяева планеты, жившие здесь много тысячелетий. А Великие – паразиты на ее теле.

Илона открыла глаза и с улыбкой ответила.

– Мы победим.

Глава

1

Рассвет медленно занимался над вершинами дальних гор, подсвечивая острые синеватые пики красным, из-за чего казалось, будто они полыхают, объятые драконьим пламенем. В небе над Аквиллариумом торжественно плыло здание магической академии Золотого крыла. Ежеминутно на посадочные мостики садились важные филины с густыми бровями, желтогрудые соловушки, трепетные белоснежные лебедушки, голубки, формой хвоста напоминавшие нежные кремовые пирожные. Мгновение – и вместо птиц по мостикам шли парни и девицы, закидывая сумки с учебниками и тетрадями на плечо, махая встреченным знакомым и сердечно обнимаясь с друзьями.

Внизу тоже начинала кипеть жизнь. Басовитый голос зазывалы из пекарни «Толстый фазан» доносился аж с соседней улицы. У господина Мебиуса были три крупные ресторации в разных частях города и пекарня практически у самого дворца. Как раз хватало времени в небольшие перерывы между тренировками сбегать к доброму старику, у которого для «господ соколят» был нанят отдельный булочник. Ибо прожорливые мальчишки оставляли жителям округи пустые полки уже к полудню.

Индра тяжело вздохнул и отлип от окна. С глухим раздражением оглядел свои покои. Только спальня была размером с квартиру Каменевых, не говоря уж о купальне за золоченой дверью, в пол которой был вмонтирован небольшой мраморный бассейн, и отдельном кабинете с библиотекой для учебы и других важных дел.

Но юному принцу было невыносимо тесно и тяжело. Три недели он сидит взаперти, смиренно слушаясь отца и целителей, которые по-прежнему считали, что он до конца не оправился. Подумать только, даже на прогулку в сад его выводят на рассвете или в сумерках, в сопровождении охраны и лекаря, и в удобной одежде, чтобы нигде не запнулся и не упал. Как старика или беспомощного калеку!

«Еще рано, потерпи, – твердил ежедневно повелитель Гаруда, как только сын очнулся и начал задавать вопросы. – С твоими людьми все в порядке, с девчонкой тоже, живы и здоровы, тренируются. Рагнар их гоняет, уже начали делать успехи».

«Знаю я, как он их гоняет, – невольно фыркнул Индра в первый раз. – С ним и зеленая мартышка ратному делу научится».

Теперь смеяться не хотелось. Он устал от однообразия дней. Подъем и омовение, прогулка вдали от всех, затем завтрак и осмотр целителей, длившийся порой до полудня, бесконечные настойки и кристаллы, прикладываемые к груди. Обязательный послеобеденный сон, снова осмотр и ужин, прогулка, омовение, сон.

Первую неделю, когда боль и кашель мучали беспрестанно, такой режим дня вполне устраивал. Индра понимал, что действительно пережил серьезную встряску, и терпел даже свое унизительное одеяние – простую рубаху до колен, под которой не было ничего. Так помощникам главного целителя было легче каждые три часа обтирать страдающего от лихорадки принца уксусным настоем, а еще помогать мыться. Сам он с трудом удерживал в руках даже щетку для тела.

Почуял Индра неладное на второй неделе, когда пришел в себя и обнаружил, что молоденькие служаночки, приносящие завтрак, обед и ужин, смущенно хихикают, встречаясь с ним взглядом. Девицы вели себя странно: заходили в покои с распущенными волосами, что не допускалось при работе с готовой едой, а еще от них пахло цветочными одеколонами, которые продавались в женских лавках.

– Вы герой и великий воин, мой принц, нет никого прекраснее и сильнее вас. Вы победили коварного змеиного царя, о ваших подвигах известно каждому в столице, все восхищены, – проворковала одна из служанок, когда он спросил, какая муха их всех укусила. – Если вдруг вам потребуется что-либо деликатного толка, буду рада оказать содействие во всем, что вашей душеньке угодно!

И так завлекающе взглянула черными знойными очами из-под пушистых ресниц, что лежащий в постели после обеденного сна «герой и великий воин» моментально натянул одеяло по самый нос.

Был бы рядом рыжий Гелиос из рода Ульвара, он бы в два счета объяснил Индре, что тот лопух и остолоп, раз смущается и теряется, когда вот они, нежные птички, сами в руки плывут. А остальные еще бы и обидно поддакнули. И самое неприятное – красавицы с призывным взглядом и алеющими от ягодной краски губами действительно будоражили в принце неведомые ранее чувства.

… О том, что есть разнообразные и весьма затейливые способы обойти прямой приказ повелителя «не делить ложе с девками до наступления срока зрелости», старшие товарищи по разведотряду охотно просветили его в первый же месяц службы. В подробностях. А потом хором ржали, как пегасы из дворцовой конюшни, наблюдая за реакцией мальчишки, переливающегося от смущения всеми оттенками красного.

Командир Рагнар случайно услышал, о чем они рассказывают неоперившемуся пятнадцатилетнему юнцу, и в наказание на следующий же день отправил всех в ближайшую деревню, помогать селянам молотить хлеб. «Руками побольше поработаете, да на свежем воздухе, чтобы дурные думки из головы выветрились! А то языком о всяком бесстыдстве трепаться, я смотрю, вы тут все у меня мастаки», – горячился он.

Но дело было сделано. Непристойные мысли пьянили и не давали покоя. Вот только существовали они будто сами по себе, в отрыве от реальной жизни. В ней девки, смотрящие на него, как на кусок яблочного пирога с сахарной патокой, вызывали лишь досаду. А Алиса, его нечаянная невеста…

В мечтах Индры об их взаимоотношениях всегда присутствовал третий элемент. Свора упырей, или злобный демон, или еще какая напасть. И она – юная, тоненькая, сероглазая, отчаянно нуждающаяся в защите. А Индра, как герой всех возможных легенд, спасал ее то от одной твари, то от другой, а то и от целого войска врагов. От этих мыслей у него сжималось сердце и пускалось в пляс. Алису хотелось обнять и закрыть от остального мира, не пуская к ней ни боль, ни холод, ни недругов.

Об остальном думать было… противно. Зря отец переживал.