Коронная башня. Роза и шип - Майкл Дж. Салливан

Он постучал мысками туфель друг о друга. Они жали. Как и положено новым туфлям. Коже, поначалу жесткой, требовалось время, чтобы приспособиться к ноге и походке владельца. Альберт не помнил, когда в последний раз надевал новые туфли. Четыре, может, пять лет назад? Эта пара была симпатичной. Он смотрел на мыски своих туфель – и вдруг понял, что ему на них плевать. Он хотел выпить. Быть может, когда он проявит себя, Ройс ослабит поводок. В некотором смысле Альберту казалось, что он продал свою свободу, однако, возможно, свобода не столь уж ценна. Он никогда не был таким свободным, как в том хлеву рядом с Колнорой. Еще немного свободней – и он бы умер. Бессмысленно убеждать Ройса или Адриана, что он может ответственно подходить к выпивке. Они слишком плохо его знали. Они видели только грязного, нищего бродягу, который готов был отдать последнюю рубашку за кружку рома. Но они не знали, что не алкоголь привел его в тот хлев – алкоголь являлся лишь средством, которым Альберт боролся со случившимся. Как еще смириться с беспомощностью и неизбежной голодной смертью? Как человеку, рожденному в мире замков, карет и королей, принять нищую смерть на трезвую голову?

Проблема заключалась в том, что Альберт имел определенные сомнения насчет Адриана, однако не сомневался: Ройс вполне может его прикончить, если он напортачит. От этого человека разило смертью. Альберт много лет провел при дворах, учась оценивать людей, узнавать, на кого можно надавить, а кто может обнажить меч в ответ на безобидную шутку. Придворные быстро овладевали этими навыками – либо погибали на дуэли одним ранним туманным утром. Альберт не лгал. Он был ужасным фехтовальщиком, но приобрел другие умения. При дворе боевое искусство заключалось в мгновенной оценке намерений и целей человека. Вот почему Альберт не сомневался, что Ройс более чем способен на убийство: в нем чувствовался опыт. И совершенно не чувствовалось колебаний. Ройс не даст Альберту шанса объясниться или оправдаться. Сейчас о выпивке придется забыть, но однажды, когда он докажет свою полезность…

– В чем дело? Кто вы такой?

Лорд Эксетер накинулся на него. Этот человек производил впечатление. Длинные темные волосы, собранные сзади, аккуратно подстриженная бородка и жестокие глаза. Все вместе кричало: «Опасность!» В это мгновение Альберт понял, что Эксетер тоже убивал и убьет снова. Люди, обладавшие властью – настоящей властью, – всегда внушали ужас.

Эксетер так напугал его, что он едва вспомнил, что собирался сказать.

– Ваше превосходительство. – Альберт поклонился. – Я виконт Альберт Уинслоу.

Эксетер нахмурился.

– Кто?

– Не думаю, что вы обо мне слышали.

– Что вам нужно?

– Меня попросили передать вам послание от очень щедрого человека. Я действительно не знаю, что это значит, но звучит весьма угрожающе. Меня попросили сказать следующее…

Предыдущее его тоже попросили сказать. Преамбула, придуманная им и Ройсом, была призвана обеспечить безопасность Альберта. Он выпускал льва, предварительно встряхнув его клетку, и следовало вооружиться хотя бы стулом. Альберт набрал в грудь побольше воздуха: он хотел произнести все послание без пауз. Эксетер должен был выслушать его до конца, прежде чем впасть в ярость.

– «Я знаю твой план, – продекламировал Альберт. – Роза у меня. Быть может, нам удастся заключить сделку. Я жду перед воротами в карете, помеченной розой. Приходи один».

– Кто этот человек? – спросил Эксетер.

– Не имею ни малейшего понятия. Я встретил его на сегодняшнем торжестве. Он не представился. Странно, вам не кажется? Очень настаивал, чтобы я немедленно передал вам сообщение, сказал, что будет ждать у главных ворот.

Еще мгновение Эксетер пристально смотрел на Альберта, одновременно рассерженный и озадаченный, явно не зная, какую эмоцию предпочесть. Клетка была распахнута, однако лев не торопился выходить. Верховный констебль повернулся к сопровождавшему его стражнику.

– Винс, задержи его здесь.

Затем Эксетер удалился в глубины замка, откуда пришел.

Приказ «задержать его здесь» Альберту категорически не понравился. Винс был из тех людей, которые, по мнению виконта, родились солдатами. На его вкус, стражник держался слишком близко. Альберт чувствовал запах старого пота. И глядя на Винса, он, гордившийся своим умением читать людей, понял, что мог бы с тем же успехом смотреть на оштукатуренную стену. Ни сложности, ни загадки, ни цвета – личности коров и то были интересней. Заметно выше Альберта, с крупной лысеющей уродливой головой. Лицо казалось картой шрамов. Однако даже без памятных отметок солдатского ремесла Винса никогда бы не сочли красивым. Виконт подумал о несчастной женщине, которая когда-то звала это существо своим сыночком и смогла не утопить его.

Эксетер вернулся с лейтенантом стражи и еще шестью солдатами. Он не медлил.

– Держи его здесь, пока я не вернусь, – приказал он Винсу, затем повернулся к лейтенанту. – Уайлин, какой-то идиот сидит перед воротами в карете с розой. Арестуй его.

* * *

Саймон Эксетер последовал за Уайлином и его людьми, однако остановился у входа в замок, в то время как солдаты направились к главным воротам и вышли на мост. За мостом выстроилась очередь экипажей. На каждом горел фонарь. Некоторые возницы накрыли лошадей попонами, пока ожидали ужина или лордов, возвращающихся с пира.

Саймон решил бы, что боги от него отвернулись, если бы не внезапное послание виконта. После исчезновения девчонки он провел прошлую ночь и весь день, прочесывая город, допрашивая шлюх и воров. Он произвел два десятка людей в помощники шерифа и заставил самих шерифов работать в две смены, чтобы осмотреть каждый чулан и буфет. И вот она почти у него в руках.

Саймону не понравилось поведение стражников у ворот. Оба как-то подозрительно на него таращились.

Уайлин трусцой пересек мост и подбежал к Эксетеру.

– Пусто, сэр.

– Пусто? – Саймон пристально посмотрел на лейтенанта.

– Внутри ничего, ну, кроме этого.

Лейтенант Уайлин протянул Эксетеру клочок пергамента.

Я сказал, приходи один. Я не шутил.

Даю тебе еще один шанс. Садись в карету.

Скажи кучеру отвезти тебя на кладбище на Бумажной улице в Купеческом квартале. Когда я увижу, что карета подъехала и ты один, я свяжусь с тобой.

Саймон смял записку в кулаке и прошествовал через мост к экипажам. Люди ждали, наблюдая за ним.

– Эй, ты! – крикнул он вознице, нервно ерзавшему на облучке.

– Я ничего не сделал, ваше превосходительство. Честно.

– Человек, который был здесь. Твой пассажир. Куда он делся?

– Он пересел в другую карету, но заплатил, чтобы я его подождал, сэр. Сказал, что вернется, сэр.

– Пересел? – Саймон ухмыльнулся. – И в какую же?