Игра - Фарит Маратович Ахмеджанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Минут через десять он посмотрел на Калея. Тот вел себя странно — отложил свои карандаши и свитки, вытянул руки перед собой и щелкал пальцами. То правой руки, то левой, то обеими.
— Ты чего?
— А, — будто очнулся Калей. Посмотрел на Раина. — Ты ведь там прошел, мимо камней?
— Да.
— Было с тобой что-то?
— Нет.
— Совсем-совсем ничего?
— Совсем. Так, будто подуло что-то. А у тебя что?
Калей усмехнулся. Глаза у него были дикие.
— У меня автокарта на минуту вернулась.
— Чего!!!
Раин торопливо щелкнул пальцами. Ничего. Еще и еще раз, потом сначала мысленно, потом вслух сказал все коды, которые помнил. Опять ничего.
— Блин…
Калей тоже щелкнул пальцами и уставился в пространство перед собой.
— Все, нету больше ничего. И знаешь, она странная какая-то была. Обычно ведь она слева — если надо окрестности показать, и на все поле зрения — если маршрут. А у меня — окрестности на все поле… и там было то, что впереди, далеко.
Он потряс головой, схватил лист и начал лихорадочно чиркать.
— Дорога прямо, потом плавно уходит на юг, а потом раздваивается, там еще мост… кажется. И то ли город, то ли поселок. И горы — там, дальше они близко к дороге подходят. Озеро большое. И…
— Что?
Калей, не обращая на него внимания, лихорадочно рисовал.
— Кажется, Мория тут. Вот ответвление дороги, еще… не знаю, поселок, что ли, небольшой. И вход. А вот здесь — другая дорога, но не торная. Едва обозначена.
Раин старался ему не мешать, Калей тянул по листу линии. Потом бросил карандаш, снова вытянул руки перед собой и щелкнул пальцами.
— Ничего, — сквозь зубы выдохнул он, закрыл глаза, словно медитируя. Потом взялся что-то исправлять. Раин сидел тихо, стараясь не сбивать его.
Наконец Калей выдохнул и отбросил карандаш.
— Все. Вот, что запомнилось.
Раин впился взглядом в лежащий перед ним лист.
— Это что у вас тут? — услышал он вдруг голос Феликса. Раин протянул ему карту. Феликс глянул мельком, потом глаза его округлились. Он посмотрел по сторонам.
— Откуда?
— Помнишь, Калей упал?
— Ага.
— К нему автокарта вернулась. Когда он между этими камнями пробежал. Правда ненадолго… Но он успел карту нарисовать.
Калей молчал, вся его фигура излучала довольство. Феликс дошел до камней, внимательно их осмотрел, обошел. Потом прошел между. Покрутил головой, потом прошел еще раз.
— Не работает, — объявил он. — Дело, видимо, не в камнях.
— А в чем?
— Наверное, Калей сильно ударился. Головой. Попробуй теперь ты.
— Я же серьезно! — Раин решил не обижаться.
— В нашем положении, — заявил Феликс, — просто невозможно оставаться серьезным. Дела, похоже, пошли вразнос.
— Почему ты так решил?
— Давай Савона позовем, — вместо ответа сказал Феликс. — И Павола. Нужно переговорить.
— Павол на дежурстве, его Пирон вперед услал. А Савон ужин готовит.
— Тогда подождем. Калей, ты карту нарисовал?
Калей кивнул на листок, который Феликс держал в руках.
— Ты это собираешься Пирону показать?
Картограф поежился.
— А что?
— А он спросит, откуда у тебя эти сведения? Что ответишь?
— Что отвечу? — переспросил Калей. Он как-то сразу потух и сник.
— Нечего тебе ответить будет, — сказал Феликс внушительно. — Так что вот это показывать пока никому не нужно. А ты рисуй карту окрестностей. Давай, не ленись.
Калей кивнул и пошел на вершину холма. Феликс смотрел ему вслед.
— Получается, что вот рисовал-рисовал он карты, и пришло к нему… такое, — сказал Раин.
Феликс пожал плечами.
— Получается. А ты мечтал-мечтал о магии, и получил ее. Я мечтал-мечтал о присоединении к королевской семье, и получил.
— Это Савон о магии мечтал.
— Бога не обманешь, — мрачно сказал Феликс. — Значит, не сильно он о ней мечтал. Больше о теплом местечке в трактире, да о карьере повара.
— Шутишь опять?
— Какие тут шутки. Не до шуток.
Выглядел Феликс и впрямь мрачно.
— Ты иди к Калею, — сказал он. — Я пока в окрестностях покопаюсь. Гном все-таки, надо реноме поддерживать. Потом поговорим.
Он ушел куда-то вниз, Раин, чуть помедлив и еще пару раз пройдя между камнями — один раз быстро, бегом, второй раз очень медленно — поднялся к Калею.
Тот старательно рисовал.
— Не возвращалось?
Не отрываясь от работы, Калей помотал головой.
— Но что-то в восприятии изменилось, — через пару минут сказал он. — Что-то не так, как раньше. Не знаю, как сказать.
Раин вздохнул и выглянул вперед. Склон холма, стоящего перед Полковником — его назвали Генералом, так как он был выше — стремительно пересекал Мирт. Увидев Раина, он сделал ему знак рукой — скройся, мол. Раин подчинился.
Поднявшись к нему, разведчик плюхнулся на траву.
— Я тут подежурю, с господином Калеем, — сказал он, — а вы сходите к Пирону и скажите, что Гер кажется, заметил кого-то.
— Ого, — выдохнул Раин и устремился вниз.
Пирон известию словно не удивился — кликнув Гесиора и Вусса пошел на склон. Раин сунулся было за ним, но его перехватил Стальф.
— Не торопитесь, — сказал он. — Там пока обойдутся без вас. А сейчас нам необходимо кое о чем поговорить.
Раин кивнул и покосился на Савона — тот хлопотал у костра, одним глазом кося на них. Но помочь он ему явно ничем не мог.
— Мы приближаемся к горам, вероятность столкновения с противником возрастает, — сказал Стальф. — Я только сейчас понял, что немного… переусердствовал в работе с небесной энергией.
— Почему переусердствовали?
— Она бесполезна в военном деле, — коротко ответил Стальф. — В случае столкновения нам придется, очевидно, использовать энергию земли. Как я понял, вы все это время работали именно с ней?
Раину оставалось лишь кивнуть.
— Вы освоили, помимо пускания огненных шаров, еще и полет, — продолжал Стальф. — Можете мне рассказать… и показать, как вы это делаете?
Они отошли подальше от лагеря. Раин взялся за посох.
— Когда я вращаю его, и впускаю в себя земную энергию, она превращается в вихрь внутри меня. Я его чувствую, но могу им управлять. То есть могу выпускать огненные шары, а могу воспользоваться его движением и… взлететь.
Говоря, Раин начал вращать посох. Ощущение огненного водоворота пришло почти сразу, он собрал его внутри, следя за дыханием, потом взлетел примерно на полметра. Повисел, потом попытался развернуться — это ему в итоге удалось, правда не полностью — так, что после приземления он оказался повернутым к Стальфу спиной. Он осторожно постарался погасить вихрь внутри себя и понял, что это ему не удается. Тогда он осторожно выпустил его: надул, как пузырь, потом, постепенно уменьшая скорость вращения, заставил
