Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2 - Фриц Ройтер Лейбер

Однако пара кружек горького эля на брата заставила позабыть все дневные заботы, и мысли их потекли совершенно в ином направлении. У стойки бара стояли их помощники: здоровяк Скор, ростом не уступавший самому Фафхрду, и коротышки-воры Пшаури и Миккиду, остепенившиеся за последние несколько месяцев. Хозяин за стойкой уже зажигал факелы, так как еще по-зимнему короткий день клонился к вечеру и в углах таверны сгущался полумрак.

Сосредоточенно подравнивая острым как бритва Кошачьим Когтем ноготь большого пальца, Мышелов начал:

– Помнится, каких-то семнадцать лун тому назад мы с тобой сидели в таверне «Серебряный угорь» в Ланкмаре и считали, что Льдистый – легенда. И вот мы здесь.

– Ланкмар, – протянул Фафхрд, чертя своим металлическим крюком по поверхности стола. – Кажется, слыхал я о таком городе. Странно все-таки, как часто мы с тобой думаем об одном и том же. Можно подумать, что мы – разлученные половинки одного человека, только был ли он героем или злодеем, философом или негодяем – трудно сказать.

– Я бы сказал – демоном, – тут же ответил Мышелов. – Демоническим воином. Мы и раньше гадали, кем он мог быть, помнишь? Мы решили, что во время боя он ревел, как разъяренный медведь. Может, он и был медведем-оборотнем.

Фафхрд продолжал с усмешкой:

– Но в ту ночь (с той поры здесь прошло уже двенадцать лун, да еще в Ланкмаре пять) мы оба выпили по двенадцать кружек горького эля вместо обычных двух, да еще и полирнули их бренди – вряд ли в таком состоянии можно отличить вымысел от реальности. Ну а потом в «Угорь» вошли две героини с прославленного Льдистого, реальные, как похмелье, ведь так?

Одетый во все серое коротыш, не обращая внимания на слова северянина, тем же задумчивым тоном продолжал:

– А ты, набравшись до самых бровей – что, разве не так? – завел жалобную песню о том, как тебе не хватает работы, земли, ответственности, сыновей и прочих обязанностей, включая жену!

– Да, и вот теперь у меня все это есть, и даже жена! А ты, кстати, был не трезвее моего – тоже жаловался на судьбу, как и я! – заявил Фафхрд. Глаза его затуманили воспоминания. Он добавил: – Хотя, быть может, лучше было бы назвать мою жену товарищем или компаньоном – даже партнером.

– Одна в трех лицах, – подытожил Мышелов. – Что же до остальных благ, которых жаждал твой затуманенный винными парами разум, – и здесь двух мнений быть не может! – то мы оба просто нашпигованы ими, как свиной окорок чесноком. Вот только сыновей, насколько я знаю, нет. Если, конечно, не считать перезревшими младенцами наших людей, каковыми они мне иногда и кажутся.

Фафхрд, вглядывавшийся в дверной проем на протяжении последней тирады Мышелова, поднялся со словами:

– Кстати, о дамах, а не присоединиться ли нам к ним? Их кабина, кажется, побольше нашей.

– Конечно. Чего мы ждем? – ответил Мышелов, вскакивая на ноги. Затем тихо добавил: – Скажи мне, они только что появились? Или, когда мы вошли, нам так не терпелось промочить горло, что мы ничего вокруг не видели и не слышали?

Фафхрд пожал плечами:

– Кто знает? Да и какая разница?

– Для них, может, и есть разница, – ответил другой.

2

Много ланкмарских миль восточнее и южнее, во тьме безлунной ночи, на краю Великой Соленой топи архимаг Нингобль держал совет с чародеем Шильбой. Каждый раз, когда он, сотрясаясь всей своей тушей, с риском для жизни склонялся со спины слона, пронесшего своего владельца от пещеры в пустыне через Зыбучие земли сквозь все препятствия к условленному месту, семь сверкающих глаз искрами вспыхивали в тени широкого, низко опущенного капюшона. Его собеседник, выпрямившись во весь рост в дверях крохотной хижинки, пришедшей сюда своим ходом из самого центра ядовитых топей, устремил безглазое лицо ему навстречу. Оба волшебника изо всех сил старались перекричать, перереветь или перевизжать тот безымянный космический гвалт (не слышный уху простого смертного), который сводил на нет все их предшествующие попытки побеседовать на расстоянии. И вот наконец им удалось услышать друг друга!

– Некие неопровержимые признаки указали мне, что волнение в магических сферах, ломающее и сводящее на нет все мои заклинания, есть результат исчезновения из Ланкмара моего слуги и ученика варвара Фафхрда. Без его легковерного добродушия вся моя магия обращается в дым, а нехватка присущего ему романтического идеализма не позволяет ставить высокие цели, – одышливо просипел Нингобль.

На что Шильба ответил:

– И я тоже знаю теперь наверняка, что вся моя злая волшба терпит поражение оттого, что вместе с ним ушел Мышелов, мой протеже, которому я доверял самые мрачные и мерзкие поручения. Злые чары не срабатывают без подпитывающей их угрюмой, всепоглощающей злобы, характерной для него. Необходимо вытащить его с этого богами забытого острова, и Фафхрда с ним вместе!

– Но как же мы это сделаем, коль наша волшба утратила силу? Какому слуге можем мы поручить столь важную и ответственную миссию? Я знаю одну молодую ведьму, которая могла бы сослужить нам эту службу, но как раз сейчас она в рабстве у Кхахкта, сильного мага той холодной страны, – а он враждебен нам. Или же отыскать в шумном царстве духов их мнимого воинственного предка, известного под именем Ворчун? Невеселая задача! Куда бы я ни бросил взгляд, повсюду встречаются лишь препятствия и неуверенность…

– Я сообщу об их местонахождении Могу, Паучьему Богу, покровителю Серого, – этот шум не препятствие для молитвы, – прервал его Шильба хриплым отрывистым шепотом. Присутствие велеречивого, рассеянного, вечно колеблющегося волшебника, способного видеть семь сторон одного вопроса одновременно, всегда помогало ему проявить себя с наилучшей стороны. – А потом вы вместе отправитесь в качестве советников к богам Фафхрда: этой доисторической скотине Косу, привередливому калеке Иссеку. Как только они узнают, где скрываются их былые почитатели, то нашлют на них такие громы и молнии, такие кары и проклятия, что те сами приползут к нам как миленькие и будут, скуля, умолять освободить их от наказания.

– И как это я сам до этого не додумался? – протестующе воскликнул Нингобль, носивший также прозвище Сплетник Богов. – За дело! За дело!

3

Весь Невон, как известно, расположен меж двух полюсов – Северным полюсом Смерти, или Царством Теней, и его полной противоположностью – благодатной Землей Богов, занимающей южную оконечность самого южного континента этого мира. Это райское место отделяет от более беспокойных и менее приятных северных земель Великое Экваториальное течение (в котором, как говорят, купаются звезды), субэкваториальные пустыни и горы, известные под названием горы Старейших. Именно там, на этой