Благие намерения - Владислав Гончаров

Правда, когда, поднявшись по широкой устланной малиновым ковром лестнице, пересекали обеденный зал (квадратные столы под скатерками относительной белизны, заячьи ушки, салфеток в стеклянных стаканчиках), несколько удивленных косых взглядов пережить все-таки пришлось.

Очутившись в малом банкетном зале человек на шестьдесят, Влад растерялся окончательно.

— Садись…

— Куда?

Два длинных стола, составленных по старинке буквой «т», крахмальная хрусткая скатерть, хрустальные искры бокалов — и ни одного клиента. На стенах нежно-серое дымчатое сукно, канделябры, чеканка. Окна интимно забраны портьерами.

— Нет, ну, если некуда, давай в большой перейдем. Скажу — накроют… Влад ошалело озирался.

— Так это все… на двоих, что ли?

— Ну не на троих же! Считать умеешь?.. Расположились за поперечиной крахмальной буквы «т», прямо по центру, куда обычно сажают почетных гостей и молодоженов.

— Жаль, Андрюхи нет, — посетовал Игорек, оглядывая стол. — Зря он, ей-богу…

Откуда-то возникла дама с величавой осанкой (не иначе — метрдотель), таинственно порекомендовала черепаховый супчик. При одном лишь упоминании о черепахах лицо Влада вытянулось. Игорек поглядел на спутника — и развеселился:

— Нет-нет… На этот раз ничего океанического… Вы нам, Олимпиада Леонидовна, что-нибудь этакое, знаете… м-м…

— Грибов, — охрипнув, сказал Влад. — Грибов хочу!

В канделябрах теплились толстые витые свечи. Понятно, что не для освещения — опять же скорее для интима. С отеческой мудрой улыбкой Игорек смотрел, как Влад уничтожает третий по счету жюльен.

— Ты не стесняйся, — подбадривал он. — Если чего хочется, скажи прямо. Хочешь, девочки на столе поизвиваются — в чем мать родила?..

То ли всерьез говорил, то ли, по обыкновению иронизировал.

— Не хочу, — сказал Влад, отодвигая опустошенную кокотницу. — Вот на Уну девчонки извивались — это да… — Лицо его при этих словах омрачилось. Видать, вспомнил пацан зачистку, судорогу пальца на спусковом крючке, бьющийся в руках автомат, собственный звериный визг. — Слушай… А ты правда депутат?

— Правда…

— От кого?

Игорек рассмеялся и наполнил бокалы легким вином.

— Господи, какие мелочи тебя заботят!.. От Ана-Тарау!

— Нет, но… Самсоныч-то в депутаты так и не пролез…

Услышав про Сергея Самсоновича, Игорек страдальчески поморщился. Невыразимая скука заклубилась в его желтоватых глазах.

— Дурак он, прости господи, твой Самсоныч!.. Между нами, конечно… Самовлюбленный дурак! Шуму поднял на весь город, понавешал плакатов — а толку? Да разве ж так дела делаются! Ну вот, скажем, помер кто-нибудь в Думе… Или заболел. Или исчез. И на его место тихонько выбирают другого… Нет, надо было ему непременно попозировать! «Построил храм — построит всю Россию…» Строитель нашелся!.. Вообще, Влад, многое, я тебе скажу, за последнее время изменилось… Вернее, не то чтобы изменилось… Смотреться стало иначе…

С недовольным видом Влад пригубил вино и, нахохлившись, оглядел канделябры, портьеры, прочее. Затем кривоватое лицо его болезненно дернулось. Решительно отставил бокал.

— Слушай! — сдавленно сказал он. — Неужели этим вот все и кончилось?.. Что ж ты нам с Андрюхой мозги-то пудрил? Европейцы, Гонсало Герреро… Нас подначил, а сам?..

Игорек перестал улыбаться, приветливости, однако. не утратив.

— С чего ты решил, что все кончилось? — осведомился он. — Все только еще начинается, Влад.

— А то я не вижу! — с тоской промолвил тот и вдруг захлебнулся яростным шепотом: — Ты мне объясни: зачем? Зачем ты шлепнул вождя? Зачем я завалил Сувенира? Чтобы перед нами девочки на столах извивались?

— Вотте нате хрен в томате… — разочарованно произнес Игорек. — Я ему, главное, приятное сделать хотел… М-да… Ладно!.. — Верхняя губа его насмешливо вздернулась, обнажив голубоватый фарфор зубов. — Спросил — отвечу. Помнишь, ты мне когда-то сказал: «Здесь мы не можем ничего! Там мы можем все…»

— Не говорил я такого, — буркнул Влад. — Это ты меня, наверно, с Андрюхой путаешь…

— Возможно, — согласился Игорек. — Не в этом суть… Да! Там мы можем многое. И ты это знаешь сам… Но, Владик! Здесь, как выяснилось, дело обстоит точно так же. За какой-нибудь месяц я понял (ты не поверишь!), что разница между Россией и первобытной Полинезией исключительно в масштабах. Вот и все, Влад!.. Ты спрашиваешь: зачем?.. Я не знаю, может быть, это прозвучит для тебя слишком цинично, но ради практики. Пойми, Герреро — не более чем полигон. Именно там, на атолле, мы обучились всему! — Игорек залпом осушил свой бокал, встал, подошел к наглухо завешенному портьерой окну, обернулся. Желтоватые глаза просияли загадочно. — Ты представляешь, этот дурак сказал мне — однажды: «Ну, не тот в России народ…» Да тот! Тот самый!.. Лучшего материала, чем русский народ, вообще не бывает! Так, спрашивается, какой же мне смысл рулить историей там, когда с тем же успехом я могу это делать здесь?!

— Там — прошлое… — напомнил Влад.

— Да, — сказал Игорек. — Правда, неясно чье… Но дело опять же не в этом… Что ты мне, собственно, предлагаешь? Снова перебраться на Герреро и контролировать разборки между Ана-Тарау и Тара-Амингу? Да это все равно что пересесть с «хонды» на трехколесный велосипед! Видел такую рекламу?.. — Помолчал, осунулся. — Еще неделя-другая — и я фактически хозяин города! — отрывисто сообщил он. — Да мне в нем уже сейчас тесно! А ты говоришь: остров…

Вернулся за стол, наполнил бокалы.

— Прошлое… — усмехнувшись, повторил он. — Здесь тоже прошлое. По отношению к будущему. И я это будущее переделаю, попомни мои слова! Выверну всех наизнанку, сам вывернусь, но переделаю!.. Ох и взвоют они у меня там, за океаном!

— А тут? — спросил Влад.

— Да и тут тоже. Во всяком случае, поначалу…

Влад недоверчиво покосился на депутатский значок.

— Так ты что… в президенты намылился?

— Скажи еще: в верховные вожди Ана-Тарау! — осклабился Игорек. — На землю не наступи, куска в рот не положи… Они же все по рукам и по ногам связаны! Ты запомни: возможностей у президента меньше, чем у истопника в котельной. Истопник — тот по крайней мере хотя бы горячую воду вырубить может. А вот за президента решают и делают другие… Уразумел?

Помолчали. И тут же как по волшебству у стола возникла величавая Олимпиада Леонидовна. Вряд ли она подслушивала у дверей (меньше знаешь — крепче спишь) — просто чувствовала многоопытным нутром, когда следует сгинуть, когда появиться.

— Нет, ну, конечно, можно… — со скукой говорил Игорек. — Можно, конечно, кое-что провернуть и на архипелаге… Но масштабы, масштабы!.. Там весь Ана-Тарау — с наш микрорайон. Значит, единственный выход — крутить население… Поставить туземцев в такие условия, чтобы рожали, рожали и рожали…