Я закрыл КПСС - Евгений Вадимович Савостьянов

Радостно похохатывая, Гусинский рассказывал, как заявил президенту, что тот ведет себя глупо, и что президент готов был его убить, если бы было — чем. Каюсь, не поверил, но потом это подтвердилось.

Шахновский сказал, что Лужкову (а значит и ему) поручено «подтереть» за Сосковцом: за неделю собрать 850 тысяч подписей, недостающих до миллиона — после месяца административной бесполезной суеты предыдущего штаба.

Так возникла в президентской кампании, на большом политическом поле, неформальная ассоциация банкиров-олигархов, впоследствии названная «Семибанкирщиной» — по аналогии с «Семибоярщиной» Смутного времени. Они, в основном бенефициары залоговых аукционов, объединились, чтобы обеспечить избрание Ельцина президентом. Вообще-то их было не семь, а девять. Борис Березовский — «Логоваз», Михаил Ходорковский — «Менатеп», Михаил Фридман — «Альфа-Групп», Петр Авен — «Альфа-Групп», Владимир Гусинский — группа «Мост», Виталий Малкин — «Российский кредит», Александр Смоленский — «СБС-Агро», Владимир Потанин — «Онэксимбанк», Владимир Виноградов — «Инкомбанк».

Восторга у меня это не вызвало. Считал Ельцина неизбираемым, да и просто очень слабым кандидатом.

Но «процесс пошел».

Со стороны наблюдал как проходят выборы нового типа: с сумасшедшим графиком поездок и выступлений президента, с профессиональной работой СМИ, с дискредитацией соперника-коммуниста Зюганова под лозунгом: «Не дай бог!». Как людей открыто призывают отключить мозги («Голосуй сердцем!»), как здорово работали авторы клипов, режиссеры мероприятий, как начинают использоваться другие кандидаты в президенты (ушедший с военной службы в политику Александр Лебедь и Явлинский). Впечатлил стремительный бросок Ельцина в Чечню (и. о. президента Чечни Зелимхан Яндарбиев[279] и вся возглавляемая им чеченская делегация в это время находились в Москве, фактически на положении заложников) и обращение президента к военнослужащим: «Вы победили!» (Неправда, но прозвучало громко и гордо.) И как инертно проводит свою кампанию главный конкурент, Зюганов. Его коньком был нарочито трибунный голос, осыпание аудитории цифрами, изобличение тягот и вин последних 5 лет.

Вот только, если брать по «гамбургскому счету», то в этом состязании счет был бы 74:5 не в его пользу. Ему, кандидату от партии, которая довела СССР до разрушения, предложить было нечего. Чем и пользовались СМИ, журналисты и редакторы которых, кривясь от отвращения, но понимая судьбоносное значение исхода выборов, отложили уже ставшую привычной журналистику и стали беззастенчивыми пропагандистами-агитаторами за Ельцина.

И избирательная кампания ожила, ожил Ельцин, ожил его рейтинг. Ближе к концу апреля стало ясно, что Ельцин догоняет Зюганова, а во втором туре с большой вероятностью — опередит.

Тут произошел довольно интересный случай. «Олигархат» выступил с заявлением[280] (автором был, кажется, Кургинян) про необходимость мирного сосуществования всех со всеми до и после выборов. Такая публичная выходка людей, в обществе предельно непопулярных (мало того что «олигархи», так половина еще хромала, как шутили, на «пятую ногу») — просто подарок для ура-патриотов и националистов. Событие оставляло неприятное послевкусие, особенно фраза в конце о том, что «Те, кто посягает на российскую государственность, ставя на идеологический реваншизм, на социальную конфронтацию, должны понимать, что отечественные предприниматели обладают необходимыми ресурсами и волей для воздействия и на слишком беспринципных, и на слишком бескомпромиссных политиков». Напугали ежа (сторонников Зюганова), понимаешь… Подозреваю, что смысл этого «мяу» был в том, чтобы убедить народ, мир и, главное, президента, что это они, крупный бизнес являются опорой государства и той силой, которая определяет ход событий. То есть вывести идею плутократии из коридоров в свет.

У этой выходки (не знаем, как, но дружите, а то…) было неожиданное продолжение. 1 мая Коржаков заявил лондонскому еженедельнику Observer о целесообразности отсрочки выборов. Подручный Ельцина (в комментарии к интервью его назвали «главным собутыльником президента») не мог считаться беспристрастным экспертом, и его слова выглядели то ли нарочитой утечкой информации, то ли проявлением собственных интересов. Над Коржаковым не поглумился только ленивый. Итог подвел Ельцин, который публично велел Коржакову, «чтобы он в политику не лез».

И уже на следующий день состоялась встреча Ельцина и Лебедя. Его политический взлет был в огромной мере результатом великолепной комбинации, разыгранной Березовским. Лебедю предоставили деньги, место на экранах и на первых полосах газет. И все для того, чтобы оторвать избирателей, грезящих о «сильной руке», от Зюганова, а потом увести их к Ельцину в обмен на мощный аппаратный прорыв Лебедя.

Первый тур выборов прошел 16 июня. В лидеры с небольшим отрывом вышли Ельцин и Зюганов, набравшие более 30 %. Третьим стал Лебедь — 15 %.

Сразу началось исполнение договоренности Ельцина и Лебедя:

1. Лебедь заявил о поддержке во втором туре Ельцина и был назначен секретарем Совета безопасности и помощником президента по национальной безопасности;

2. Грачев подал прошение об отставке. Вдогонку Лебедь пробасил: «Круги, близкие к министру обороны, попытались организовать ГКЧП номер три и подняли соответствующую волну, которая прокатилась по штабам Московского военного округа, а также воздушно-десантных войск. Проявилась полнейшая лояльность, и я точно знаю, что никаких смут не будет. Все, кто в этом участвовал, должны положить на стол рапорта». Понятно, что никаких переворотов не планировалось, просто новая суперзвезда начала демонстрировать, «кто теперь в доме хозяин» и перед кем стоять «во фрунт»;

3. Лобова переместили с поста секретаря Совбеза на должность первого вице-премьера, куратора силовых структур. Как бы для того, чтобы уравновесить неуправляемого Лебедя. Да куда там?! Мог ли партаппаратчик Лобов противостоять хоть в чем-то Лебедю? Смешно!

Второй тур голосования назначили на среду 3 июля не случайно. Недавний провал Собчака в Санкт-Петербурге[281] был отчасти обусловлен тем, что его сторонники, в среднем более зажиточные и политически апатичные, в выходные из города уехали.

Ночь тревог. Свержение Коржакова, Барсукова и Сосковца

19 июня Гусинский пригласил меня на совещание к Березовскому — в дом приемов «ЛогоВАЗа».

Приехали втроем (был еще и Сергей Зверев). На месте уже Березовский, Анатолий Чубайс, дочь президента, член предвыборного штаба Татьяна Дьяченко, глава НТВ Игорь Малашенко, Борис Немцов, еще несколько человек.

Разговор шел о перспективах избирательной кампании. О том, что Ельцин предельно измотан и на новый рывок сил у него не осталось. Что Коржаков старается уговорить его все бросить, а он — молодец — решил идти до конца и выиграть выборы. О Лебеде мнение единодушное: клиент, конечно, очень опасный, но сейчас управляем, а потом… «А потом» не стали обсуждать, тем более, что понимали: разговор наш прослушивается, записывается, и стенограмма скоро может оказаться у Лебедя на столе.

Перешли на обсуждение явной активности спецслужб вокруг здания (казенная «наружка» даже не скрывала своего присутствия), обид и амбиций Коржакова. В последние дни его люди вели себя подозрительно, возникало ощущение, что он готовит какую-то провокацию.

Именно в этот момент, как в плохом детективе, в режиме крещендо пошли звонки об исчезновении в Белом доме работников избирательного