Всадники ниоткуда. Рай без памяти. Серебряный вариант - Сергей Абрамов

– Я так ему и ответил. А вот мне он ничего не предложил.

Мгновенно родилась идея. Сегодня во время нашего политического диалога с сенатором я увидел на столе одну из здешних газет со странным названием «Брэд энд баттер», по-русски – «Хлеб с маслом». Обыкновенный восьмистраничный бульварный листок с крикливыми заголовками. «Газета неогалунщиков, – хмыкнул сенатор, – а владелец и вдохновитель ее – ваш друг Тур Мердок». – «Почему такое странное название?» – спросил я, проглотив «друга». «Хлеб с маслом для каждого» – девиз газеты, – пояснил Стил, – только я бы добавил: «для каждого подонка и выродка». Я просмотрел уголовную хронику с первой полосы до последней и понял, что сенатор прав.

Выкладываю свою идею Мартину.

– Ты будешь работать у Мердока.

Мартин, не отвечая, недоуменно таращит глаза.

– Достань из мусорной корзины газету, которую я взял у Стила, и просмотри ее повнимательнее. Тогда поговорим.

Мартин так и делает. Не прерывая чтения, спрашивает:

– Газета Мердока?

– Она.

– Смрадная газетенка.

– Тем лучше.

– Ничего не понимаю. Почему я должен нырнуть в эту политическую нору? Что скажет Стил?

– Сенатора убедим в полезности акции.

– Но я же не стану писать политических пасквилей.

– И не пиши. Ты будешь работать в отделе уголовной хроники. В эту нору ты и нырнешь. На дно Города. Необъятный источник нужной нам информации. Все подпольные связи Мердока. Все замыслы его банды. Думаешь, он ограничивается открытой политической борьбой? У него есть и другие средства: от закулисной парламентской игры до откровенно бандитских налетов. Все это готовится понемногу и именно на дне Города, ведь пока Стил – сенатор, уголовные низы не подымутся наверх, а банда Мердока не станет партией. Вот там и будет своим человеком репортер уголовной хроники Дональд Мартин.

Кажется, я убедил Мартина. Он больше не удивляется и не кипит. Он затих. Только, перелистав еще раз все восемь газетных страниц, говорит с грустью:

– Помойка и есть помойка.

– А разве я не работал у Корсона Бойла? Да и ты, кажется, там подрабатывал. Скажешь, нет? И таких газетных помоек в вашей Америке тоже нет?

– Ладно уж, давай ближе к делу.

– О твоем устройстве я сам позабочусь. Оно окупится для Мердока моей близостью к Стилу. Советник сенатора – не так плохо звучит. Мердок это сразу раскусит. Меня лично беспокоит другое. Как мы будем поддерживать связь, находясь в разных политических лагерях?

– Придумаем что-нибудь.

– Явки найдутся, Мердоку, несомненно, потребуется где-то и что-то передать мне. Пусть и думает. А вот нам с тобой, кроме явок, нужны и связные. Хорошо бы найти двух верных парней, которые не обманут и не продадут.

И тут я вспоминаю двух студентов из Сильвервилля. Пит и Луи! Пожалуй, единственные, на кого мы могли бы рассчитывать.

Мы ехали верхом в Вудвилль – речной порт в центре рыбных промыслов «Веррье и сыновья». Нам предлагали сенаторскую карету, но мы отказались: верхом удобнее и легче, не нужно трястись по ухабам на лесной дороге. Из Вудвилля в Город мы уже поедем по железной дороге.

Сенатор выехал на несколько дней раньше. Документы он нам выдал, скрепив их своей подписью и личной сенаторской печатью. Я именовался советником канцелярии Стила, а Мартин – прикомандированным ко мне сотрудником для поручений. Перебросить Мартина в газету Мердока я еще сумею, пока же полученные документы дают нам право на существование в Городе.

Днем мы ехали без приключений, никого не встретив, ни пешего, ни конного, ни кареты, а к вечеру, когда стемнело – темнеет здесь после шести даже летом, – развели костер на придорожной полянке. Сухие сучья трещат, разгораясь, головешки алеют, как раскаленное железо в кузнице, дым столбом подымается за кроны деревьев к черному небу – ветра нет, и сквозь тучи не видно звезд.

– Ни на Стила, ни на Мердока я работать не буду, – говорю я. – Один – либерал, другой – авантюрист. Мне нужны настоящие люди, вроде Стила-отца или Фляша.

– А они есть?

– Наверняка.

– Я не коммунист, Юри, и помогать им не собираюсь.

– Мы призваны сюда не помогать – так я, по крайней мере, думаю, – а посмотреть, как развивается здешнее общество. А что думает об этом народ, лучше узнать у Донована. Полагаю, он судит вернее других.

– Кто это – Донован? – спрашивает Мартин, как я недавно спросил у Стила.

Я объясняю.

– Надеюсь, мы не будем здесь устраивать вторую революцию? – усмехается Мартин.

– Не будем. Но мы будем работать на тех и для тех, кто нам ближе по духу.

– А Стил тебя не устраивает?

– Стил – крупный землевладелец, помещик – по-русски, он так же далек от бедняка, как твои рокфеллеры и морганы.

– Допустим.

– Так подбрось сучьев в костер, а то он уже гаснет.

Из темноты леса совсем близко доносится насмешливый голос:

– Как ни приятно погреться у костра, джентльмены, вам все же придется его погасить.

К костру из-за деревьев выходят пятеро или шестеро мужчин – от неожиданности я не сосчитал сколько – в широкополых соломенных и фетровых шляпах, с черными платками на лицах, до глаз, и с автоматами, нацеленными прямо на нас. Один из них, длиннорукий верзила, приблизившись, командует:

– Руки!

– Мы без оружия, мистер, можете обыскать, – говорит Мартин.

Верзила оглядывается на стоящего чуть позади коренастого крепыша-коротышку:

– Обыщи!

Мы встаем, и крепыш профессионально ощупывает наши карманы.

– Ничего у них нет, Чек.

– Мсье Ано и мистер Мартин, не так ли? – спрашивает верзила, по-прежнему держа палец на спусковом крючке.

Я успеваю разглядеть только высокие фермерские штиблеты, голубую застиранную рубаху и широкую, расшитую золотыми блестками повязку на рукаве. «Галун!»

– Поедете с нами.

– Куда? – рискует спросить Мартин.

– Куда надо.

Мы едем по тому же проселку, теперь уже в сопровождении вооруженных всадников. По бокам у меня – верзила в сомбреро и обыскивавший нас крепыш-коротышка. Мартин едет сзади с таким же «эскортом». Верзила вдруг останавливается, снимает платок с лица и закуривает.

– Узнал меня, стрелок?

– По голосу.

– Метко стреляешь. Если бы не хозяин, мы бы еще пощелкали. А то мне даже пришлось за разбитую бутылку платить.

– Могу отдать, друг Пасква.

– Запомнил, значит? И я запомнил.